Ее не всегда нравилось поведение де Тавора, но конфликтов между ними никогда не было.
— Взаимно, — лицо герцогини, что крайне необычно, было немного мрачным и суровым, — Я пришла к вам ненадолго. Дать дружеский совет.
— Слушаю, — принцесса присела на высокий и жесткий хальцедский диван рядом с ней.
— Не лезьте в политику, Ангела. Явно не лезьте. Будет больно. Мы — женщины — управляем миром через любовь мужчин, их страсть и желание. Второе чаще. Любой другой путь опасен. Лучше строить красивую дурочку, чем выпячивать ум.
— Весьма интересно. Вас Гальба подослал?
— Молодость — время, когда можно жить, не советуясь с головой, — де Тавора вздохнула, — Я вас предупредила. Из-за личной симпатии, когда-то сама была такой, и из жалости. Этот мир мужчин, научитесь управлять ими, иначе они изломают вашу жизнь. Это важнее, чем игры в королеву. Прощайте.
Этим же вечером мендорцы наблюдали редкое зрелище. Королевский кортеж следовал из столицы за город, в старую летнюю резиденцию, расположенную в полудне пути. Горожане видели принцессу и наследника, что махал им рукой, сидя на лошади капитана гвардии — широкоплечего Феррейра.
Глашатаи объявили, что врачи рекомендовали принцу кедровый воздух и купание в целебном озере, чтобы снять с сердца печаль. Поэтому двор принцессы и переезжает за город.
Объяснение было простым и понятным, но ему верили неохотно. Противоречивые слухи поползли по городу.
Глава 19
Гийому понравился загородный дворец властителей Камоэнса — большое двух этажное здание с двумя сотнями комнат, медленно умирающее от одиночества. Дерево маг любил больше, чем камень. Этот дворец, сделанный из окрестного кедра, дышал вместе с окружавшим его бором. Как и все вспомогательные здания, и несколько соседних вил давно умерших фаворитов почивших монархов.
Построенный прадедом Хорхе — слабым правителем, избегавшим беспокойных вассалов, любившим уединение, — последние два поколения он редко видел гостей.
Хорхе выезжал сюда только на охоту. И она всегда была счастливой. В свой последний день он изменил привычке — и чужой лес не принял короля.
Немногочисленные слуги, следившие за порядком, перепугались, увидев, сколько гостей и какого ранга переезжает во дворец.
Полсотни придворных Ангелы и принца, сотня с лишним гвардейцев охраны, сотня слуг. Это, не считая тех дворян, которые потянулись за принцессой, ища развлечений, устав от столицы, в поисках слухов; или надеясь на ее милости.
Первые два дня ушли на обустройство. Гийом выбрал себе просторные апартаменты в одной из башен, державших углы здания, сдул пыль со старого стола, проверил крепость дубовых стульев — их сделали на века. Ангела разместилась в центре дворца на втором этаже.
Принц Хорхе, сказочно обрадовавшийся старому зданию, потребовал себе вторую башню.
— Там будет моя крепость, — заявил он, — А здесь есть приведения?
— Есть, — с серьезным видом заявил Блас Феррейра, — Ваш дед вашего деда приказал казнить в подвале двадцать заговорщиков.
Семилетний принц вооружился учебным кинжалом, подаренным любящими его гвардейцами, и отправился искать приведений и чудищ. Потому что долг настоящего рыцаря сражаться с ними. Его нянькам, учителям и слугам пришлось смириться с узкими скрипящими лестницами трехэтажной башни, спускаться в подвалы и забираться на чердаки.
На третий день Ангела бросила все дела и отправилась на прогулку по лесу.
— Пойдем, Гийом. Я хочу посмотреть на озеро неподалеку.
— Не боишься пересудов?
— Хватит заботиться о моей репутации. Нет, не боюсь. Устала. Тетя нынешнего короля Остии Стивена — Умелая Джейн десять лет управляла страной с помощью фаворитов и отлично управляла. Я, думаю, и у меня получиться так же. Ты будешь со мной?
Маг не ответил, лишь улыбнулся, крепко обнял ее и поцеловал.
Об их отношениях, становившихся все более очевидными, заговорили придворные; но влюбленные их не утаивали, поэтому особого интереса этот роман не вызвал. Если бы Ангела была дочерью Хорхе, то их связь бы осудили. А так… Камоэнс, не Алькасар — здесь любят любовные стихи, и не неволят женщин.
«Наконец-то, а то мы уже боялись, что наше принцесса холодна, как лед», — говорили гвардейцы, — «Гийом — молодец, покорил неприступную крепость». Гвардейцы, в большинстве своем мелкие дворяне, все богатство которых меч да девиз, уважали Гийома — товарища по многим сражениям.
Впервые за три года маг смог свободно общаться с любимой.
* * *
В Седом Замке — самой страшной тюрьме Камоэнса царило непривычное оживление. Впервые за много лет из нее ее узники получали свободу не по одному, а в массовом порядке.
Смотритель тюрьмы хмуро взирал на причину беспорядка — человека в красно-черном плаще, скрывающего свое лицо. На молчаливого посланника регента герцога Гальбы вручившего ему приказ об освобождении.
Узников — в большинстве своем политических противников Хорхе — приводили в кабинет смотрителя тюрьмы. В большинстве своем седые и беззубые они с ненавистью смотрели на тюремщиков, перешептывались друг с другом, напреженно ожидая развязки.
Когда последнего — тринадцатого по счету привели, посланник в красно-черном плаще приказал всем тюремщикам выйти из кабинета. Узники с интересом смотрели на него.
— Я могу дать вам свободу, — объявил посланник, и начертил в воздухе знак, отгораживающий залу от прослушивания.
Новоявленный лидер узников — гордый даже в рубище старик с выбитым глазом, шагнул вперед из общего строя.
— И чем же ты хочешь купить нас, прислуга Хорхе? Мы плюем на твоего короля!
— Хорхе умер, — узники загудели.
— Я же предлагаю вам свободу, в обмен на подчинение.
— Кто ты? — взволнованно выкрикнул одноглазый.
— Тот, кто даст вам возможность отомстить за все. Зовите меня Гюрза.
* * *
Через неделю после переезда Гийом остался с Ангелой на ночь. Вышло это случайно.
Они заговорились, и не заметили, как вечер сменила ночь. Свечи, горящие ровным пламенем, отбрасывали причудливые тени обнявшихся влюбленных.
— Мне пора, — с легкой грустью сказал чародей.
— Не уходи.
Маг внимательно посмотрел в глубокие карие глаза девушки.
— Если я останусь, вы будите в опасности, сеньора, — улыбнулся он.
— Да? — смеясь, воскликнула она, — Попробуй, напугай меня, мой злой колдун!
Принцесса откинулась на кровать, раскинув по покрывалу роскошные длинные волосы, что в полумраке казались черными. Ее глаза сверкали.
Гийом чувствовал, что дрожит, как мальчишка.
— Я иду.
— Потуши свечи, — попросила она, и маг с готовностью подчинился.
Он лег рядом, обнял, нежно впился в ее сочные нежные губы, свободной рукой осторожно гладя стройное манящее тело. Ангела неумело отвечала на его ласки. Волнение улетучилось. Он был рядом с любимой, и все остальное было неважно.
— Ты снилась мне каждую ночь. Лишила покоя. Принцесса. Богиня. Богиня моей любви, — лишняя одежда, шурша, скользила на пол.
— Я ждала тебя. Мечтала. О тебе, — Ангела тихо застонала, теряя контроль над собой, любимый, еще не посягавший на ее женскую тайну и суть, уже заставлял ее терять контроль над собой, — О твоих губах и руках. Ревновала ко всем твоим любовницам.
— Я любил лишь тебя.
— Больно? — беспокойный шепот, ногти в кровь раздирают спину. Мстят.
Вместо ответа укус за губу.
— Тебе хорошо?
— Да, ведь ты со мной, — она лежала, прильнув к его груди, — Только больно чуть-чуть, — жалобный шепот.
— Моя красавица, — он медленно и нежно поцеловал ее в губы, — в следующий раз все будет по-другому.
— Я знаю.
Покой и счастье. Счастье, которого Гийом был так долго лишен. Радость от любимой, прижавшейся к тебе, от ее горячего дыхания и неистового колотящегося сердца, что не как не может успокоиться.
