Глава седьмая
Отбытие из Рио-Жанейро. — Плавание в Лиссабон и из Лиссабона в Россию. — Прибытие на Кронштадтский рейд.22 и 23 апреля. Оба шлюпа перешли от Крысьего острова к выходу в море и близ восточного берега стали на якорь.
Следующего утра в 6 часов приехал лоцман и тогда же при благополучном ветре и течении шлюп «Восток» вступил под паруса. Спустя малое время снялся шлюп «Мирный» и последовал за нами. В то же самое время вступили под паруса французский корабль «Колосс» и фрегат «Галатея», которые намеревались итти к острову Мартиники, и два португальских фрегата, шедшие в Монтевидео за войсками. В 9 часов утра, когда мы уже вышли в море, встретил нас свежий от SW ветр, и мы легли на SO, а в 2 часа пополудни на OSO. Ввечеру набежал от юга шквал, сопровождаемый крупным дождем, но продолжался не более часа; когда стемнело, мы убавили парусов, дабы шлюп «Мирный» мог держаться за нами.
24 апреля. По мере нашего отдаления к востоку, ветр переходил от SW, чрез S, к SO. В 8 часов утра корабль «Колосс» и фрегат «Галатея» спустилась на N0 в параллель берега и к полудню скрылись из вида; мы продолжалb курс на ONO, в намерении, удалясь от американского берега, достигнуть постоянного свежего ветра, дабы скорее итти на север. В полдень находились в широте 23° 34 23" южной, долготе 41° 11 34" западной; мы продолжали путь тем же курсом при свежем ветре от юга до восьми часов утра 27 апреля; тогда легли на N0.
27 апреля. В полдень находились в широте 20° 12 01" южной, долготе 33° 50 55" западной; я нес мало парусов, чтобы шлюп «Мирный» от нас не отстал.
Мы шли по шести миль в час, зыбь от SO производила небольшую плавную качку. Пассажиры на шлюпе «Востоке» все бодрствовали. На вопрос наш посредством телеграфа со шлюпа «Мирного» ответствовали, что один только поверенный в делах Бородовицын страдает от морской болезни.
28 апреля. В полдень, когда мы были в широте 18° 07 07" и долготе 32° 8 7", ветр начал стихать и заходил к О, потом сделался крепкий с дождем, и принудил нас итти полным бейдевиндом к северу, склоняясь несколько к востоку, дабы иметь всегда хороший ход.
1 мая. Продолжая путь при свежем юго-восточном ветре, мы находились в полдень 1-го в широте 12° 13" 12" южной, долготе 30° 14 15" западной.
7-го мая. С тем же ветром перешли экватор. 7-го мая в 6 часов пополудни, в долготе 26° 35 6" западной, и у нас было обыкновенное при сем случае наблюдаемое празднество. Барон Тейль из своей провизии подарил на служителей два барана и по бутылке вина на человека и сей день совершенно отличен от единообразных прочих дней.
На пути из Рио-Жанейро до экватора мы видели из птиц одних только погодовестников, и то немного; в вечеру 7 мая, когда затемнело показалось опять в море много светящих морских слизких животных.
8 мая. В широте северной 1° 13 , мая 8-го, ветр переменился и задул от SSW. Море было довольно спокойно. При сем удобном случае барон Тейль посредством телеграфа пригласил с шлюпа «Мирного» обедать датского поверенного в делах Дель-Примо-Даль-Борго и лейтенанта Лазарева с двумя офицерами; в беседе с дорогими гостьми время протекло весьма приятно до самого вечера; тогда посетившие нас возвратились на «Мирный».
10 мая. Ветр продолжался от ssw до полудня 10-го числа, тогда задул тихий от WNW. Широта места нашего была 3°51 северная; погода мрачная, накраплял дождь; после чего часто штилело, потом сделался переменный ветр и шли по временам проливные дожди, так называемые экваторные; мы воспользовались дождевою водою, наполнив оною несколько бочек, для употребления в пищу свиньям и баранам, а служители сею водою мыли свое белье, койки и сами нередко во время дождя мылись дождевою водою.
12 мая. Переменные ветры, штили и дожди кончились 12-го числа в 6 часов утра, и задул N0 северный пассадный ветр. Мы тогда находились в широте 5° 30 северной. Средина промежутка между северным и южным пассадными ветрами, или линия равновесия температуры воздуха обоих полушарий, была в широте северной 4° 40 . Самый больший жар в тени ныне на обратном пути при проходе зкваторной полосы не превосходил 24,5°, что случилось во время безветрия 11 мая в 4 часа пополудни. Шлюпы были тогда в широте 5° северной.
Со времени наступившего пассадного северо-восточного ветра мы шли полным бейдевиндом к северу, склоняясь несколько к западу, более и менее сообразно ветру, который обыкновенно по нескольку румбов заходил или отходил.
19 мая. В полдень 19-го были в широте 12° 8 20" северной, долготе 31° 13 38" западной; склонение компаса найдено 12° западное.
23 мая. По мере приближения нашего в большие широты ветр начал отходить, так что 23-го в полдень в широте 18° 12 северной ветр уже дул NOtO.
25 и 26 мая. 25-го в полдень мы находились в широте 21° 28 56" северной, долготе 36° 19 51" западной; 26 мая — в широте 23° 10 14", долготе 36° 24 34". Сии два дня солнце проходило близ зенита, но жар в тени не превышал 20,5°; причиною сему — прохлаждающие пассадные ветры и множество облаков, которые не допускают солнечные лучи сильно нагревать земную атмосферу.
27 мая. Вступив в северную широту 24° 38 и западную долготу 36° 50 , мы уже были в той полосе Атлантического океана, поверхность коей на тысячу миль покрыта морским растением, которое на спутников Колумба в 1492 г. навело великий страх, и пространство сие названо Травяным морем.[372] Растение состоит из больших и малых отдельных кустов. Самые большие, нами из воды вынутые, были полтора фута в диаметре; сучья в средине соединены без малейшего знака корня; от стеблей идут ветви с продолговатыми листьями и множеством небольших круглых ягод, коих внутренность пуста; все растение и ягоды цвета зеленоватого.
Путешествователи и натуралисты разных мнений о сих растениях; некоторые полагают, согласно с географом Гумбольдтом, что трава сия растет на подводных камнях и мелях и, оторванная рыбами и моллюсками, всплывает на поверхность моря; другие заключают, что она приносима течением из Мексиканского залива. Я полагаю, что ни первое, ни последнее мнение неосновательны: мнение Гумбольдта — потому, что трава находится на таком месте, где глубина моря простирается более нежели на триста сажен; на таковой глубине, как известно, всякая растительность исчезает; и невероятно, чтоб моллюски и рыбы отделяли беспрерывно, в течение нескольких столетий и на одном и том же месте такое множество травы, которое занимает пространство на тысячу миль. Судя по свежести кустов, я не могу согласиться с мнением, что трава приносима течением из Мексиканского залива, ибо путь сей составляет три тысячи миль, самые же близкие берега — острова Зеленого мыса и Азорские — в расстоянии восемьсот сорок и тысячу пятьдесят миль. Хотя около сих островов мы встречали таковую траву, но в весьма малом количестве, и вероятно она по временам бывает заносима из так называемого Травяного моря.
