Он сказал тихим голосом, опустив глаза:
— Простите, если я вас оскорбил. Я всего лишь любовался вами. Я уже много лет не видел на дороге столько солдат.
— Мы съехали в сторону, чтобы уступить вам дорогу, — прибавил Сандре своим низким голосом.
— Ты помолчи, — хрипло приказал командир барбадиоров. — Если я захочу поговорить со слугами, я тебе сообщу. — Один из солдат спрыгнул с коня в сторону Сандре, вынудив его отступить назад. Стоящая за ним Катриана почувствовала, что у нее подогнулись колени. Она ухватилась за борт повозки, ладони ее взмокли от страха. Она видела, что двое барбадиоров уставились на нее откровенно оценивающим, похотливым взглядом, и вдруг осознала, что ее одежда прилипла к телу после купания в пруду.
— Простите нас, — повторил Баэрд приглушенным голосом. — Мы ничего плохого не хотели, совсем ничего.
— Правда? Почему же тогда ты считал наши войска?
— Считал? Ваши войска? Зачем мне это делать?
— Это ты мне объясни, торговец.
— Это не так, — запротестовал Баэрд, обозвав себя глупцом и дилетантом. После двенадцати лет отмочить такое! Ситуация стремительно выходила из-под контроля, и дело было в том, что он действительно считал войска барбадиоров. — Мы всего лишь торговцы, — прибавил он. — Всего лишь мелкие торговцы.
— С кардунским воином в качестве охранника? Не такие уж мелкие, по-моему.
Баэрд замигал и почтительно сжал ладони. Он совершил ужасную ошибку. Этот человек опасно проницателен.
— Я боялся за жену, — сказал он. — Ходили слухи о появлении на юге бандитов, о крупных беспорядках. — Что было правдой. Это были, по правде говоря, не только слухи. Двадцать пять барбадиоров убиты на перевале. Баэрд был совершенно уверен, что там побывал Алессан.
— Твою жену или твои товары? — презрительно усмехнулся один из барбадиоров. — Мы знаем, что вы, местные, цените больше. — Он посмотрел мимо Баэрда туда, где стояла Катриана, на его лице появилось похотливое выражение, а глаза прикрылись веками. Другие солдаты рассмеялись. Баэрд быстро снова опустил голову; он не хотел, чтобы они увидели в его глазах смерть. Он помнил такой смех и его воздействие. Знал, куда он мог завести. И завел, на площади Тиганы, восемнадцать лет назад. Он молчал, глядя в землю, в его сердце пылала жажда убийства, тесно переплетенная с воспоминаниями.
— Что вы везете? — спросил первый барбадиор голосом грубым, как лопата.
— Пиво, — ответил Баэрд, сжимая руки. — Только бочки с пивом для севера.
— Пиво в Феррат? Ты и правда лжец. Или дурак.
— Нет-нет, — поспешно возразил Баэрд. — Не в Феррат. Мы купили его очень дешево. По одиннадцать астинов за бочку. Хорошая цена, стоит везти пиво далеко на север. Мы направляемся в Астибар. Там его можно продать втрое дороже.
Это было бы правдой, если бы он не заплатил по двадцать три астина за бочку.
Повинуясь жесту командира, двое барбадиоров спешились и вскрыли одну из бочек, используя мечи в качестве рычагов. Острый, пряный запах пива Чертандо разлился вокруг.
Командир оглянулся, увидел, что его люди кивают, и снова повернулся к Баэрду. На его лице появилась коварная улыбка.
— Одиннадцать астинов за бочку? Действительно, дешево. Так дешево, что даже жадный купец не откажется подарить его воинам, которые защищают тебя и тебе подобных.
Баэрд почти ожидал этого. Стараясь не выйти из роли, он сказал:
— Если вы так желаете, то да. Вы не… вы не согласились бы купить его за ту же цену, которую заплатил я?
Воцарилось молчание. Позади шестерых барбадиоров войска все еще двигались по дороге. Они уже почти миновали их. Он уже довольно точно определил, сколько их. Тут человек на коне перед ним вытащил меч. Баэрд услышал, как позади него тихо охнула Катриана. Барбадиор нагнулся вперед через шею коня, вытянул оружие и осторожно прикоснулся к бородатой щеке Баэрда плоской стороной клинка.
— Мы не торгуемся, — тихо произнес он. — И не воруем. Мы принимаем подарки. Предложи нам подарок, купец. — Он слегка шевельнул клинком. Баэрд чувствовал, как он щекочет и шевелится у его лица.
— Прошу вас, примите, пожалуйста, примите от нас это пиво в подарок для воинов Третьей роты, — сказал он. Он с большим трудом заставлял себя не смотреть в лицо этого человека.
— Ну, спасибо, купец, — с ленивой насмешкой ответил тот. Медленно провел мечом по щеке Баэрда, словно жестоко погладил, и убрал клинок. — И раз уж ты подарил нам эти бочки, то, разумеется, не пожалеешь для нас коня и повозки, чтобы было на чем их везти?
— Возьмите и повозку, — услышал Баэрд свой голос. Он внезапно почувствовал себя так, словно покинул свое тело. Словно парил в воздухе над этой сценой, глядя вниз.
И с этой высокой, далекой точки он увидел, как барбадиоры пошли за их повозкой. Они снова впрягли в оглобли коня. Один из них, моложе остальных, выбросил их мешки и еду на землю. Смущенно взглянул на Катриану, немного стыдясь, потом быстро взобрался на козлы и тронул коня, и повозка медленно покатилась прочь, вслед уходящей по дороге колонне барбадиоров. Пятеро остальных солдат, взяв его лошадь, последовали за ним. Они заливались веселым раскатистым смехом мужчин в своей компании, уверенных в своем месте и в течении своей жизни. Баэрд снова бросил взгляд на свой лук. Он точно знал, что сможет убить всех шестерых, начиная с командира, прежде чем кто-либо ему помешает.
Но он не двинулся с места. Никто из них не пошевелился, пока последний солдат не исчез из виду, а их повозка не скрылась вслед за ними. Тогда Баэрд повернулся к Катриане. Она дрожала, но он достаточно хорошо ее знал, чтобы понять, что дрожала она не только от страха, но и от ярости.
— Я бы убила тебя, Баэрд, за то, что так меня напугал.
— Знаю, — ответил он. — И я заслуживаю смерти. Я их недооценил.
— Могло быть и хуже, — прозаично заметил Сандре.
— Да, ненамного, — насмешливо подтвердила Катриана. — Мы все могли лежать тут мертвыми.
— Это действительно было бы хуже, — серьезно согласился Сандре. Через секунду она поняла, что он над ней подшучивает. И сама себя удивила, рассмеявшись, хотя и несколько диковатым смехом.
Тут Сандре с серьезным выражением на смуглом лице произнес нечто неожиданное.
— Ты даже не представляешь себе, — пробормотал он, — как сильно мне бы хотелось, чтобы ты была одной со мной крови. Моей дочерью, внучкой. Ты мне позволишь гордиться тобой?
Она так удивилась, что не смогла придумать, что сказать в ответ. Через несколько мгновений, глубоко растроганная, она подошла к нему и поцеловала в щеку. Он обнял ее длинными, костлявыми руками и на секунду осторожно прижал к груди, словно она была чем-то хрупким, или очень дорогим, или и тем и другим одновременно. Катриана не помнила, когда ее кто-нибудь так обнимал в последний раз.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
