Потом Нат заметил в соседнем контейнере знакомый профиль. Монти… Его глаза были полуоткрыты, на губах застыла хорошо знакомая Нату ласковая полуулыбка. При жизни она не сходила с его лица, и умерев, Монти не расстался с ней. Ах, Монти, Монти, видно, даже деньги журналиста не спасли тебя от палачей «Икора». Как говорил Гарт, у корпорации большие возможности.
— Превосходный экземпляр, Нат, ты не находишь? И совсем свежий… Мы немного изменим гены этого молодого человека, чтобы использовать его в качестве донора для моего сына. Он ведь был одним из тех, кто ухаживал за тобой, не так ли? — Голос Мартина звучал так небрежно, словно они с Натом вели непринужденную светскую беседу.
Несмотря на ужас, который он испытывал, Нат вспомнил серию фотографий из Музея холокоста в Вашингтоне. На них было заснято хладнокровное убийство множества цыган во время странных «медицинских» экспериментов. Фотографии дышали самым настоящим безумием, которое было выше понимания Ната. Примерно то же самое он чувствовал и сейчас. Логика здесь бессильна. Здравый смысл — бессилен.
— Я хочу жить, — тихо сказал Нат.
— Я вижу, мы хорошо справились со своей работой, — заметил Мартин с ноткой насмешливого удовлетворения в голосе. — Ты восстановился полностью, снова стал полноценным человеком, но… Людям свойственен инстинкт самосохранения, который спасает их от многих неприятностей. Но ты явился сюда… Сам… Зачем ты это сделал, Нат? — Теперь в глазах старика зажегся огонек искреннего любопытства. — Ведь ты мог бы прожить дольше, если бы спрятался понадежнее.
— Мне казалось — я смогу что-то сделать…
Мартин окинул его взглядом, в котором читалось недоумение и непонимание, повернулся и зашагал к выходу из подвала.
— Знаешь, в чем разница между тобой и мной?! — крикнул ему вслед Нат.
Мартин остановился:
— В чем?
— В том, что я был мертв, а ты — нет. Я хочу жить, но я не боюсь смерти, а ты боишься жить и боишься умереть. И твой конец очень, очень близок. Ты чувствуешь это, Мартин?
Рэндо молча покачал головой и пошел к дверям. Охранники снова бросились на Ната, но он и не думал сопротивляться.
— Делайте что хотите, — сказал он им. — Я ничего не стану предпринимать.
Его оттащили в самый дальний конец подвала, где стояла алюминиевая больничная каталка с привязными ремнями. Должно быть, мозг Ната все-таки подал какой-то сигнал телу, потому что, когда охранники хотели привязать его к каталке, могучие мускулы Дуэйна напряглись в последнем отчаянном усилии. Но охранников было не меньше десятка, и все они были исполнены решимости довести вторую казнь Дуэйна Уильямса до конца. У тела, как бы отчаянно оно ни сопротивлялось, не оставалось ни полшанса.
— Вам действительно так приятно прислуживать этому полуразложившемуся трупу? — спросил Нат у охранников, надеясь разбудить в них хоть что-то человеческое, но никто ему не ответил.
— В таком случае вы рабы, и вы ничем не лучше тех, кто выстроил этот особняк для белого плантатора, — сказал Нат и снова не дождался никакой реакции. Охранники как ни в чем не бывало продолжали делать свое дело.
— Этот паук украл у вас право на нормальную жизнь, — продолжал Нат. — Мало того, что он высасывает из вас все соки; он еще и тормозит развитие медицины, чтобы удовлетворить собственные безумные желания. У Рэндо нет никакого права на подобную власть. Его место даже не в тюрьме, а в сумасшедшем доме. Какая вам польза от того, что вы сейчас меня убьете и поместите в этот его кошмарный музей? Да никакой! Подумайте лучше, что вы скажете вашим внукам, если, конечно, они у вас будут. Они проклянут вас, когда узнают, что вы прислуживали маньяку, вообразившему, будто он вправе убивать кого пожелает!
Пока Нат выкрикивал эти яростные, злые слова, его тело продолжало собственную борьбу. Туго натянутый ремень врезался в запястье. Тело снова рванулось, силясь порвать ремни, так что на коже проступили набухшие жилы.
Нат смутно помнил старое исследование, касавшееся развития депрессий у надзирателей, обслуживающих смертников в тюрьмах. Он был уверен, что из десятка его противников по крайней мере одному очень не нравятся страшные приказы, которые он вынужден исполнять. Нужно только найти правильные слова, чтобы подтолкнуть его к открытому бунту.
— Много лет назад, — выкрикнул он, — Мартин Рэндо убил человека — ученого, который первым в мире создал лекарство от рака. Он поступил так потому, что это лекарство, появись оно на рынке, могло расстроить все его планы. Рэндо стремился к богатству, к славе и ради этого убил человека более бескорыстного и талантливого, чем он. Убил и завладел его открытием, но это было только начало. На протяжении многих лет ваш хозяин убивал сотни, тысячи человек, которые могли бы остаться в живых, если бы получили эту вакцину. Я узнал об этом и собирался разоблачить Рэндо, но он меня опередил. Он подослал ко мне убийцу — мальчишку с пистолетом, который за жалкие тридцать сребреников застрелил меня в упор на автомобильной стоянке на глазах у моей беременной жены. Точно так же он может поступить и с каждым из вас. Можете мне поверить — он не будет колебаться ни единой секунды! Из всех людей в мире Рэндо больше всего заботит его собственная персона; все остальные существуют только для того, чтобы служить ему. Он и обращается с вами соответственно… Сегодня я видел, как Рэндо ударил одного из вас. Если и после этого вы станете уверять меня, будто он достоин, чтобы вы служили ему верой и правдой, я посоветую вам только одно: вспомните ваших отцов и матерей, ваших дедушек и бабушек. И если хоть кто-то из них умер от рака, можете не сомневаться — его убил Мартин Рэндо. А ведь если бы не его эгоизм и жадность, их можно было бы спасти!
— Заткнись ты! — проворчал кто-то из охранников, но Нат не собирался молчать.
— Он-то готов продать вас в любой момент, превратить в такие же экспонаты! Как же он может требовать, чтобы вы продолжали служить ему? — сказал он, остановив взгляд на лице ближайшего к нему охранника.
— Я сказал — заткнись! — Охранник сильно ударил Ната, разбив губу.
— Да прозрейте же вы! — воскликнул Нат в отчаянии. — Откройте глаза, и вы увидите, что это за человек! Это его нужно убить!
Кто-то из охранников убавил свет. Ремни, привязывавшие Ната к каталке, были натянуты так туго, что он едва мог пошевелиться.
— Не убивайте меня! Сохраните мне жизнь, и я расскажу всему миру о том, что здесь творится. В ваших силах остановить Рэндо. В XX веке, когда я родился, от рук тиранов погибли в двух мировых войнах миллионы людей. Неужели вы хотите, чтобы подобное повторилось?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
