напряжение. Что ж, хотя бы компания приятная подобралась. А если нас одному человеку продадут, то мы его втроем доведем до белого каления — будет назад возвращать. Еще и сверху приплатит, чтобы обратно забрали. Правда за всеми этими душевными терзаниями и последующими утешениями мы как-то совершенно забыли придумать хоть какой-нибудь план. Вот она, женская натура. А когда спохватились, было уже поздно — дверь начала отпираться.
* * *
Работорговля — это такое слово, которое заранее не подразумевает увеселительное мероприятие. Поправка, для тех, кого, собственно, будут продавать. Наша не самая радостная процессия уныло двигалась куда-то по коридорам, а мрачные переглядки с девушками только добавляли напряженности. Стил, увы, решил прийти за нами в компании еще двух человек, так что попыток пленения даже и предпринимать смысла не было. Но это дало почву для размышлений: а что если Стил не может одновременно контролировать двоих? Он, кстати, словно почувствовав, что я думаю о нем, обернулся и послал мне улыбку, которая больше напоминала оскал. Впрочем, так оно и было: я четко видела два ряда остро заточенных зубов, а глаза парня и вовсе окончательно стали багряными. Невольно я опустила взгляд на его руки и увидела, что ногти удлинились и слегка заострились.
Я пару раз видела нашего Оливера, когда он находился на грани между двумя ипостасями. Помню, в последний раз он знатно поцапался с Лексом из-за тяги последнего к магическим экспериментам. Тогда подопытным стал бедняга Оли, а я сидела в комнате на правах наблюдателя и должна была отмечать любые странности. Уж не знаю, что именно там пошло не так, но в результате Оливер полностью лишился обоняния. Метаморф без обоняния — не метаморф. Именно это в очень грубой форме Стоун объяснял магу. Александр же не менее нелестно утверждал, что ничего бы не произошло, если бы Оли не дергался. В общем, слово за слово, а лечить «блохастого кошака» и «недоделанного колдунишку» пришлось мне. Но царапины, которые Стоун оставил на Лексе, очень быстро затянулись под моими пальцами. Кстати, обоняние само собой вернулось спустя час, а эти двое на радостях направились таверну, оставив меня тогда посреди погрома.
Учитывая, что залечить царапину Катарины не вышло, вряд ли Стил тоже метаморф. Хотя, может полукровка? Я еще раз окинула взглядом парня и чуть не вскрикнула, наконец осознав, кто он. Джейсон мог бы мной по-настоящему гордиться, будь он рядом, потому что знания по его специальности в моей голове действительно имелись. Стил действительно был полукровкой, что безумно радовало в нашей ситуации, потому что в противном случае нас с девушками ожидала бы незавидная участь. Кто-то из родителей парня был лэрносом — плотоядной (ну, а какой еще?) нечистью. В своем настоящем облике выглядят эти твари точь-в-точь как картинки из книжек, которыми пугают детей: в наличии имеются клыкастая морда с ярко-красными глазами, лапы с жуткими когтями, кожистые крылья, тело все покрыто чешуей, а в завершение — шипастый хвост. В общем, внешность не самая располагающая к дружеским посиделкам у костра. Поэтому-то у лэрносов и предусмотрена вторая ипостась — человеческая. Кстати, размножались они между собой тоже в обликах людей, этому не было никакого научного объяснения.
Логично, что лэрносы достаточно разумны и обладают еще и человеческой речью, также им не чужды и другие людские эмоции и чувства. И Стил — живое тому доказательство, вряд ли его родитель перепутал и спарился не с тем. Казалось бы, живут себе и живут, никому не мешают, если бы не одно маленькое, «но» — а именно предпочтения в еде. Да-да, нет для лэрноса большего удовольствия, чем подзакусить свеженькой человечинкой. А мозг — так и вовсе для них лакомство, причем обычный мозг не подходит. Свою жертву лэрнос царапает, а потом уже начинает процесс внушения и доводит несчастного до сумасшествия. Мозг умалишенного — вот лучший деликатес для лэрноса, причем, процесс лишения рассудка необратим. А нам просто несказанно повезло. Но порадоваться этому факту я не успела, поскольку нас привели в еще одно помещение.
Впрочем, нет. Это была сцена с опущенным занавесом. Даже не подходя, я видела, что ткань — тяжелый бархат, обшитый золотыми нитями. Дубовый пол оказался застелен коврами, которые заглушали наши шаги. Еще рядом стояла трибуна, видимо, оттуда будут вестись торги. Ах да, чуть не забыла, в рядок были расположены телеги, на которых стояли одиночные клетки с достаточно частыми прутьями. В них нам и предстояло разместиться. Не сдержавшись, я бросила на Стила возмущенный взгляд, всем своим видом говоря, что эта идея мне совсем не нравится.
— Извини, болтушка, — хмыкнул он, отпирая клетку и подталкивая меня. — Желание покупателей — закон. Тем более, надо же будет вас в новый дом как-то перевезти.
— Да ты прямо образец заботы и добродетели, — прошипела я, все-таки забираясь внутрь. Все равно иначе заставил бы. Но не успела я развернуться, чтобы хотя бы плюнуть ему в рожу, как клетку тут же занавесили плотной тканью. Что, простите? Мы тут птицы, что ли? В голову закралась подлая идея — взять и заснуть, а в завершение еще и захрапеть. Ну, а что, вдруг у кого-то неприятие храпящих рабынь.
Сделав пару шагов, я убедилась, что меня не контролируют. Так что с чистой совестью вытащила из волос шпильки и принялась ковыряться в замке, рассчитывая открыть его. И я была уверена, что мои соратницы по несчастью сейчас занимались тем же самым. Благо, что наверху клетка была широкой, так что ткани я не касалась, и со стороны моих попыток не должны увидеть. Чтобы не привлекать внимание звоном, я подтянула браслеты ближе к локтям. А вот замки я вскрывала откровенно плохо, потому что обучение начинающего взломщика не входило в обязанности моей гувернантки. Самообучение же ни к чему не привело, правда, тренировалась-то я только на папином секретере, но и с ним все оказалось глухо. Так что сейчас, ковыряясь в злосчастном замке и мысленно поминая всех, кого только можно, я сделала зарубку на память — идеально освоить это дело. Как показала практика, взлом — очень важное и необходимое умение. Надо бы подкинуть королю Филиппу идейку, мол, обучать всех основам.
Долгожданного треньканья или щелчка, оповестившего бы о том, что свобода почти близко, так и не прозвучало. Криков, сообщавших, что побег девушек удался, тоже не слышалось. Это заставляло еще больше нервничать, потому что торги должны были начаться с минуты на минуту. В публичный дом нас, скорее всего, не продадут, скорее купит какой-нибудь
