«Бойцам сохранить полное спокойствие, не терять присутствия духа и мужества, и враг будет разбит».
Настала мертвая тишина в окопах восставших. Усиленно бились сердца казаков, сжимавших холодные стволы винтовок; блестели в гнездах стволы пулеметов в ожидании наступающего красного врага. Цепи красных, поддерживаемые огнем артиллерии, которая немилосердно громила Вешенскую с 2-верстной дистанции, как черви, ползли по займищу, усиливая ружейный и пулеметный огонь. Огонь красных, доведенный до крайнего напряжения, настолько был силен, что показаться на улице абсолютно не представлялось возможным. Красные, будучи уверены, что у восставших нет патронов, и подойдя к станице на расстояние 100 саженей, с диким ревом «ура!» бросились в атаку, но, к своему удивлению, натолкнулись на второй Дон (как они кричали: «Товарищи, здесь другой Дон!»). Это было озеро, которое по своей широте и глубине равно Дону. Растерявшиеся красные цепи, столпившиеся над озером, бросались то вправо, то влево и ревели что есть мочи: «Казаки, сдавайтесь!» Как вдруг из мертвых окопов затарахтели пулеметы, защелкали винтовки, поражая оторопевшую красную толпу. Красные, придя в полное замешательство, беспорядочным стадом ринулись обратно к переправе. Части восставших, которые удерживали перешеек между озером и Доном, перешли в энергичное наступление, выйдя во фланг красным слева. Красные, опасаясь быть отрезанными от переправы, в панике бросали винтовки, пулеметы и бежали к месту переправы. Наскоро созданный красными понтонный мост, не выдержав огромного напора красных солдат, обрушился, увлекая за собою все, что было на его поверхности.
После неудачных переправ, предпринятых красными на участках 1-й дивизии и бригады, красные день и ночь громили артиллерией Вешенскую.
Утром 19 мая ко мне в штаб явилась женщина-казачка с пакетом, в котором было письмо следующего содержания:
«Командующему восставшими казаками.
На ваш фронт переброшена целиком 9-я сов. армия; красная боевая сила увеличилась в два раза. Вы накануне гибели; милость к вам выражается в нескольких часах; сдавайтесь, пока не поздно, в противном случае вы будете подавлены самыми жестокими мерами красного оружия.
Комиссар штаба 9-й армии
Бухарцев».19 мая прилетел капитан Веселовский, который передал, что конная группа генерала Секретева запоздала по той причине, что, дойдя до слободы Дегтево, была возвращена обратно для ликвидации красных, занявших Миллерово, но сейчас снова двигается по тому же направлению и не позже, как дней через 5, будет здесь. Красные, чувствуя приближение конной группы Секретева и чтобы не дать последним возможности соединиться с восставшими, сосредоточили крупные силы с северо-западной стороны: Богучар, Бычок, ст. и н. Криуши и слобода Солонка (с конечной целью отбросить восставших на восток); с южной стороны: хутор Токин, пос. Ясиновка, Грачев, фронтом к западу – с целью выйти во фланг генералу Секретеву и в то же время прикрывать станицу Усть-Медведицкую, как главный пункт на случай отступления.
На рассвете 21 мая красные огромными силами в составе 15-й Низинской пех. дивизии, 3-го московского латышского, 3-го Богучарского пех. полков, сводной бригады московских и петроградских курсантов, двух батальонов матросов, нескольких карательных отрядов, крестьянских дружин и небольшого количества конницы повели наступление по всему фронту 3-й и 4-й дивизий на широте 60 верст, соприкасаясь со станицей Акишевской. Разгоревшийся бой носил ожесточенный характер; хутора, расположенные в сфере огня, то и дело переходили из рук в руки; огромнейшие пожары пожирали дома, гумна, дворовые постройки и прочие пожитки. Ожесточенный бой с 21-го по 23-е включительно происходил с переменным успехом. На 24 мая красная пехота, рассыпавшись во множество густых цепей, энергично наступала по всему фронту 3-й и 4-й дивизий, вклиниваясь главным ядром в стык соприкасающихся флангов дивизий восставших с целью разъединить последние. Целый день 24 мая 1919 года изогнутая серая волна бойцов, застилаемая густою пылью, сверкая на солнце остриями стальных штыков и шашек, с разнообразными криками «Ги!», «Ура!» бросалась то вперед, то назад. Беспрерывно ухали пушки красных, с треском разрывались сотни снарядов, точно пчелиный рой жужжали пули. Конница восставших казаков, атакуя наступающих, то сметала цепи красных, то, отбитая огнем последних, мчалась назад. Едва красные сомкнут ряды, как из закрытых мест выскакивала свежая конница, опрокидывая последних. Славные пешие полки Березняговский и Казанский не раз бросались в штыки, останавливая напор красных цепей. К вечеру 24 мая красные оттеснили 3-ю и 4-ю дивизии на восток и заняли хутора Попов и Матюмин и тем прервали связь, телеграфную и телефонную, между станицей Казанской и хут. Шумилиным (связь 3-й и 4-й дивизий).
С наступлением ночи во всех хуторах, занятых красными, вновь гуляло адское пламя огня, и вновь очередные десятки казачьих куреней превращались в груду почерневших развалин. Однако это страшное нашествие, грабеж и опустошение хуторов, зверское истребление беззащитного населения не поколебали дух верхнедонцев. В 10 часов вечера 24 мая начальник 5-й дивизии донес мне:
«Противник, наступавший на участке моей дивизии, разбит; правый фланг его отброшен за реку Хопер, а левым удерживается станица Федосеевская. Пленных не берем.
Начальник 5-й дивизии
Ушаков».
Рано утром 25 мая красные вновь повели энергичное наступление, тесня восставших на восток. Все население занятых хуторов выступило на фронт. К 9 часам утра станицу Казанскую и хутор Шумилин наполовину заняли красные. Отступавшие жители, как то: старики, подростки, девушки, женщины (последние переодевались в мужское платье) – вместе с казаками выстраивались в боевой порядок на высотах лежащих сзади передовых позиций. Дударевский конный полк, снятый с участка 5-й дивизии, своевременно подошел на помощь 4-й дивизии, которая под убийственным огнем красной артиллерии мужественно отстаивала каждую пядь земли. Красные, окончательно занявшие хутор Шумилин и отбросившие восставших на высоты, лежащие между хуторами Шумилин и Гусынкой (Казанской), не предпринимали дальнейшего наступления, а продолжали оставаться в занятом ими хуторе Шумилине, производя суд и расправу над всем живым и мертвым. Прерванная телеграфная и телефонная связь между упомянутыми дивизиями была вновь восстановлена через главный штаб в Вешенской, откуда как первая, так и последняя дивизии получили необходимые сведения о положениях на фронте соседних дивизий.
Начальник 4-й дивизии подхорунжий Медведев, видя толкотню красных на одном и том же месте, решил: прорвать фронт между хутором Круглым и слоб. Солонка, откуда и ударить во фланг красным, занимающим хутор Шумилин. Около 11 часов дня подхорунжий Медведев оставил на занимаемых позициях всю пехоту и для поддержки последней пришедший Дударевский конный полк и сам, во главе всей конницы, прикрываясь возвышенностью, лежащей по реке Гу сынке, к 12 часам дня подошел к определенному месту прорыва. Дав коням короткий отдых, он развернул два конных полка в лаву и внезапно обрушился на слабые части красной пехоты. Рассеяв находящегося перед собой противника, подхорунжий Медведев в тот же час своим правым плечом ударил во фланг красным, последние, не выдержав удара конницы, спешно оставили хутор Шумилин и отступили на слободу Березняги. В 12 часов дня 25 мая 3-я дивизия вела бой на улицах станицы Казанской, а главную часть конницы и пехоты сосредоточила на своем правом фланге, удерживая наступление красных (в стык флангов). 4-я же дивизия, продолжая теснить Шумилинскую группу на северо-запад, стала угрожать вклинившемуся противнику выходом в тыл. Около часу дня центр ударной группы начал медленный отход назад, но правым флангом красные беспощадно громили станицу Казанскую.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
