фыркнула Арина. – Страшная жертва… бесповоротная… – Она на миг замолчала. А потом вскрикнула, возмущенно и негодующе: – Антон! Ты хочешь убить…
– Папа, ты хочешь, чтобы я тебя убила? – спросила Надя с ужасом.
Все-таки Арина бывшая Темная. Они все понимают неправильно. В отличие от Светлых.
Я покачал головой.
– Нет, доча… Я думал об этом, но… не могу оставлять тебя с таким грузом. И ведь есть еще Арина… Пообещай мне. Просто пообещай, что никогда и никому не расскажешь пророчества Эразма! И ты, Кеша, поклянись!
– Мальчика он убьет, – быстро сказала Арина. – Убьет его Тигр. На глазах твоей дочки растерзает, то-то будет ей неизлечимая психологическая травма, на всю жизнь горемычную сиротскую – мальчики кровавые в глазах…
Вот ведь зараза старая! Она даже подвывать стала, как деревенские бабки на похоронах.
Кеша горячо воскликнул:
– Я не расскажу! Никому!
– Поклянись, – повторил я. – Пусть то, что я сделаю, будет не напрасно. Поклянись.
Кеша отчаянно закивал.
Надя привстала с табуретки.
– Не надо, – попросил я. И повернулся к Арине.
– Ты не справишься, – быстро сказала она. – Мы оба Высшие, но опыта-то у меня побольше, Антон…
Я не стал ничего говорить.
То, что когда-то давным-давно рассказал мне Эдгар. На космодроме Байконур, когда я стоял напротив Кости Савушкина, своего приятеля и Высшего Вампира, собиравшегося превратить всех людей мира в Иных…
Сила прошла через меня, обдав холодом пальцы. Арина поставила «щит» – она не поняла, что я делаю.
Некоторые вещи трудно понять тем, кто слишком долго был Темным.
Сумрак вздрогнул, когда сквозь него проросли белые каменные стены. Пространство будто раздвинулось – стол, за которым сидели дети, отнесло куда-то вдаль, потолок растворился и его сменил белый сверкающий купол, пол покрыли мраморные плиты.
Мне все-таки не хватило Силы. Чуть-чуть. Но рядом был бесконечный источник – и я потянулся к дочке, зачерпнул – и пространство вокруг оформилось окончательно.
Круглый зал метров десяти диаметром, с потолком-куполом.
Ни окон, ни дверей.
Ничего.
Сверкающий белый камень, в котором заключены мы с Ариной.
Навсегда.
Саркофаг Времен – самое страшное заклинание Инквизиции. Заклинание, срабатывающее и на жертву, и на палача.
– Ты с ума сошел, – прошептала Арина и села на пол.
– Наверное, – сказал я, садясь рядом.
Здесь был воздух, и, наверное, он навсегда останется свежим.
Здесь был даже Сумрак – но ни на одном его слое из Саркофага нет выхода.
Если верить Эдгару, заключенные в Саркофаг не испытывают ни голода, ни жажды.
Им позволено вечно сходить с ума, не испытывая физических мучений.
– Его же невозможно взломать, – сказала Арина. – Ты понимаешь? Никак. Даже твоя дочь не сможет.
Я пожал плечами.
Десятиметровый пятачок белого камня. Плывущая в вечность капсула.
Интересно, сменится ли расширение Вселенной сжатием и новым Большим Взрывом? Если да, то у нас есть какой-то шанс.
Я захохотал, представляя себе миллиарды лет заточения. Арина потянулась ко мне и отвесила звонкую пощечину.
Я замолчал.
– Ты действительно ему веришь? – спросила Арина. – Сумраку?
– Не знаю. Я верю только в то, что люди сами творят свою судьбу. Люди, а не Сумрак… и не мы.
Арина помолчала. Развела руками.
– Что ж… в любом случае мы уже не узнаем ответа. Никогда.
Я полез в карман, достал пачку сигарет. Заглянул внутрь. Две штуки.
Перед лицом вечности экономить смысла не было.
– Будешь? – спросил я.
Арина вяло кивнула. Она была даже не напугана… в конце концов, она и так шла на смерть. Она была задумчива. Будто мой поступок ее поразил.
Я засунул в рот обе сигареты, раскурил и протянул одну Арине. Она удивленно посмотрела на меня.
– В каком-то старом американском кино видел, – пояснил я. – Всегда хотел это сделать.
– Вот ведь Петр, модернизатор хренов, приволок на Русь это зелье окаянное, а я же его просила этого не делать… – пробормотала Арина.
– Не ври, ты родилась, когда Петр Первый уже умер, – возразил я.
– Привыкай, нам теперь нечем заняться, кроме как байки травить, – отпарировала Арина. Затянулась. – Хотя, конечно, будут и другие развлечения. Сам понимаешь – вечность…
Я вынул сигарету изо рта и затушил о пол, глядя поверх Арины – на расступающуюся стену непроницаемого Саркофага.
Тигр стоял в проеме, за которым кипела серая мгла. Мне даже показалось, что я вижу те «пузырики», про которые говорила Надя.
– Впечатляюще, – сказал Тигр, входя в Саркофаг. – Ты знаешь, что за всю историю Инквизиции это заклинание использовали всего три раза?
Я покачал головой. Арина уже была на ногах – и, похоже, собиралась сражаться.
– В принципе это вполне убедительно, – продолжал Тигр, неторопливо идя ко мне. Арину он игнорировал. – Но тебе не приходило в голову, что твоя дочь может сделать неожиданный вывод?
– Какой? – спросил я.
Рука Тигра схватила меня за шиворот и без малейших усилий вскинула вверх.
– К примеру, такой, что если Сумрак умрет, то любимый папочка вернется из Саркофага?
– А это так? – прохрипел я, хватаясь за горло и пытаясь ослабить воротник.
– Нет! Но разве она мне поверит?
В следующий миг Тигр рванулся вперед – и мы прошли сквозь стену.
Крик Арины оборвался за спиной, будто отрезанный.
Мы снова стояли в домике, затерянном в подмосковных лесах.
– Папа! – закричала Надя, бросаясь ко мне. Тигр отпустил мой воротник и отступил на несколько шагов. Я обнял дочку, посмотрел на него. Тигр мрачно смотрел на стоящего рядом с ним Кешу. Мальчишка будто оцепенел.
– Вот даже не думай! – сказал я.
– А какие у меня гарантии? – негромко спросил он.
– Никаких. Только мы всю жизнь без них обходимся, придется и тебе научиться.
Тигр буравил Кешу взглядом. Потом спросил:
– Мальчик-пророк… Ради собственной безопасности я должен тебя убить…
– Я не хочу! – воскликнул перепуганный Кеша и начал неуклюже пятиться в мою сторону.
– Хорошо. Так и запишем, Иннокентий Толков отказался, – произнес Тигр. И исчез.
Мы остались втроем.
– Он правда ушел? – спросила Надя. – Как ты думаешь, папа?
– Я думаю… – Я потер горло и закашлялся. Тигр меня чуть не придушил, вытаскивая из Саркофага… сил он точно не соизмеряет… – Я думаю, что существо, у которого есть чувство юмора, не может быть совсем уж плохим…
Надя всхлипнула и обняла меня крепче. Кеша помялся секунду, потом подошел и неловко ткнулся с другого бока.
– Все, все в порядке, – сказал я. – Все уже закончилось.
– А где Арина? – спросила Надя негромко.
– В Саркофаге Времен, – ответил я.
– Это значит – навсегда?
– Это значит, что еще никогда и никто не попадал в Саркофаг, из которого нельзя выйти, с Минойской Сферой, которая прокладывает порталы откуда угодно. Не знаю, Надя. Возможно, и Тигр этого не знает.
Я и сам не знал, чего в моих словах больше – попытки утешить дочь или правды.
А еще больше не знал, хочу ли я, чтобы древняя ведьма смогла совершить немыслимый побег из темницы. Как по мне – так лучше бы она там осталась до конца времен.
– Мне попробовать открыть портал? – спросила Надя. – Сумрак успокаивается…
– Через десять минут и тридцать секунд Великие Гесер и Завулон откроют к нам портал… – внезапно сказал Кеша. Голос его изменился. Как это часто бывает с
