Можетъ быть, любезная моя, онъ отчасти и искренно признавался въ своихъ извиненіяхъ. Я съ трудомъ могу повѣрить, чтобъ будучи въ его лѣтахъ могъ онъ быть столь злостенъ, какъ о немъ думаютъ. Но человѣкъ сего свойства, будучи начальникомъ надъ шайкою такихъ людей, каковыми описываютъ его сотоварищей, [всѣ богаты, неустрашимы, и способны къ такимъ предпріятіямъ, коихъ я по нещастію учинилась примѣромъ] кажетcя мнѣ чрезвычайно опаснымъ.
Его равнодушіе ко всенародному мнѣнію есть другое его извиненіе. Я нахожу оное хулы достойнымъ. Чего можетъ надѣяться женщина отъ такого человѣка, которой столь мало помышляетъ о собственной своей славѣ. Съ сими веселыми своевольцами съ удовольствіемъ препровождаютъ часъ или два въ разныхъ разговорахъ. Но сообщества праводушнаго человѣка, человѣка добродѣтельнаго должно желать на всю свою жизнь. Какая бы была та женщина, которая соглашается, когда можетъ того миновать предаться во власть такому человѣку, которой не знаетъ никакого правила благонравія, сумнѣваясь, надлежитъ ли ему обязаться съ своей стороны брачными союзами, и поступать съ нею по крайней мѣрѣ съ учтивостію.
По симъ правиламъ, дражайшая моя, по симъ разсужденіямъ, взять верьхъ надъ такимъ человѣкомъ… о естьли бы Богу было угодно… Но къ чему послужатъ теперь сожалѣнія! Къ какому же прибѣгнуть покровительству, когда бы я отъ него отреклась.
ПИСЬМО CXII.
Г. ЛОВЕЛАСЪ къ Г. БЕЛФОРДУ
Въ пятницу 1 Апрѣля.
Я ничего не знаю столь безумнаго, какъ всѣ сіи Гарловы. Что ты хочешь, чтобъ я тебѣ сказалъ, Белфордъ? Должно низвергнуть красавицу, хотя бы всѣ безсмертные духи ее охраняли; по крайней мѣрѣ только чтобъ видимо окружая ее не изторгли изъ моихъ рукъ, и не унесли ее въ воздушныя селенія.
Мой страхъ, единой мой страхъ состоитъ въ томъ, чтобъ дѣвица послѣдовавшая мнѣ съ толикимъ отвращеніемъ, не предложила своему родителю такихъ договоровъ, которые могли бы быть приняты; то есть чтобъ не оставила меня, дабы предаться Сольмсу. Я стараюсь изъискать средство, дабы предостеречь себя отъ столь жестокой опасности. Но Гарловы, кажется, рѣшились кончить въ мою пользу то дѣло, которое начали.
Сколь много глупыхъ тварей находится въ свѣтѣ! Уменъ ли ея братъ, не зная, что тотъ, которой даетъ себя подкупать для предпріятія худаго дѣла, можетъ быть равно подкупленнымъ и противъ того, которой его употребляетъ, наипаче когда ему представляется случай получить сугубую пользу отъ его вѣроломства? Ты самъ, Белфордъ, ты никогда не можешь проникнуть даже и въ половину моихъ намѣреній!
[Здѣсь расказываетъ онъ тотъ разговоръ, которой имѣлъ съ Клариссою, о крик 23; своего повѣреннаго, которой она слышала въ садовыхъ дверяхъ. Равномѣрно и тѣ обстоятельства, которыя уже читаны были въ предшествующемъ письмѣ. Потомъ продолжаетъ такимъ образомъ:]
Не удивляешься ли ты искуству твоего друга въ самыхъ хитрыхъ обманахъ? Видишь, сколь близко находился я отъ истинны. Я не прежде отъ оной удалился, какъ увѣривши, что шумъ произшелъ безъ всякаго приказанія, но отъ единаго движенія незапнаго страха. Естьлибъ я дѣйствительнѣе ей признался, то она по своей гордости была бы поражена видя себя почитаемую за несмысленную, никогда бы мнѣ въ томъ не простила.
Естьлибъ по случаю я учинился воинственнымъ Героемъ: то пушечной порохъ былъ бы мнѣ безполезенъ. Я опровергнулъ бы всѣхъ моихъ враговъ одними токмо хитростями, обращая всѣ ихъ умыслы на ихъ самихъ.
Но что ты скажешь о сихъ отцахъ и матеряхъ?… Да сжалится надъ ними Боже! Естьлибъ провидѣніе учавствовало болѣе въ ихъ повѣденіи нежели въ нескромности; то не спасли ли бы они одну изъ своихъ дочерей? Жамесъ и Арабелла могутъ имѣть свои причины; но что сказать о такомъ отцѣ, у котораго недостало здраваго разсудка въ толь важномъ дѣлѣ? Что сказать о матери теткѣ и о двухъ дядьяхъ? Кто съ терпѣливостію можетъ подумать о сей слабоумной толпѣ?
Моя любезная вскорѣ узнаетъ до какой степени ихъ гнѣвъ противъ ее простирается. Я ласкаюсь, что тогда она будетъ оказывать мнѣ довѣренность. Тогда я возревную, что не былъ любимъ съ такимъ предпочтеніемъ, какого мое сердце желало, и тогда доведу я ее до познанія силы любви и признательности. Тогда, тогда то я буду воленъ похищать съ ея устъ поцѣлуи, и не уподоблюсь тому бѣдному умирающему съ голоду человѣку, и которой видитъ предъ собою самой сладкой кусокъ, а коснуться до него не смѣетъ. {Два стишка взятые изъ Англинской комедіи.}
Но помню, что прежде я былъ не смѣлъ съ женщинами. Я и теперь еще таковъ. Не смѣлъ! Однако кто лучше меня знаетъ сей полъ? Сіе безъ сомнѣнія произходитъ отъ того, что весьма коротко оный знаю. Когда я разсуждаю о самомъ себѣ, сравнивая съ другимъ поломъ, то нахожу, Белфордъ, что человѣкъ моего свойства имѣетъ въ душѣ нѣчто подобнаго женщинамъ. И такъ, какъ Тирезій онъ познаетъ ихъ мысли и склонности столь же хорошо, сколь и сами они. Женщины скромны, а я почти такимъ же бываю; съ тѣмъ токмо различіемъ что я исполняю дѣломъ то, что онѣ думаютъ. Но нескромныя женщины простираются еще въ семъ далѣе нежели я, какъ въ своихъ мнѣніяхъ такъ и въ дѣлахъ.
Хочешь ли ты, чтобъ я тебѣ доказалъ сіе мнѣніе? Оно состоитъ въ томъ, что мы своевольцы, любимъ скромность въ женщинѣ, когда скромные женщины, [я разумѣю тѣхъ, которыя притворно оными кажутся] предпочитаютъ всегда безстыднаго человѣка. Откуда сіе произходитъ, какъ не отъ истиннаго сходства въ самой природы? Сіе то вѣроятно побудило стихотворца сказать, что всякая женщина въ сердцѣ своемъ своевольна. Онѣ должны доказать лживость сего ложнаго оклеветанія.
Я также помню, что читалъ въ нѣкоемъ Филозофѣ, что нѣтъ ни въ комъ подобной злости, какъ въ злой женѣ. Можешь ли ты мнѣ сказать, Белфордъ, чье ето прекрасное изреченіе? не Сократово ли? Жена его была сущая злость. Или Соломоново. {Г. Ловеласъ не лучше отгадалъ приводя оное изъ Сократа. Сей стихъ взятъ не изъ Соломона а Екклезіаста, глава 25 я.}
Царь Соломонъ! Ты безъ сомнѣнія, слыхалъ о семъ царѣ. Моя матушка, которая совершенно была простая женщина, научила меня еще въ моемъ младенчествѣ отвѣчать Соломонъ, когда меня спрашивала, кто былъ мудрѣе изъ всѣхъ человѣковъ. Но она никогда мнѣ не сказывала, откуда происходила его мудрость, которая не была вдохновенна.
Клянусь честію, Белфордъ, мы не такъ злы, ты и я, чтобъ не могли быть еще злѣе. Теперь нужно намъ сохранить то положеніе, въ коемъ мы теперь находимся.
Письмо CXIII.
КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АННѢ ГОВЕ.
Въ Пятницу 14 Апрѣля.
Вотъ обстоятельства разговора, которой я только кончила съ г. Ловеласомъ, и которой я должна назвать пріятнымъ.
Онъ съ начала увѣдомилъ меня о томъ что, по его свѣденіямъ, друзья мои вдругъ оставили намѣреніе гнаться за мною, или опять наложить на меня иго, и что ему остается только знать, что я хочу сама дѣлать, или что бы онъ дѣлалъ.
Я бы желала, отвѣчала я ему, что бы онъ немедлѣнно уѣхалъ. Когда въ свѣтѣ будутъ знать, что я совершенно отъ него независима; то легко могутъ увѣриться, что дурныя поступки моего брата принудили меня оставить отеческой домъ: а въ семъ состоитъ защищеніе поведенія моего и извиненіе мое и отца моего.
На то онъ мнѣ отвѣтствовалъ съ великою кротостію, что ежели друзья мои пребудутъ твердыми въ новомъ ихъ рѣшеніи; то онъ никакъ не можетъ противорѣчить моей волѣ; и бывъ увѣренъ, что они взяли сіе намѣрніе единственно для избѣжанія нещастій, которымъ можетъ быть причиною безумное мщеніе брата моего, онъ думаетъ, что они опять возвратятся къ сему предпріятію, какъ скоро возмогутъ сіе сдѣлать безопасности.
Сему страху, сударыня, продолжалъ онъ я никакъ себя не подвергну вы сами найдете его страннымъ. Однако же, какъ скоро я узналъ новое ихъ намѣреніе: то за долгъ щиталъ васъ о томъ увѣдомить и принять ваши повелѣнія.
Я бы охотно желала знать, сказала я ему (что бы увѣриться, нѣтъ ли у него какихъ особенныхъ намѣреній) какое ваше мнѣніе.
Мнѣ бы весьма было удобно изъяснить его, естьли бы я смѣлъ, естьли бы увѣренъ былъ, что вамъ не досажу, естьли бы въ семъ не состояло нарушеніе условій для меня священныхъ.
Скажите, сударь, что вы думаете. Я свободна принять или отказать.
Въ ожиданіи времени, сударыня, когда я буду имѣть смѣлость говорить не много громче, (смѣлость, моя милая! Не жалѣешь ли ты Г. Ловеласъ, что ему не достаетъ смѣлости?) я вамъ предложу то, что можетъ, какъ мнѣ кажется, наиболѣе вамъ понравиться. Положимъ, что бы вы поворотили къ Виндзору, естьли не имѣете склонности пристать въ Милади Лаврансъ.
Для чегожъ къ Виндзору?
Для того, что ето прекрасное мѣсто, что оно въ близи Беркшира, Оксфорда, Лондона, Беркшира, гдѣ теперь находится Милордъ М… Оксфордъ, въ сосѣдствѣ котораго Милади Лаврансъ живетъ; Лондонъ, куда вамъ можно будетъ всегда укрыться, и гдѣ, когда вамъ то угодно, я самъ могу себѣ найти убѣжище во время вашего пребыванія въ Виндзорѣ, не бывъ отъ васъ отдаленнымъ.
