— Я уж думал, что вы там все подохли или ваше заведение сгорело, — сказал Сол, распахивая дверь. — Не прошло и двух недель, как вы обещали, что быстренько сделаете мой телевизор, и я заплатил заранее.
— Быстро только электроны двигаются, — спокойно ответил высокий мастер, кидая сумку с инструментами размером с чемодан на стол. — В вашем древнем ящике одна лампа давно развакуумировалась. Так что я могу поделать? Таких ламп больше не делают, а если б и делали, я все равно не мог бы ее купить — существует очередь. — Пока он говорил, руки его уже занялись делом: он перетащил телевизор на стол и начал отвинчивать заднюю крышку. — Как мне починить этот ящик? Мне приходится ходить к спекулянтам на Гринвич-стрит и проводить там пару часов, выискивая то, что нужно. Мне не удалось раздобыть лампу, и я купил пару транзисторов, которые выполнят ту же функцию. Могу сказать вам, это было нелегко сделать.
— Сердце кровью обливается, — сказал Сол, с подозрением наблюдая, как мастер снимает заднюю крышку и вынимает лампу.
— Развакуумировалась, — сказал мастер, пристально посмотрев на лампу, перед тем как бросить ее в сумку. Он достал прямоугольную пластиковую полоску, к которой были прикреплены какие-то маленькие детальки, и начал припаивать ее. — Это паллиатив, — сказал он. — Приходится потрошить старые ящики, чтобы работали еще более старые. Даже припой приходится изготовлять самому. Хорошо еще, что в округе, наверное, пара миллиардов ящиков, а у большинства последних моделей твердые контуры. — Он включил телевизор, и комнату наполнили звуки музыки. — За работу четыре доллара.
— Мошенник! — воскликнул Сол. — Я уже заплатил вам тридцать пять долларов…
— Это за детали, работа — отдельно. Если вы хотите иметь в жизни некоторые маленькие удобства, будьте готовы за них платить.
— Я заказывал только ремонт, — сказал Сол, протягивая деньги, — без всякой философии. Вы жулик.
— Я предпочитаю именовать себя электронщиком-грабителем, — ответил мастер, пряча купюры в карман. — Если вы хотите взглянуть на жуликов, приходите посмотреть, сколько я плачу радиоспекулянтам. — Он повесил сумку на плечо и ушел.
Было почти восемь часов. Через несколько минут после того, как ушел мастер, в замке повернулся ключ, и вошел Энди, усталый и разгоряченный.
— Ты еле тащишь свою задницу, — сказал Сол.
— Ты был бы еще хуже, если б у тебя выдался такой денек, как у меня. Что, свет не можешь включить? Ни черта не видно. — Он добрел до кресла у окна и рухнул в него.
Сол включил маленькую электролампочку, висевшую в центре комнаты, и пошел к холодильнику.
— Сегодня вечером никаких «Гибсонов». Вермут выдается в ограниченных количествах, пока я не наделаю еще. У меня есть кориандр, фиалковый корень и все остальное, но нужно еще высушить полынь. Без нее получается совсем не то. — Он достал из холодильника покрытый изморозью графин и закрыл дверцу. — Но я поставил охлаждаться воду и приправил ее спиртом, чтобы не чувствовалось вкуса воды. Это также помогает от нервов.
— Довели! — Энди отхлебнул воды и состроил недовольную физиономию. — Извини, что на тебя наезжаю, но у меня был чертовски тяжелый день, а завтра будет еще круче. — Он принюхался. — Что это у тебя на плите?
Опыты по экономичному ведению домашнего хозяйства — вне зависимости от карточек и пособий. Ты, может, не замечаешь, но наш бюджет трещит по швам со времени последнего подорожания. — Сол открыл канистру и показал Энди коричневые гранулы. — Это новый чудесный ингредиент, поставляемый нашим благодетельным правительством и называемый «энер-Г» — откуда такое ужасно остроумное название? Он содержит витамины, минеральные соли, белки, углеводы…
— Все, кроме нормального вкуса?
— Примерно так. Я добавляю его в овсяные лепешки. Сомневаюсь, что будет хуже, поскольку уже сейчас я их начинаю ненавидеть. Этот «энер-Г» — новое чудо науки — производится из китового планктона.
— Из чего?
— Я знаю, что ты никогда не держал в руках ни одной книги, но ты же смотришь телевизор. Об этом была часовая программа. Конверсия атомных подводных лодок, плавающих повсюду, как киты, и собирающих планктон — таких микроскопических морских тварей, которыми, к твоему превеликому удивлению, питаются огромные киты. Те трое, что еще живы. Самая маленькая форма жизни поддерживает самую большую — в этом есть своя мораль. Так или иначе, планктон всасывается, просеивается, вода выплевывается наружу, а планктон спрессовывается в маленькие брикеты и складывается в подлодке, пока она не загружается под завязку. Тогда она возвращается в порт и разгружается. Потом из этих брикетов получают «энер-Г».
— О Боже! Могу поспорить, у него вкус рыбы.
— Пари не принимается, — вздохнул Сол и начал раскладывать овсяные лепешки по тарелкам.
Ели молча. Овсяные лепешки с «энер-Г» были не так плохи, как они подозревали, но все равно ничего хорошего. Покончив с ними, Сол прополоскал рот смесью воды со спиртом.
— Что ты там говорил о работе? — спросил он. — Тебя заставляют работать в две смены?
Энди подошел к окну. Теперь, когда солнце село, во влажном горячем воздухе появилось какое-то движение.
— У меня особое задание. Помнишь то убийство, о котором я тебе рассказывал?
— Большой Майк, этот воришка? Тот, кто прикончил его, оказал большую услугу роду человеческому.
— Я думаю то же самое. Но у него есть друзья в политических сферах, которые интересуются этим делом больше, чем мы. У них есть связи, они потянули за ниточку, и комиссар вызвал лейтенанта и велел ему поставить одного человека на это расследование и найти убийцу. Рапорт был подписан мной, поэтому назначили меня. А Грасси — о, это великолепный подонок — сказал мне об этом перед самым уходом. Он выдал мне задание и многозначительно намекнул, что им нужно заняться сегодня же вечером. То есть сейчас, — сказал Энди, вставая и потягиваясь.
— Здорово, не правда ли? — спросил Сол, поглаживая бороду. — Полная независимость, сам себе начальник, работаешь, когда хочешь, увенчан славой.
— Я ничем не буду увенчан, если не дам ответ очень быстро. Все следят за этим и оказывают давление. Грасси сказал, что мне придется найти убийцу как можно скорее или я пойду в форме патрулировать Корабельный городок.
Энди зашел к себе в комнату и открыл замок на нижнем ящике шкафа. Тут у него лежали две запасные обоймы, кое-какие личные бумаги и вещи, включая карманный фонарик. Он работал от нажима руки и ослепительно загорелся, когда Энди его проверил.
— Куда теперь? — спросил Сол, когда Энди вышел. — Собираешься посетить ночной притон?
— Хорошо, что ты не полицейский, Сол. С твоими знаниями в криминалистике преступность в городе разрослась бы буйным цветом…
— Она и так процветает, без моей помощи.
— …И нас бы всех поубивали прямо в кроватях. Нет, не в притон. Я собираюсь поговорить с девушкой.
— Дело принимает интересный оборот. Позволительно ли мне спросить, с какой девушкой?
— С девчонкой по имени Ширли. Фигурка что надо. Она была подружкой Большого Майка, жила с ним, но, когда его кокнули, ее в квартире не было.
— Может, тебе нужен помощник? По ночам я работаю очень хорошо.
— Остынь, Сол, ты бы не знал, что делать, когда бы дошло до дела. Она играет не в нашей лиге. Сходи на горшок и ложись спать.
С помощью фонарика Энди благополучно избежал всех мусорных завалов на лестнице, погруженной в темноту. На улице были все те же толпы людей и жара. Они не зависели от времени суток и наполняли улицы и днем, и ночью. Хотелось дождя, который смыл бы все это, но прогноз погоды не оставлял никаких надежд. «Без перемен».
Чарли открыл дверь с вежливым приветствием. Энди пошел было к лифту, но передумал и направился к лестнице. Ему хотелось взглянуть на окно и подвал после наступления темноты, увидеть все таким, каким оно было, когда появился взломщик. Если только он проник в здание здесь. Теперь, когда ему был поручен розыск убийцы, приходилось вдаваться во все подробности дела, пытаться воссоздать последовательность событий. Можно ли пробраться снаружи через окно, чтобы тебя не заметили? Если нет, значит, убил кто-то из местных и нужно будет проверять весь персонал и всех жильцов дома.
Он остановился и вынул пистолет. Впереди, в полуоткрытой двери подвала мелькнул луч карманного фонарика. Это было именно то помещение, где взломали окно. Он медленно пошел вперед, осторожно ступая по грязному бетонному полу, стараясь не произвести ни звука. Войдя, он увидел, что кто-то стоит у дальней стены и водит лучом по окнам. В желтом круге света вырисовалась темная фигура. Луч перешел на другое окно и остановился на сердечке, нарисованном по пыли. Человек нагнулся к окну. Он был настолько увлечен своими исследованиями, что не услышал, как сзади к нему подошел Энди.
