Нелегко быть известным
Особенно напряженной становится жизнь Михаила Михайловича в 1990-м и 1991-м годах. Ко всей его кипучей художественной деятельности прибавляется участие в съемках фильмов, одновременно задуманных двумя киностудиями — Пермской и Свердловской, — фильмах о творчестве художника — М. М. Потапова!
Съемки начинаются почти одновременно.
Сначала М. М. этим обрадован, но вскоре начинает горько раскаиваться в том, что дал согласие на участие в съемках. Он расплачивается не только временем, но и нервами. То в съемке что-то не ладится и постоянно требуются повторения; то переделывается сценарий; то в киностудии возникают какие-то проблемы и режиссер сообщает М. М., что фильм могут «зарезать», и вся проделанная работа пойдет насмарку…
М. М. готов отказаться, но в душе теплится надежда… а вдруг?.. Режиссер обольщает несбыточным: вдруг фильм окажется уникальным, рамки его расширятся и будут запланированы натурные съемки в Египте, и тогда командировка, в которую несомненно будет включен и М. М. Он не верит в реальность режиссерских обещаний, но… А вдруг?..
Пока же еще, нежданно-негаданно подвалила другая большая и спешная работа. В Соликамске, наконец, на шестом году перестройки, получено разрешение на открытие одной из тринадцати старинных церквей, и верующие с энтузиазмом принялись за внутренний ремонт.
Михаила Михайловича просят оформить иконостас: шесть больших образов, и шесть маленьких для царских врат.
Из ответов М. М. на мои вопросы:
«…Нет, что Вы! Пишу я, разумеется у себя в мастерской, — т. е. дома. Доски для образов привозят мне на квартиру, большие доски, в полтора метра высотой. Богослужения хотят начать на Пасху, а Пасха нынче ранняя, надо спешить, готовы же только два образа — Богоматери и Христа» — пишет — М. М.
Между тем подходит к финишу и работа на киностудиях. Первым выпускается на экран пермский фильм. Он нравится М. М., — заснято и показано много его работ. Но фильм небольшой, «научно-популярный». Дальше Пермской области он не пошел.
Зато со свердловским дело обстоит иначе, это не «научно-популярный», а «документальный» фильм. Времени на него отпущено вдвое больше. Еще до выпуска на экран о нем заговорили, как о будущей сенсации, и имя режиссера В. Тарика уже упоминалось в газетах. Фильм показали по центральному телевидению. А в свердловском Доме Кино была организована выставка работ Михаила Михайловича Потапова, для чего Соликамский музей любезно одолжил «Эхнатониану», а из квартиры М. М. были привезены все его последующие работы. Михаил Михайлович был приглашен на открытие выставки, но, увы, — в это время он лежит в Соликамской больнице. Воспаление тройничного нерва, что вызывало перекос рта, и серьезное осложнение с глазами. Под угрозой зрячий левый глаз!
Однако, как и всегда, события в жизни М. М. идут сами собой, безо всякого его участия и инициативы, неведомо кем управляемые. Карма?..
Фильм, названный «Египтянин», был просмотрен сотрудниками Египетского посольства в Москве. Он произвел на зрителей такое впечатление, что, в итоге, советник по делам культуры, доктор наук, профессор Хосни Ибрагим Юсеф командируется в Свердловск, дабы ознакомиться с подлинными работами художника и, как он предполагает, повстречаться с самим художником.
Событие редкостное, и свердловские деятели культуры ни за что не хотят его упустить. «Синхронизируется» работа двух больниц — Соликамской и Свердловской. Несмотря на неважное состояние больного, его перевозят из одной больницы в другую, областную Свердловскую. М. М. польщен, хотя встречи этой боится: не увидит ли он в лице этого египетского профессора «ненавистного ему араба — покорителя Египта?»
«…Но представьте себе, как я обрадовался, увидев чистокровнейшего „древнего“ египтянина, со всеми, милыми мне, чертами древнеегипетского лица! Боже мой, каким образом мог так сохраниться, этот древнеегипетский облик?! Это прямо какое-то чудо!!! Я был растроган до слёз… К тому же еще оказалось, что египтянин свободно говорит по — русски без всякой переводчицы».
Событие это настолько взбодрило силы М. М., что привезенный из больницы в Дом Кино, он был в состоянии обойти всю выставку с почетным гостем, давая ему свои пояснения. С волнением он спросил профессора: «Верно ли переданы в его пейзажах египетское краски?»
Тот ответил: «Верно до удивления. Невозможно поверить, что это писано не с натуры».
Для М. М. это была высочайшая награда.
За чаепитием (по выражению М. М.), после осмотра выставки профессор Юсеф передал ему от лица посла официальное приглашение на кинофестиваль в Каире, намечавшийся на ноябрь — декабрь этого года. Михаил Михайлович поблагодарил и сказал в ответ, что всю галерею портретов выдающихся деятелей Древнего Египта он хотел бы принести в дар современному Египту, а именно — Каирскому Музею. Профессор поблагодарил М. М. от имени Египетского народа, и пообещал осенью, когда он тоже будет в Каире, провезти М. М. по всему Египту, показать Асуан и развалины Ахетатона. На прощанье он произнёс: «До встречи в Египте!.».
На следующий день статья с таким заголовком появилась в свердловской областной газете!
М. М. лежит в отдельной палате свердловской больницы. Добровольная «секретарша» пишет письма под его диктовку. С глазом, хотя и получше, но писать сам он еще не может. В конце письма мне она приписывает от себя:
«Палата Михаила Михайловича. — напоминает ботанический сад, — так много цветов принесли ему друзья и знакомые — нарциссы, пионы, розы… А сколько цветов он получил на встрече в Доме Кино!».
Но М. М. мало занимают цветы в палате. Встреча с «представителями интеллигенции» — кажется формальной и официальной… В успех выставки тоже как-то не очень верится; представлять её самому не позволяет болезнь.
Не нравится ему и самый фильм. И в этом, к сожалению, как мне кажется, он действительно прав. Я фильма не видела, но запись звука, сделанная с экрана, у меня есть. Мне она тоже не нравится. Михаил Михайлович жалуется, что работ его показано мало. Церковная роспись одесского храма не получилась по каким-то техническим причинам и выпала из фильма, а её он считает лучшей своей работой в стенописи… «Меня они представили каким-то старым чудаком, — обидно». И действительно обидно, — по тексту, записанному с экрана, похоже, что это близко к истине. Мои друзья, видевшие фильм, тоже не в восторге.
Единственное, что искупает всю эту нервотрепку с поездкой в Свердловск — «единственный светлый луч — такой необыкновенный, не только светлый, но яркий, как вспышка — эта встреча с подлинным египтянином…» (Это из письма М. М.) И долго, уж после возвращения его в Соликамск, письма М. М. полны переживаниями этой встречи. О поездке в Египет он предпочитает молчать. То ли не верит, то ли боится спугнуть, «сглазить» такую невероятную удачу…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
