— Я рад, что ЦРУ разрешило нам побеседовать с перебежчиком.
— Ну, отказать вам в этом было бы верхом неприличия. Это вы вытащили его для нас из России, и маскировка бегства была выполнена на высшем уровне.
Больше Джек не мог ничего добавить. Каким бы надежным человеком ни считался Ник Томпсон, Райан не знал, к каким секретам он допущен.
Однако Томпсон сам знал, когда нужно воздержаться от вопросов.
— Значит, ваш отец был полицейским?
— Да, следователем. В основном, расследовал убийства. Занимался этим больше двадцати лет. Дослужился до звания лейтенант. По его словам, капитаны в основном просиживают штаны в кабинетах, а отец этого терпеть не мог. Он любил лично хватать плохих ребят за шиворот и отправлять их в кутузку.
— Куда?
— В тюрьму. Тюрьма штата Мериленд в Балтиморе — весьма зловещее сооружение. Чем-то похожее на средневековую крепость, но только еще более неприступное. Сами обитатели называют ее «замком Франкенштейна».
— Мне это как раз по душе, сэр Джон. Убийц я никогда особенно не жаловал.
— Отец почти не рассказывал про них. Он не приносил работу домой. Мама не любила об этом слушать. Только однажды папа рассказал жуткую историю: один человек убил своего сына, поссорившись с ним из-за пирога с крабами. Это такой маленький гамбургер с начинкой из крабового мяса, — объяснил Джек. — Отец сказал, что это страшно — лишиться жизни из-за такого пустяка. Убийца сам сдался полиции, в ужасе от содеянного. Но сына его вернуть уже было нельзя.
— Поразительно, как часто с убийцами происходит именно так. Ослепленные яростью, они отнимают чужую жизнь, после чего их захлестывает раскаяние.
— Быстро взрослеют, медленно набираются ума, — процитировал Джек расхожую фразу времен Дикого Запада.
— Да, в моем ремесле мне приходилось сталкиваться с такими печальными историями.
— А что насчет этого Строкова?
— Эта лошадка совсем другой масти, — ответил Томпсон. — Такие встречаются нечасто. Для них оборвать человеческую жизнь — это работа. Никакого мотива в обычном смысле этого слова, и практически полное отсутствие вещественных улик. Находить таких подонков очень трудно, но мы по большей части их все-таки находим. На нашей стороне время; рано или поздно кто-нибудь открывает рот, и это доходит до наших ушей. Большинство преступников сами отправляют себя за решетку своим длинным языком, — объяснил Ник. — Но такие, как этот Строков, никогда не хвастаются своими черными делами — если не считать рапорта для начальства. Однако эти документы нам на глаза не попадаются. В прошлый раз мы вышли на Строкова чисто случайно. Мистер Марков запомнил, что какой-то мужчина уколол его зонтиком, запомнил цвет костюма, который был на нем. Один из констеблей обратил внимание на мужчину в костюме такого же цвета, чье поведение показалось ему странным — понимаете, вместо того, чтобы поскорее вернуться домой, он остался с тем, чтобы проверить, что Марков действительно умрет. Два предыдущих покушения провалились, понимаете, поэтому направили Строкова, чтобы он сделал дело наверняка. А Строков настоящий профессионал. Ему нужно было быть полностью уверенным, поэтому он остался ждать сообщения в газетах о смерти Маркова. А мы тем временем побеседовали с обслуживающим персоналом гостиницы, в которой он остановился, и начали собирать информацию. К расследованию подключилась Служба внутренней безопасности; в каких-то отношениях она нам очень помогла, а в других — нет. Затем было поставлено в известность правительство. Правительство стремилось избежать международного скандала, поэтому нас всячески сдерживали — кажется, мы потеряли из-за этого два дня. В первый из этих дней Строков приехал на такси в «Хитроу» и вылетел в Париж. Я входил в группу, осуществлявшую наружное наблюдение. Стоял в пятнадцати шагах от Строкова. У нас были два детектива с фотоаппаратами, они сделали кучу снимков. На последнем Строков поднимался по трапу в «Боинг». А на следующий день правительство наконец выдало нам санкцию на то, чтобы задержать Строкова для допроса.
— Опоздали на один день, и не хватило одного доллара, так?
Томпсон кивнул.
— Совершенно верно. Я бы с огромным удовольствием упрятал Строкова в камеру предварительного содержания в тюрьме «Олд бейли», но рыбке удалось уплыть. Французы следили за Строковым в международном аэропорту имени де Голля, но он не покидал территорию международного терминала, где ни с кем не обмолвился ни словом. Мерзавец нисколько не раскаивался в содеянном. Полагаю, для него убить человека было все равно, что нарубить дров для камина, — закончил свой рассказ бывший полицейский.
— Да. Это в кино Джеймс Бонд, расправившись с очередным врагом, выпивает водку с мартини — «смешать, но не взбалтывать». На самом деле лишить человека жизни совсем непросто.
— Вина Маркова заключалась только в том, что он принимал участие в передачах иностранного вещания Би-би-си, — сказал Ник, крепче сжимая рулевое колесо. — Наверное, кому-то в Софии очень не понравилось то, что он говорил.
— Те, кто обитает по ту сторону «железного занавеса», не слишком-то жалуют свободу слова, — напомнил Райан.
— Треклятые варвары. И вот теперь этот сукин сын собирается убить папу римского? Я сам не католик, но папа — слуга господа, и, насколько мне кажется, человек неплохой. Знаете, даже самый жестокий преступник хорошенько подумает, прежде чем поднять руку на священнослужителя.
— Да, я знаю. Никто не хочет гневить господа. Но, Ник, эти люди не верят в бога.
— Их счастье, что я не господь бог.
— Да, как было бы хорошо обладать силой полностью очистить мир от зла. Вся беда состоит в том, что, по убеждению хозяев Строкова, именно этим они и занимаются.
— Вот почему мы живем по законам, Джек, — да, знаю, эти люди сотворили для себя свои собственные законы.
— В этом-то вся беда, — согласился Райан.
Как раз в этот момент они подъехали к Чатэму.
— Какое милое местечко, — заметил Томпсон, поднимаясь по центральной улице.
— Неплохой район, — согласился Райан. — Моей Кэти здесь очень нравится. Я сам предпочел бы поселиться ближе к Лондону, но она… в общем, настояла на своем.
— Женщинам всегда удается добиться своего, — усмехнулся Томпсон, сворачивая направо на Фристоу-Вей, а затем налево в Гриздейл-Клоуз.
И вот, наконец, и дом. Райан вышел из машины и достал из багажника вещи.
— Папочка! — радостно взвизгнула Салли, когда он вошел в дом.
Бросив чемоданы, Райан подхватил дочь на руки. Он уже давно успел убедиться, что маленькие девочки обнимаются лучше всех на свете, хотя их поцелуи получаются слишком мокрые.
— Ну, как поживает моя маленькая Салли?
— Хорошо. — Слетевшее с ее уст, это слово странным образом напоминало гладкую, пушистую кошку.
— О, здравствуйте, доктор Райан, — поздоровалась вышедшая в коридор мисс Маргарет. — Я вас не ждала.
— Я заскочил на минуту. Оставлю грязное белье, возьму свежее и снова в путь.
— Ты опять уходишь? — разочарованно произнесла Салли.
— Извини, Салли. Папу ждут дела.
Девочка вырвалась из объятий отца.
— Фу!
И она вернулась к телевизору, тем самым указав отцу его место.
Правильно истолковав ее жест, Джек поднялся наверх. Три — нет, четыре свежих рубашки, пять комплектов нижнего белья, четыре новых галстука и… да, еще одежда для отдыха. Два пиджака, две пары брюк. Заколка для галстука, оставшаяся со времен службы в морской пехоте. Вот и все. Навалив на кровати кучу грязного белья, Джек собрал чемоданы и направился вниз. Готово. Оставив вещи внизу, Джек снова поднялся наверх за своим паспортом. Больше нет смысла пользоваться фальшивым британским.
— Пока, Салли.
— Пока, папочка.
Но затем, передумав, Салли выскочила в коридор и снова бросилась отцу на шею. Когда она вырастет, она будет не разбивать сердца мужчин, а вырывать их из груди и зажаривать на углях. Однако до этого еще было далеко, и пока что у отца была возможность наслаждаться своей дочерью. Маленький Джек спал, улегшись на спинке в манеже, и Райан решил его не беспокоить.
— До встречи, приятель, — прошептал он в дверь, направляясь к выходу.
— Куда вы направляетесь сейчас? — спросила мисс Маргарет.
— За границу. Дела, — объяснил Райан. — Я позвоню Кэти из аэропорта.
— Счастливого пути, доктор Райан.
— Благодарю, Маргарет.
И снова на улицу.
— Как у нас со временем? — спросил Райан, садясь в машину.
— Насчет этого можно не беспокоиться, — небрежно заметил Томпсон.
Джек понял, что если они будут опаздывать, и у этого самолета возникнут мелкие технические неполадки.
— Хорошо.
Джек откинул спинку сиденья назад, чтобы немного вздремнуть.
Он проснулся, когда машина подъезжала к третьему терминалу аэропорта «Хитроу». Томпсон остановился рядом с мужчиной в штатском, судя по всему, каким-то государственным служащим.
