— Дверь закрой, — сказал Хок из темноты дальнего угла. — А то ведь простудимся, сквозняк. Кстати, в руке у меня заряженный арбалет.
— Где заговорщики? — спросил Фокс.
— Я скажу тебе, где они, если ты закроешь дверь. — Ему вспомнилось донесение одного из ухарей, которым помешали поколотить Главного Священника Редо. — Считаю до одного. Раз.
Фокс закрыл дверь. Глаза начали привыкать к темноте. Хок был в левом углу. Кто-то еще был в правом.
— Тебе нужны заговорщики, а мне нужен пропуск. Услуга за услугу.
— Какой еще пропуск?
— Я хочу покинуть столицу. Мне нужно развеяться. Я переутомился на службе у Фалкона. Двадцать лет без отдыха — не каждый выдержит. Вон там на столе перо и бумага. Пропуск на двоих, чтобы показать на заставе. Пиши.
— Не имею права.
— Ты ведь теперь начальник охраны. У тебя и печать есть на перстне, не так ли?
— Назначение не обнародовано.
— Не ври. Фалкон не мог дать приказ меня задержать, не назначив нового начальника охраны.
— Куда ты собираешься ехать?
— Я не обязан давать тебе отчет. Ты стал начальником, но я не стал твоим подчиненным.
— Ничего я тебе писать не буду.
— Слушай, Фокс, дело такое. Фалкон настолько уверен, что заговорщиков можно взять голыми руками, что он очень рассердится, когда узнает, что они не взяты. И совершенно не важно, кто преградил тебе путь — я, волосатый слон, сборщик налогов, пьяная домохозяйка — он тебе это припомнит. Мне он искал замену много лет. Тебе он найдет ее за неделю.
— Далеко они уйти не могли, — подумал вслух Фокс.
— Уйдут, — сказал Хок. — Чем дольше ты будешь тянуть, тем дальше они смогут уйти.
— Я отдам приказ оцепить квартал.
— Я держу тебя под прицелом. В таком положении трудно отдавать приказы.
— Где гарантия, что после того, как я напишу тебе пропуск, ты мне все расскажешь, а не выстрелишь?
— Даю слово.
— Можно ли верить твоему слову?
— Я не Фалкон, — сказал Хок, и аргумент опять подействовал.
Склоняясь над столом, Фокс написал пропуск, затем обмакнул перстень в чернила, тряхнул им несколько раз, и приложил к бумаге.
— Они ушли через подземный ход, — сказал Хок. — Они выберутся как раз возле Итаниного Рынка, с правой стороны, около дороги. Там будка стоит деревянная, давно брошенная. Знаешь место?
— Знаю.
— Если вы туда поскачете очень быстро, вы сумеете их всех переловить.
— Сомнительно все это, — сказал Фокс.
— Он говорит правду, — донесся голос из правого дальнего угла. — Он сам давал им здесь точные указания, как туда добраться.
Фокс вздрогнул. Ошибиться было невозможно — голос Бука.
— Хватит с тебя? — спросил риторически Хок. — Все. Иди.
Фокс поколебался, но все-таки вышел из комнаты. Сапоги его застучали по лестнице.
— Вы их предали, — сказал Бук.
— Не говорите глупости, — откликнулся Хок, направляясь к двери в спальню.
Он постучал. Никто не отозвался. Тогда он отступил на два шага и выбил дверь ударом ноги.
Сидя на корточках возле стены, Аврора плакала.
— Убийца, — сказала она, плача. — Предатель. Я тебе поверила. Твое слово ничего не стоит.
— Иногда стоит, — заверил ее Хок. — Не будь дурой. И вам, князь, не советую. Тоннелей, соединяющих центр с окраиной, не существует. Даже брошенных.
— А? — сказала она, переставая плакать.
— Желтых дверей тоже, — добавил Хок. — Эти дураки спустятся на первый этаж, но желтой двери не найдут. Поэтому они просто выйдут на улицу из заброшенного дома и пойдут себе куда-нибудь. Остальное — их дело. Я дал им шанс сбежать, а охранять этих подлецов, я не обязан. Собирайся. Оденься потеплее. Мы едем на Северную Дорогу, а там снег.
— То есть… — начал было Бук.
— А вы, князь, едете с нами, — сообщил Хок.
— Зачем?
— Чтобы я в случае вашего отказа вас не убил.
Когда Аврора была готова, Хок осторожно сложил пропуск, написанный Фоксом, вдвое, и сунул его себе за пазуху, после чего он вытащил меч.
— Нас ждут, — предупредил он. — Вы двое держитесь за мной, не очень близко, но и не очень далеко.
Он распахнул дверь и сразу отошел за косяк, дав двум ждавшим на лестничной площадке выстрелить и промахнуться, после чего он выстрелил сам, бросил арбалет, и скрестил меч с мечом уцелевшего охранника. Сватка была короткой, охранника перебросили через перила и он упал в пролет.
Тут же раздались шаги и на темной лестнице засветились факелы. Хок ринулся вниз. Когда его увидели, было поздно — он налетел на них, четверых, мешавших друг другу, и в яростной короткой схватке вывел их из строя — двое упали в пролет, двое остались лежать на лестнице. Хок вложил меч в ножны и подобрал горящий факел и арбалет.
У входной двери он остановился и дал знак Авроре и Буку остановиться тоже.
— Направо до угла, и там тоже направо. Там стоит карета, в которую вы сядете. Бук, если вы вздумаете еще раз попытаться бежать, я сделаю вашу насильственную кончину целью моей жизни.
Бук опустил глаза.
— Вам понятно?
— Да.
Хок затушил факел и приоткрыл дверь. Изначально, операция задумывалась как пустая формальность и хорошо бы было, если бы Фокс не озаботился бы запустить троих или четверых стрелков в дом напротив. Хок выскользнул наружу и оглушил охранника слева от двери ударом арбалетного приклада. Больше на Улице Святого Жигмонда никого не было — проститутки попрятались. Хок распахнул дверь и кивнул Авроре и Буку. Они вышли и зашагали к углу, а Хок отстал, зорко поглядывая по сторонам. У самого угла навстречу Авроре и Буку вышел охранник. Они остановились. Охранник выхватил меч, и тут же арбалетная стрела вонзилась ему в глаз, и он упал навзничь.
Бук оглянулся. Хок бегом бежал к ним, жестом подсказывая, что им следует идти дальше, и поживее. Сам он остановился возле убитого охранника и поднял упавший с плеча последнего колчан арбалетных стрел.
Убедившись, что Аврора и Бук уже в карете, Хок вскочил на облучок и хлестнул лошадей. Карета лихо покатилась к реке, пролетела по набережной до Променадного Моста, пересекла реку, миновала Променад, и через десять минут была у Северной Заставы. Охранники вышли, приняли из рук Хока пропуск, осмотрели его, нашли правильным, вернули его Хоку и пропустили карету, не заглянув внутрь.
Пропуск, выписанный на троих, обязательно привлек бы внимание.
Когда миновали предместья, Бук перестал отодвигать занавесь на окне кареты и откинулся на сиденье. В темноте можно было различить только верх светло-голубого платья Авроры. Лица ее не было видно. Она укрылась пледом — пледа тоже не было видно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
