— Пошёл к чёрту! — огрызнулась я и тут же спрятала руки за спину. — Проваливай давай!
Но он с места не сдвинулся, зато глазами своими забегал по мне. Он будто что-то искал, хотел в чём-то убедиться.
— Тебя послали меня убить? — предположила я, после чего взгляд мой пал на сковородку, лежащую неподалёку. — Просто для перемещения в ад ты слишком тянешь время.
На мгновение бес вытянулся, проскрипел зубами и опустился обратно на стул.
— Бле-е-е-е-е-едная.
— Твоя заслуга, — хмыкнула я.
— Не ду-у-у-у-у-у-умаю.
По спине пробежала дрожь. Вдруг Сатана наделил его другой силой? Щелчки — этап пройденный, а вот завладеть чужим сознанием… Я тут же глаза опустила и отвернулась к холодильнику.
— Время не тяни.
Ладонь, что всё это время мягко покалывала, умолкла. Я же сразу подумала о том, что причина этому — уход Дьявола. Не выдержал, не смог отсидеть своё.
— Води-и-и-и-и-и-ички хо-о-о-о-очется.
Сжав ладонь в кулак так, что ногти в шрамы впились, я развернулась к окну и уставилась на соседский дом. Внутренней разрухи видно не было, шторы всё хорошо скрыли, да и силуэт мужчины ни разу не промелькнул. Хотя… если честно, я искала в окне Ости.
— Бе-е-е-е-е-ес не давал кля-я-я-я-ятвы.
— Я тебя поздравляю, — сухо ответила я, соскользнув взглядом на забор. — Что там с моим визитом к Сатане?
Не хотела разворачиваться, но слишком тошно стало из-за воспоминаний. Да и получить удар в затылок не очень-то приятно, поэтому пришлось себя пересилить.
— Он ещё не всех слуг истребил?
Я взглянула на беса мельком. Наверное, только для того, чтобы удостовериться в том, что его не подменили. Как оказалось, передо мной была прежняя нечисть с омерзительным дыханием. Единственное, что меня смутило в нём, — отсутствие уха. Неужели отличие слуг Сатаны в том, что они разлагаются на протяжении всего своего бессмертия?
— С бе-е-е-е-е-есом не заключа-а-а-а-али сде-е-е-е-е-елок.
— Ты меня явно игнорируешь, — закатила я глаза и приподняла брови. — Давай ещё раз: остался ли кто-то живой у вас в а…
— Люцифе-е-е-е-ер заключил сде-е-е-е-елку, глу-у-упая ты девчо-о-о-о-онка!
Так и замерла с приоткрытым ртом. Поначалу подумала, послышалось. Людям же свойственно приписывать то, чего на самом деле не было. Вот и я, свалив всё на тяжёлую неделю, отпугнула от себя реальность происходящего.
— О-о-о-о-он и эта жа-а-а-а-а-алкая…
— Ости? — осторожно поинтересовалась я, перестав скрывать удивление. — Для чего? За… Стой, ты меня сейчас за дуру держишь?
Почувствовала, как к щекам пристал румянец, разнервничалась. Я… Я… Слов у меня не было для того, чтобы хоть как-то объяснить то, что начало твориться с сердцем!..
— Эй!
— Пове-е-е-е-е-ежливей.
Я прикусила язык и обхватила себя руками. Только вот нервы стали сдавать на первой минуте моего молчания: сотни вопросов обрушились на голову, любопытство взяло верх, а подправлено это всё было злостью на Сатану.
— Т-тебя твой хозяин подослал ко мне с этой лапшой? Так передай ему, что я не…
— Хозя-я-я-я-я-я-яин не здоров.
Бес был ему предан, это отчётливо читалось и в его хорошо исполненных приказах, и в его интонации, когда речь шла о Сатане. Он его боялся, уважал и, казалось, любил.
— Дай угадаю, его спасёт моя голова, поданная на блюде, которое ты уничтожил своим поганым ртом?
Как же встрепенулась нечисть! Он на дыбы встал, зашипел и стул под собой перевернул, из-за чего я в страхе попятилась к гостиной.
— Если хочешь воды, — начала я с осторожностью, — во-о-о-он там есть отличная бутылка…
Едва я кивнула ему на одну из полок, как бес ринулся с места. Я же, воспользовавшись этим, схватила со стола сковородку и выбежала из кухни. Всё ещё озираясь по сторонам, я подошла к двери и шёпотом окликнула Люцифера. Когда в ответ не получила ни звука, то с опаской присела на корточки и заглянула в щель, чтобы осмотреть порог.
— Хозя-я-я-я-я-яин всегда-а-а-а видел в Люцифе-е-е-ере своё отраже-е-е-е-ение. Их схо-о-о-ожесть — причина, по которой он по сей де-е-е-е-ень ненавидит сына. Не убива-а-а-ает лишь потому, что тот имеет зада-а-а-атки ма-а-а-атери.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я выронила из рук сковороду и, развернувшись, вжалась в дверь. Ноги под себя убрала, нахмурилась, а сама на ощупь пыталась найти оружие.
— Зна-а-а-а-аешь, с чего всегда-а-а-а начинался день Хозя-я-я-яина? С прилюдной по-о-о-о-орки его нерадивого о-о-о-о-отпрыска. Он делал это в та-а-а-а-айне от супруги, взяв со всех клятву о то-о-о-о-м, что те будут держать языки-и-и-и за зуба-а-а-а-ами.
— З-заче…
— Еди-и-и-и-и-инственный, с кого не бра-а-а-ал клятву Хозя-я-я-я-яин, был Люцифе-е-е-е-ер.
Бес мотнул головой, после чего изрыгнул на пол горлышко стеклянной бутылки. Мне пришлось прикрыть глаза, чтобы убраться подальше от такой картины.
— И он молчал?
— Дога-а-а-а-адливая.
Я услышала хруст. Такой громкий и такой противный, что, не раздумывая, открыла глаза. А увидев его источник, сконфуженно перевела взгляд на диван. Смотреть на то, как бес пожирал только что выблеванную бутылку, желания не было.
— Из-за э-э-э-этого жестокость Хозя-я-я-я-я-яина только росла-а-а-а-а. Поэтому я не был удивлё-ё-ё-ё-ён, когда Люцифе-е-е-ер обзавёлся компа-а-а-анией Белиа-а-а-ала.
В последний раз что-то лязгнуло у него на зубах, после чего скрипучий звон в его голосе исчез.
— Ме-е-е-е-е-ерзкий тип, но для мальчи-и-и-и-и-ишки он послужил какой-никакой опо-о-о-о-орой.
Он рассказывал всё это как-то легко, будто заучил историю наизусть. Ни единая жилка не дрогнула в его теле, ни разу не сменилась интонация. Однако мне почему-то хотелось верить бесу. По крайней мере, пока что всё, что он говорил, не шло вразрез с тем, что знала я. А вот откуда у него такая информация — здесь стоило задуматься.
— Люцифе-е-е-е-е-еру сто-о-о-о-оило бы возненави-и-и-идеть Хозя-я-я-я-яина, на это Белиа-а-а-а-ал и рассчитывал, вдалбливая в ма-а-а-а-альчика ложную пра-а-а-а-авду…
— Ты знал, что Белиал что-то затевает, и молчал? — вторглась я в рассказ нечисти.
— На-а-а-а-ам, бе-е-е-е-есам, нельзя вме-е-е-е-ешиваться в жизнь де-е-е-е-е-емонов.
— А сейчас? Пересмотрел свои религиозные соображения?
Хоть я и старалась дерзить, но держалась плохо. Сквозняк, боль в лопатках и руке — плевать. Мне было не по себе от дурного предчувствия. Да и бес стал закипать.
— Он что-то пита-а-а-а-ает к тебе, девчо-о-о-о-нка! И он поже-е-е-е-ертвовал э-э-э-этим взамен на твоё никчё-ё-ё-ё-ёмное существова-а-а-а-ание!
Пальцы дрогнули. Слова эхом разлетелись по дому, поэтому спасения от них не нашлось. Они ударили разом ровно в бестолковую голову.
— Как это…
— Зна-а-а-а-аешь, почему Хозя-я-я-я-яин постоянно проверяя-я-ял тебя? Потому что никак не мог отделаться от навязчивой мы-ы-ы-ысли, что т-ы-ы-ы и его супруга до чёртиков схо-о-о-ожи. В то-о-о-о-о-очности как Он с сы-ы-ы-ы-ыном.
— Ч-что? — тихо усмехнулась я. — Г-глупость какая!
— В тот де-е-е-е-ень Хозя-я-я-я-яин вернулся оди-и-и-и-ин. Он был вне себя-я-я-я, он иска-а-а-а-ал тебя-я-я-я. Хоте-е-е-е-е-ел, чтобы ты всё увидела свои-и-и-ми глаза-а-а-а-ами, но всё обернулось куда интере-е-е-е-е-есней.
Я была наверху. Пряталась ото всех в школе, пыталась прийти себя. Я ведь не знала…
— Он вы-ы-ы-ызвал меня, чтобы я помо-о-о-ог ему. До конца-а-а-а не дога-а-а-адывался, в чём и-и-и-и-именно, а увидев раскрытые крылья Люцифе-е-е-е-ера и его склонённую к полу го-о-о-о-олову, даже поначалу не пове-е-е-е-ерил. Дошло только тогда-а-а-а-а, когда Хозя-я-я-яин вонзил ему в одну из лопа-а-а-а-аток обычный человечий но-о-о-о-ож.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Меня передёрнуло при упоминании крыльев Дьявола. Эта тема даже во мне отдавалась болью, что было говорить о мужчине… Поэтому я осунулась. Глаза опустила и хотела лицом зарыться в ладони.
— Люцифер сносил всё мо-о-о-олча. Я не услы-ы-ы-ы-шал от него ни зву-у-у-у-ука, а вот Хозя-я-я-яин не унима-а-а-а-лся. И де-е-е-е-ело было даже не в уби-и-и-итых Серафимах, дело было в какой-то девчо-о-о-о-о-онке.
