Собаки изголодались. Позавчера Лисичка (Лиллеревен) сожрала свою обувь и кусок оленьей шкуры, служившей ей подстилкой, и обглодала лыжи Йохансена, брошенные им на льду. Покойная Квик съела парусиновую упряжь, и не лишено вероятия, что теперь и в других наших собаках путешествуют лоскутья парусины.
Я только что вычислил долготу нашего места по произведенному вчера теодолитному наблюдению и получил 61° 16 восточной. Широта наша 82°17,8 . Понять не могу, почему все еще не видно земли. Единственное возможное объяснение – это что мы находимся значительно восточнее, нежели предполагаем, и что земля восточнее пролива Роулинсона[280]заворачивает к югу. Во всяком случае теперь мы не можем быть далеко от нее. Как раз в эту минуту над нами пролетела птица, которую Йохансен, стоящий возле палатки, признал за морского кулика».
«Четверг, 6 июня. По-прежнему на том же месте. До боли хочется поскорее двинуться вперед, посмотреть, как теперь пойдет дело, и разрешить, наконец, загадку, которая не перестает тревожить нас. Что за удовольствие снова пуститься, наконец, в путь с исправными каяками и затем поплыть на них по открытой воде! Как изменится тогда наша жизнь. Подумать только – навсегда избавиться от этого льда, от этих полыней, от этой мучительной возни с нартами и бесконечных неприятностей с собаками. Плыть налегке одному в пляшущем по волнам легком суденышке!.. Я в восторге при одной мысли об этом. Быть может, нам предстоит еще трудная борьба, пока мы достигнем этого, еще много тяжелых минут; но когда-нибудь ведь наступит же это, а тогда – да, тогда жизнь опять станет жизнью.
Починка каяков
Рисунок
Вчера, наконец, закончили ремонт обоих остовов. На дно поставлены плетенки из бамбука для провианта, они предохранят продовольствие даже в случае небольшой течи. Остается только еще раз тщательно осмотреть остовы, проверить солидность связей, укрепить еще те, которые в этом нуждаются, и натянуть на каяки покрышки. Завтра вечером, надеюсь, сможем тронуться в путь. Почти весь запас крученых бечевок ушел на ремонт. Из пяти мотков остался один, да и тот неполный. Его необходимо сохранить на случай, если придется ловить рыбу.
Запасы понемножку истощаются. Вчера взвесил масло; его осталось 2,3 кг. Если считать по 50 г на человека в день, его хватит на двадцать три дня. Но к тому времени подвинемся же мы несколько вперед. Сегодня я впервые отметил температуру выше нуля: утром было +0,2 °C. Снег совсем мокрый, из торосов каплет вода. Теперь скоро на льдинах появится вода. Ночью прошел настоящий дождь, но он быстро отшумел. Началось с мелких моросящих брызг, потом стали падать крупные, тяжелые капли, и мы поспешили укрыться в палатку, чтобы не промокнуть. Но какая радость: шел дождь. Дождь!.. Мы сидели в палатке, прислушиваясь, как он барабанил по стенкам, и всем своим существом ощущали лето. Если после такого дождя вновь подморозит, будет отличный санный путь. Но если оттепель затянется, то надо сознаться, великолепный суп образуется между всеми этими ледяными хребтами и торосами; тогда желательно только одно – чтобы дождь начисто смыл снег и мы смогли бы идти по голому льду, иначе мы недалеко уедем вперед – на первых порах.
Ну, да будь, что будет, все-таки поедем вперед, и, как уже сказано, немного пройдет времени, пока наступит перемена – земля или вода, что-нибудь да будет».
«Суббота, 8 июня. Вчера, наконец, каяки были окончательно готовы, и мы могли их испытать. Зато и работали мы с вечера третьего дня до вчерашнего вечера без перерыва. Удивительно, как мы выдерживаем эти долгие рабочие дни. Будь это дома, мы бы давно устали и проголодались, а здесь как будто так и надо, чтобы от одной еды до другой проходили десятки часов напряженной работы. Но аппетит у нас первоклассный, и сон тоже не хуже, что, по-моему, отнюдь не указывает на общую слабость или склонность к заболеванию цингой. Насколько я могу судить, мы сейчас сильны и здоровы, как никогда раньше. Испытывая каяки в небольшой полынье, обнаружили, что оба протекают в швах, а в некоторых местах (в результате тяжелых аварий во время путешествия на санях) воду пропускает парусина. Надеюсь, когда парусина в воде разбухнет, течь прекратится. Конечно, неприятно будет переправляться через полыньи в каяках, пропускающих воду, – пожитки легко промочить, но со временем и это уладится.
Итак, сегодня, после недельной стоянки на одном месте, трогаемся в путь. Вчера начался юго-восточный ветер, сегодня он посвежел, и довольно значительно, судя по его свисту и вою над торосом. Я лежал сегодня все утро, прислушиваясь к ветру, и мне чудился шум недалекого прибоя. Между прочим, вчера все полыньи вокруг закрылись, и чистой воды почти не видно. Думается, что причиной этому ветер, ну, если он смыкает для нас полыньи, то пусть его дует! На поверхности льда образовался наст[281], и путь – лучше не надо. Будем надеяться, что дорога будет довольно ровной и все пойдет хорошо.
Вчера Йохансен убил еще одну белую чайку, и на обед в первый раз было свежее мясо (две чайки). Оно показалось вкусным, но все же не так, как можно было ожидать после того, что в течение нескольких месяцев не пробовали свежего мяса. Это доказывает, насколько хороша наша обычная пища. Взвесил вчера запас хлеба: осталось еще около 12 кг обыкновенного белого хлеба и 7–8 кг алейронатного; этого хватит на тридцать пять – сорок дней. Как далеко уйдем за это время, знают одни боги, но часть пути, наверное, пройдем».
«Воскресенье, 9 июня. Итак, вчера мы, наконец, храбро покинули стоянку. Несмотря на погоду – с востока сильно мело и погода вообще была самая отвратительная, – мы оба радовались, что можем возобновить поход. Много времени ушло на то, чтобы из мешков с продовольствием, спальных мешков и шерстяных одеял устроить подстилки под каяки и погрузить все это на нарты. Все же в конце концов тронулись. Мы без затруднений покинули льдину, на которой прожили так долго, не пришлось даже прибегнуть к каякам, которые специально для этой цели чинились в течение недели. Ветер сдвинул края полыней. Перед нами лежала гладкая равнина, и мы отлично шли вперед, несмотря на отвратительный путь. Нарты прилипали к свежевыпавшему снегу, и стоило только остановиться, как они уже не могли сдвинуться с места, словно пригвожденные. О лыжах нечего и говорить. В ста шагах ничего уже не было видно, а с того бока, откуда дул ветер, одежда промокала насквозь до костей из-за тающего снега. Но все-таки восхитительно было уже одно то, что мы скользим по льду вперед, вперед к цели. Встретили несколько полыней и переправились через них не без трудностей, – по ним расходилась вдоль и поперек сеть трещин и торосистых гряд. Некоторые полыньи были очень широки и заполнены ледяной кашей, что не позволило пустить в ход каяки. Местами эта каша была так густа, что мы переходили по ней. И все же беспрестанно приходилось делать обходы и возвращаться обратно, чтобы найти подходящее место для переправы. Тот, кто оставался ждать с собаками в одиночестве, успевал промокнуть и продрогнуть, пронизываемый ветром и мокрым снегом, и время ожидания тянулось для него нескончаемо. Когда я пропадал надолго, Йохансену приходило на ум, что я провалился в полынью или погиб. Какие только странные мысли не приходят в голову, когда человек сидит один вот так на каяке и ждет другого среди полной тишины, вглядываясь в пустую даль. Истомленный ожиданием, Йохансен карабкался на ближайший самый высокий торос, чтобы оттуда беспокойным взглядом обшаривать льды. И только когда далеко-далеко на белой равнине открывалось, наконец, движущееся черное пятнышко, он с облегчением переводил дух. Вчера, дожидаясь меня таким образом, он вдруг заметил, что края льдин в полынье тихо колышутся, словно от легкой зыби. Неужели открытая вода близко? Неужели сюда доходит морская зыбь? Как охотно готовы мы были верить этому! Или, может статься, просто ветер колышет тонкий лед![282] Или и в самом деле к юго-востоку от нас открытая вода? Замечательно, что ветер, дующий оттуда, уплотняет лед, тогда как несколько раньше юго-западный ветер, напротив, разъединял лед. Если сопоставить все это, то приходишь к мысли, что мы невдалеке от моря. Я вспоминаю о синеве, виденной нами прежде на горизонте. Сейчас Йохансен выполз из палатки и говорит, что на юге он опять видит эту синеву. Что может это быть? Только бы нам добраться туда!
