доверенности Годунова. И вот 15 мая 1591 года «царевича в Угличе не стало». Как же это случилось? В полдень, когда во дворце не было никого из Нагих, мамка Волохова вывела царевича на двор; сюда же сошла и кормилица, Ирина Жданова. Убийцы уже дожидались жертвы. Осип Волохов, взяв царевича за руку, спросил: «Это у тебя, государь, новое ожерельице?» Отрок поднял голову и отвечал: «Нет, старое». В эту минуту сверкнул нож; но убийца не захватил гортани и убежал. Димитрий упал. Кормилица пала на него, чтобы защищать его собой, и стала кричать. Битяковский и Качалов отняли у нее царевича, дорезали и кинулись вниз с лестницы, в самое то мгновение, когда царица вышла из сеней на крыльцо… Восьмилетний страстотерпец лежал окровавленный в объятиях той, которая вскормила его своей грудью; он «трепетал, как голубь», испуская дух, и скончался, уже не слыша воплей отчаянной матери. По звону на соборной колокольне, откуда пономарь видел убийство, прибежали братья царицы, Нагие, двор наполнился смятенным народом. Угличане, озлобленные убиением царевича, умертвили убийц: Битяковского, Качалова, Волохова и еще несколько человек; мамку сохранили живой для показаний. Уверяют, что злодеи, издыхая, облегчили свою совесть искренним признанием; наименовали и главного виновника Димитриевой смерти – Бориса Годунова.
Но виновник преступлений сам был распорядителем следствия и суда: следователи, присланные в Углич, Крутицкий митрополит Геласий, боярин князь Василий Иванович Шуйский 8, окольничий Клешнин и дьяк Вылузгин, в угодность правителю, засвидетельствовали неправду: они объявили, что царевич играл в тычку ножом и «тут пришла на него падучая немочь, и зашибло его и учало его бити; да как его било, и он покололся ножом сам». Самый первый вопрос на следствии предложен так: «Которым обычаем царевича на стало? Ичто его болезнь?» Вообще следственное дело, сохранившееся до нашего времени, доказывает, что следователи действовали криводушно 9. Царская Дума утвердила следствие и донесла царю, что «жизнь царевича прекратилась судом Божиим; что Михайло Нагой есть виновник кровопролития ужасного и действовал по внушению личной злобы; что граждане углицкие вместе с ним достойны казни за свою измену и беззаконие». Бояр Нагих сослали в отдаленные города и заключили в темницы; вдовствующую царицу, неволей постриженную, отвезли в дикую пустыню, в обитель святого Николая на Выксе (близ Череповца); тела злодеев, Битяковского и товарищей его, кинутые углицким народом в яму, вынули, отпели в церкви и предали земле с великой честью, а граждан тамошних, объявленных убийцами невинных, казнили смертью, числом около 200; другим отрезали языки, многих заточили, большую часть вывезли в Сибирь и населили ими город Пелым, так что древний, обширный Углич, где было, если верить преданию, более 100 церквей и не менее 30 тысяч жителей, опустел навеки, в память ужасного Борисова гнева на смелых обличителей преступления. Тело невинного страдальца-царевича предано земле в Углицком Спасском соборе 10.
Св. благоверный царевич Димитрий.
Царь Феодор, по словам летописца, горько плакал о смерти нежно любимого брата и наконец сказал: «Да будет воля Божия!» – и всему поверил. Еще несколько лет продолжалась тихая, чуждая житейских попечений, богомольная жизнь последнего царя из дома Рюрикова. По выражению летописца, «Господь возлюбил смирение царево» и посылал Русской земле благодатные знамения Своего благоволения. К числу таких знамений относится прославление мощей двух угодников Божиих: преподобного Антония Римлянина, Новгородского чудотворца, и святого князя Романа Углицкого.
Протекло уже 450 лет после преставления преподобного Антония. После трех пожаров в XIV веке и страшного разгрома в 1570 году 11 обитель совершенно запустела, так что не было в ней ни братии, ни церковной службы. Гонителю Новгорода, Грозному царю пришло наконец на мысль, что нельзя оставить в запустении монастыря столько знаменитого по святости основателя его, чудодейственно прибывшего из Рима. Для возобновления обители царь избрал и послал туда игуменом добродетельного старца Кирилла 12, который собрал братию и ввел строгий устав общежития, чем навлек на себя злобу людей неблагонамеренных и был ими отравлен на трапезе; но по усердной молитве к Божией Матери и преподобному Антонию получил исцеление. За этим первым чудом преподобного, по возобновлении обители его вскоре последовали и другие чудеса.
Между тем как продолжались благодатные исцеления у раки преподобного Антония, в обители его жил добродетельный и блаженный старец Анания 13 иконописец, который 33 года провел в монастыре неисходно и имел у себя ученика, именем Нифонта 14. По кончине праведного своего наставника этот Нифонт, одушевляемый живой верой и любовью к чудотворцу Антонию, сподобился дивного сновидения и после того решился приподнять доску, прикрывавшую раку, чтобы видеть святые и нетленные мощи, лежавшие поверх земли в каменном глубоком гробе, ниже помоста церковного. Это было при державе благочестивого царя Феодора Иоанновича, при святейшем Патриархе Иове и первом митрополите Новгородском Александре. Нифонт поведал о нетлении мощей игумену Кириллу, игумен митрополиту, а митрополит обещался донести царю и Патриарху, но не успел того исполнить, потому что вскоре скончался. Между тем игумен Кирилл, по воле царя Феодора, сделался архимандритом великой Лавры преподобного Сергия Радонежского, куда вслед за ним перешел и Нифонт, непрестанно умоляя Кирилла, чтобы позаботился о начатом святом деле. Архимандрит нашел случай доложить царю в присутствии Бориса Годунова 15 о нетлении мощей преподобного Антония.
Новому митрополиту Новгорода Варлааму поручено было патриаршей грамотой освидетельствовать и открыть святые мощи. Когда сняли богато украшенную раку, стоявшую над гробом чудотворца, то митрополит, наклонившись, увидел нетленное тело, лежащее подобно живому на два локтя ниже помоста. Не осмеливаясь взять святыни руками, братия вместе с новым игуменом Трифоном стали копать землю подле гробницы. Тогда от святых мощей дивное благоухание разлилось в воздухе. Целебоносные останки чудотворца оказались лежащими на огромном камне, с которым вместе были приподняты на помост церковный 1 июля 1597 года.
Явление святых мощей сопровождалось множеством чудотворений. Митрополит со всем Новгородским духовенством и множеством народа совершил крестный ход из Софийского собора в Антониев монастырь и, приблизившись к многоцелебной раке, своими руками снял покров с чудотворца, причем весь храм наполнился сладостным благоуханием; святые мощи были обнесены вокруг храма и поставлены в церкви Рождества Богородицы над прежней могилой преподобного. С того времени учрежден митрополитом Варлаамом по воле царя Феодора и по благословению Патриарха Иова, ежегодный крестный ход в обитель чудотворца, в первую пятницу после праздника Петра и Павла, совершаемый и доныне.
Игумен Трифон был отправлен в Москву к царю и Патриарху с грамотой об открытии святых мощей, а между тем чудеса и исцеления продолжались беспрерывно. Братия обители сообщали о
