Борис Карлов
Остров Голубой Звезды
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Приключения начинаются
Глава первая
«ЛУННАЯ БОЛЕЗНЬ» ПОНЧИКА И «МОРСКАЯ БОЛЕЗНЬ» НЕЗНАЙКИ
После того как Незнайка побывал на Луне, многие коротышки из сказочной страны тоже совершили космические путешествия. А самые любознательные и отважные лунные жители побывали на Земле. Но со временем желающих летать в космос становилось всё меньше. Ведь так всегда выходит: как только, что-то новое и интересное становится привычным, всякий интерес к этому делу пропадает. Да и не все коротышки хорошо переносили космические полёты, некоторые даже болели, и доктор Пилюлькин лечил их у себя в больнице. В конце концов космические путешествия почти прекратились, а в Космическом городке остался работать один только астроном Стекляшкин.
Незнайка и Пончик, пробывшие на Луне дольше всех, едва, можно сказать, очухались благодаря заботам Пилюлькина.
Особенно долго приходил в себя Пончик. С утра до вечера он валялся на больничной кровати или проветривался в гамаке на свежем воздухе, постоянно жалуясь, что Пилюлькин его совсем не лечит, а только заставляет пить горькие лекарства. Тут следует заметить, что при всей своей учёности Пилюлькин так и не смог распознать таинственное недомогание Пончика и лечил его исключительно касторкой и рыбьим жиром.
Коротышки со всего Цветочного города приходили к Пончику послушать рассказы о том, как он был на Луне капиталистом, а потом разорился и крутил карусель для других богатых бездельников.
— Вы поймите, братцы, — говорил Пончик, едва не плача, — когда этими своими руками заработаешь пару сантиков на кусок хлеба, то тебе этот кусок сладкой коврижкой покажется!..
При этом он выставлял руки вперёд, и все с уважением разглядывали его пухлые беленькие ладошки.
Коротышки его сочувственно слушали и в другой раз приносили ему что-нибудь вкусненькое подкрепиться до обеда или до ужина.
Такое затянувшееся недомогание Пончика не очень-то нравилось доктору Пилюлькину, и он однажды вызвал из Солнечного города знаменитого профессора Микстуру. Тот осмотрел Пончика, расспросил его о том о сём, посовещался с Пилюлькиным и уехал обратно в Солнечный город. А Пилюлькин только и сказал, что лечение продолжается.
Проснувшись на другой день, Пончик почему-то не увидел на столе свой привычный завтрак, состоявший из каши с маслом, тёплых ватрушек и какао пополам со сгущённым молоком. Сначала он позвал няню, потом Пилюлькина, но никто к нему не пришёл. «Наверное, случилось что-то непредвиденное, — с тревогой подумал Пончик.
— Что если где-нибудь пожар или разлилась Огурцовая река…» Он с ужасом представил, как под самыми окнами больницы плещется вода, готовая хлынуть в дом.
Пончик вздрогнул и быстро сел. От резкого движения у него закружилась голова, и он вновь со стоном опустился на подушку, однако успел заметить, что за окном всё по-прежнему спокойно и нет никакого наводнения. Пончик полежал ещё несколько минут и решил, что чего бы там такого ни случилось, это не повод, чтобы бросать его здесь одного, а главное, отменять завтрак. Придя к такому умозаключению, Пончик ещё несколько раз крикнул няню и Пилюлькина, но, не получив ответа, решил вставать. Он уже давно самостоятельно не передвигался и почти разучился ходить.
Преодолевая слабость и головокружение, он выбрался на крыльцо больницы.
На улице Колокольчиков всё было как обычно, двое коротышек шагали мимо по своим делам.
— Эй, братцы! — окликнул их Пончик слабым голосом. — Куда это из больницы все запропастились?
Но малыши, то ли не расслышав, то ли не поняв, приветливо помахали ему и скрылись за поворотом. Опершись руками о перила крыльца, Пончик в недоумении смотрел им вслед.
Тут лёгкое дуновение ветерка донесло до него аромат гречневой каши и свежеиспечённых ватрушек. Пончик сглотнул слюну и; собрав остатки воли в кулак, двинулся прямо по середине улицы в сторону дома, где кроме него жили ещё пятнадцать известных читателю малышей-коротышек.
Когда Пончик, мокрый и взъерошенный, появился на пороге, его друзья уже заканчивали завтрак.
— А, больной! — радостно воскликнул разливающий чай Торопыжка, увидев Пончика.
— Весьма рад, весьма… — закивал вежливый Сахарин Сахаринович Сиропчик, рядом с которым давно уже пустовало место за столом.
И у всех нашлось для товарища приветливое слово.
К Пончику подошёл доктор Пилюлькин и приставил к его груди специальную слушательную трубочку.
— Как себя чувствует больной? — поинтересовался он, наклонившись к трубочке. — Пульс и дыхание учащённые, но в пределах нормы, — удовлетворённо констатировал Пилюлькин. — Надо больше двигаться, голубчик! С сегодняшнего дня будете под домашним наблюдением.
Отдышавшись, Пончик позавтракал и сразу прилёг на свою кровать.
Когда же пришло время обеда, Пилюлькин объявил, что все отправляются обедать на берег Огурцовой реки. Все коротышки обрадовались, потому что на реке можно было искупаться и поиграть в мяч. Один только Пончик окончательно расстроился. Ему вовсе не хотелось ковылять пешком до реки, но делать было нечего, и он при всеобщей поддержке прогулялся туда и обратно.
С этого дня дело пошло на поправку. Пончик стал больше двигаться, ходить и даже купаться. «Лунная болезнь» стремительно отступала под натиском нового метода лечения доктора Пилюлькина.
Как позже выяснилось, приезжавший накануне профессор Микстура здорово отчитал своего коллегу за попустительство, а Пончика и вовсе обозвал симулянтом. И тогда Пилюлькин незамедлительно принял на вооружение новую, уже известную нам методику лечения, с помощью которой Пончик сам себя вылечил.
Однажды Знайка показал своим друзьям карту, которую он составил, фотографируя Землю из космоса через телескоп. По этой карте выходило, что Огурцовая река впадает в огромное море или даже целый океан. Коротышки из Цветочного города никогда не видели моря, но многие из них по книжкам и рисункам знали, что море очень красивое и такое большое, что когда стоишь на одном берегу, то другого берега вообще не видно. Читали они и про то, что на море бывают бури и кораблекрушения, а также необитаемые острова с зарытыми сокровищами.
Особенно много про всё это читал Незнайка, когда ещё сам лежал в больнице и лечился у Пилюлькина от лунной болезни. После этих книжек Незнайке снились одноглазые пираты, надутые паруса и пенящиеся волны на бескрайних морских просторах… Можно сказать, что благодаря всем этим книжкам его лунная болезнь постепенно сменилась болезнью морской.
Вместе с Пачкулей Пёстреньким, которого Незнайка заразил своим увлечением, они мастерили парусные корабли и пускали их в пруду. «А ну, трави шкоты!» — кричал Незнайка. «Все наверх! Вяжи бушприт к бизань-мачте!» — вторил ему Пёстренький.
Во всей этой тарабарщине они сами, кстати сказать, ровным счётом ничего не понимали.
Узнав, что Огурцовая река впадает в настоящее море, Незнайка погрузился в глубокую задумчивость и целых три дня ни с кем не разговаривал. Потом они с Пёстреньким ещё несколько дней о чём-то шептались и выводили на бумаге какие-то чертежи. После этого они стали подолгу исчезать в прибрежных зарослях ниже по течению реки, подальше от пляжа. В это же время в доме, где жил Незнайка, и в доме, где жил Пачкуля Пёстренький, начали таинственным образом исчезать запасы продовольствия, гвозди, инструменты, простыни и ещё всякая всячина.
Однажды с Пёстреньким разговорилась Кнопочка, и он под большим секретом сообщил ей, что приятели строят на берегу морское судно, на котором уже не сегодня-завтра поплывут по морям в поисках приключений.
— Не говори глупости, — сказала Кнопочка. — Или ты уже забыл, как тонул Комарик?
Малыш по имени Комарик однажды залез в выдолбленную сухую половинку тыквы и поплыл по реке. Его унесло вниз по течению, тыква перевернулась, и его отыскали только к вечеру, далеко от города. Комарик всё это время звал на помощь, уцепившись за стебель растущего из воды камыша.
— Так мы ведь не на тыкве поплывём, — попытался успокоить Кнопочку Пёстренький.
— Всё равно не смейте! Если вы сегодня сами обо всём не расскажете, тогда я всём расскажу! — решительно заявила Кнопочка.
— Ты же обещала… я же по секрету!.. — в панике забормотал Пёстренький. Он испугался, что сам всё разболтал и теперь Незнайка не возьмёт его в путешествие.
— А если бы вы с крыши вниз головой собирались прыгать, а я бы пообещала и промолчала, как бы это называлось? — возмущалась Кнопочка.
