Она замолчала и сделала глубокий вдох. Слова лились из нее без остановки, словно гной из вскрытого нарыва, и я почувствовал себя примерно так же. Мне хотелось плакать. Не очень-то по-мужски, но что поделать? Даже после событий сегодняшнего дня меня потрясло то, что люди говорят обо мне как о насильнике и убийце и обвиняют в гибели Фалы. Почему же они так уверены, что она мертва, и почему считают меня преступником? И я никак не могу очистить себя от подозрений. Если сама Фала не появится где-нибудь, живая и здоровая, я не смогу доказать, что она не убита и я ни в чем не виноват. Примерно так я и ответил Эмзил едва слышным голосом.
— Значит, ты ее не убивал, — произнесла она как утверждение, но я услышал вопрос.
— Добрый бог, нет! Нет! У меня было великое множество причин не делать этого. Зачем мужчине убивать единственную шлюху в городе, которая согласилась его обслужить? — прямо ответил я.
От страха и гнева мое сердце забилось быстрее. Я поднялся и встал в дверях, глядя через кладбище в сторону леса.
— Говорят… — Она сглотнула и продолжила: — Говорят, что она, может, и не согласилась бы и что ты продержал ее в комнате гораздо дольше, чем любой другой мужчина. И что, возможно, ты застал ее одну, она сказала: «Нет, ни за какие деньги», — и тогда ты изнасиловал ее, а потом в гневе убил.
Горло сжало так, что я едва вздохнул.
— Не знаю, что сталось с Фалой, Эмзил, — мягко заговорил я. — Надеюсь, что она как-то выбралась из Геттиса и живет где-то благополучной жизнью. Я не убивал ее. С той ночи я ни разу ее не видел. И я не заставлял ее оставаться со мной в комнате. Как бы невероятно это ни звучало, но она захотела сама.
Когда я договорил, мне сделалось ясно, что никто в мире не смог бы этому поверить.
— Я и не думала, что ты ее заставил, Невар. Я помню те ночи, что ты провел в моем доме. Если бы ты был из тех мужчин, что способны взять женщину силой или убить ее, если она откажется, тогда… — Она помолчала, а потом добавила: — Если бы я поверила им, то не пришла бы сюда одна, никому не сказав, куда иду, и оставив детей с незнакомыми людьми, которые вышвырнут их на улицу, если я не вернусь. Я не верю в это.
— Спасибо тебе, — серьезно ответил я.
Я и в самом деле чувствовал себя признательным. Я обдумал это. Я был благодарен женщине, которая не считала меня убийцей. Когда я был высоким, красивым и успешным, все думали обо мне хорошо. Карсина говорила мне, что я выгляжу храбрым. Но стоило мне оказаться запертым в клетке из собственной плоти и потрепанной одежды, как женщины стали видеть во мне насильника и убийцу. Я поднял руки и потер виски.
— Итак, Невар, что ты об этом думаешь?
Я посмотрел на Эмзил.
— О чем?
— Я понимаю, у тебя было слишком мало времени, чтобы все обдумать, но я должна услышать ответ. Прошлой ночью мне разрешили переночевать бесплатно. Они сказали, что по ночам дети могут спать в одной из свободных комнат, пока я работаю. Но это не изменит того, что они вырастут детьми шлюхи. Я прекрасно знаю, что тогда станется с моими девочками. Труднее сказать, что будет с Семом. Честно говоря, мне не хочется даже думать о будущем мальчика, растущего в борделе. Я должна забрать их оттуда сегодня, иначе уже этой ночью мне придется там работать. И я знаю, что тебе известно, чем мне приходилось заниматься в прошлом, чтобы выжить. Но, Невар, я никогда не считала себя шлюхой. Я мать, которая делала то, что необходимо, чтобы накормить своих детей. Но если я начну работать там, ночь за ночью, я стану шлюхой. И отрицать это будет бесполезно.
— Так почему же ты покинула свою хижину? Что заставило тебя уйти?
Она прямо встретила мой взгляд.
— Помнишь того типа, что жил на холме? Он пытался ворваться в дом. Я взяла ружье и предупредила его, четыре-пять раз я кричала, чтобы он отошел от двери, или я выстрелю. А он ответил, что ни разу не видел, чтобы я стреляла, что я, наверное, не умею заряжать ружье или у меня нет пуль. Он так кричал, что я поняла: он не просто вломится в дом и возьмет, что захочет. Он собирался избавиться от нас и получить все. Я спрятала детей у себя за спиной и, когда он наконец выломал дверь, выстрелила. И убила его. Потом я взяла детей, собрала все, что мы могли унести, и мы ушли.
К тому времени, как Эмзил замолчала, ее плечи совсем поникли, словно она ждала, что я ее ударю.
— Так что теперь ты знаешь, — едва слышно продолжила она, — я совершила то, в чем обвиняют тебя. Я его убила. Я хочу, чтобы ты знал правду, прежде чем решить, станешь ты мне помогать или нет.
Я тяжело опустился на стул.
— Ты не можешь остаться здесь, Эмзил. Это… небезопасно для тебя и детей. Я даже не уверен, могу ли я сам дальше оставаться здесь.
Некоторое время она молчала.
— Это потому, что я его убила? — Ее голос дрожал от ярости. — Ты думаешь, что сюда явится кто-то из Мертвого города, и обвинит меня, и меня вздернут, а ты останешься с моими детьми на руках.
То, как она произнесла последние слова, сказало мне гораздо больше, чем намеревалась Эмзил. Она рассчитывала, что я стану для нее защитой на случай подобной беды. Она привела сюда детей в отчаянной надежде, что я о них позабочусь, если ее найдут и казнят. Я попытался говорить успокаивающе.
— Я польщен. Для меня большая честь, что ты решила привести детей сюда. И очень много значит, что ты услышала все эти рассказы обо мне, но не поверила им. Во всем городе и форте найдется не так много людей, готовых быть рядом со мной. Но я был совершенно серьезен, когда предупреждал, что вам здесь будет небезопасно. Страсти кипят. Сегодня, когда мне приказали покинуть город, я опасался погони. Я не исключаю, что этой ночью на меня нападут или подожгут этот дом. С такой ненавистью я сегодня столкнулся. Я не могу принять тебя, Эмзил. Я бы хотел, но не могу.
— Да, конечно, — с горькой иронией согласилась она и встала, чтобы уйти.
Я преградил ей дорогу. В ее глазах вспыхнули искорки гнева, но я не шелохнулся. Вынув из кармана серебряную монету, которую мне дал полковник, я протянул ее Эмзил.
— Возьми, — попросил я.
— Ты мне ничего не должен! — прошипела она.
— Я должен тебе то же, что ты дала мне. Веру в то, что я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы утверждать — ты не убила этого человека. Ты лишь сделала то, что должна была, чтобы защитить своих детей. Возьми эту монету — для них. Она, по крайней мере, накормит их сегодня. Забери их из борделя Сарлы Моггам, это дурное место. Отведи их… — На мгновение я замешкался, а потом решительно продолжил: — Отведи их в дом лейтенанта Кестера. Поспрашивай людей. Кто-нибудь наверняка знает, где он живет. Лейтенант Спинрек Кестер. Скажи ему все то же, что ты сказала мне. Что если он даст кров над головой тебе и твоим детям, ты будешь готовить, и убирать, и все такое. Скажи его супруге, что прежде ты была белошвейкой и что ты хочешь честно зарабатывать себе на жизнь. Она тебе поможет. Она такая.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
