Шок мигом выбил меня из созерцательного состояния. Помимо того, что это было знаком высочайшего доверия, помимо престижа, которым она меня удостоила, более всего меня тронуло и взволновало то, что ее выбор пал именно на меня, я стал ее избранным, и я не мог не усмотреть в этом доказательства любви. Я ответил тут же, не задумываясь, но:
— А почему ты не выбрала Пьетро? Он больше меня заслуживает этой чести.
— Потому что он слишком привязан к вопросу благородности. Ему не хватает чуткости в обращении с вихрями. Я безгранично уважаю этого человека за его порядочность. Но эта порядочность мешает ему видеть вещи за пределами этических требований. Для меня этика исходит из отношения к вихрю, а не наоборот.
— Есть и другие причины, я полагаю…
![]()
87
x ![]()
Я не отвечала. Я не знала, с чего начать. То, что я должна ему рассказать за столь короткий промежуток времени, было слишком объемно… Для чего было ждать столько лет? У меня была тысяча возможностей сделать это раньше! Но нет, тебе обязательно нужно еще подумать, Ороси Меликерт, дождаться последнего момента. Откровенно говоря, через два месяца после Крафлы я перестала надеяться, что мы когда-нибудь куда-то дойдем. К чему все это вообще, думала я. Но затем вдруг появился первый признак: зыбь, расходившаяся очень долгими волнами. С каждым днем волнение потока усиливалось, утверждалось все глубже — догадка, знак, намек на доказательство, доказательство? Не настолько, чтобы понять, что мы так близко. Я неправильно истолковала вихревой шлейф, плохо просчитала отделяющую нас дистанцию, но хроны так быстро растворялись там, в верховье. Сов достаточно быстро освоился в повисшей паузе, и в каком-то смысле освободил меня от терзаний с чего начать:
— Ороси, перед тем как ты скажешь то, что хотела, я бы хотел разобраться с одним вопросом, который тебе наверняка покажется непроходимой глупостью, но тем не менее. Я тридцать лет слышу слово вихрь. Мне надавали с полсотни разных объяснений этого понятия, я перечитал все, что только можно было найти на этот счет в Аэробашне и в фареолах… И тем не менее, несмотря на это, или, быть может из-за этого, я чувствую себя совершенно потерянным в вопросе, у меня не получается выстроить ясное понимание самого концепта, я не могу четко очертить для себя все то, что об этом знаю. Я знаю либо слишком много, либо недостаточно. Так вот, мой недалекий вопрос заключается в следующем: что такое вихрь? Что это на самом деле значит?
— Знаешь, твой вопрос более чем уместен. Это даже самый лучший вопрос, с которого можно начать. Так вот…
86
Какого уровня ответ ты хочешь получить? Конкретный, физический, энергетический? Может, духовный? Ты предпочитаешь, чтобы я тебе сказала, что может вихрь или чем он является? С чего начать?
— Начни с конкретики.
) ![]()
Ороси с трудом оперлась спиной о холмик. Сделала она это с усталостью, с какой двигаются беременные женщины. Она напомнила мне Аои десять лет тому назад… Хотя никаких намеков на живот не было заметно.
— Вихрь такой, каким ты его видел в вераморфном хроне. Это своего рода клубок из чистого ветра, размером примерно с большой кулак. У клубка может быть бесконечное количество форм. Самые простые похожи на колесо без спиц, как наспех очерченный круг, или на вытянутые восьмерки. Хотя у большинства все-таки просматривается сложная топология, которая называется узлом. Узел — это траектория, по которой проходит ветер, чтобы вернуться в свою изначальную точку. Движение это, как тебе известно, всегда круговое, замкнутое, так как именно это кольцо обеспечивает компактность вихря.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Можно ли разрубить этот узел или развязать его?
— Теоретически — да. Но на практике ветер циркулирует внутри узла на абсолютной скорости. Ты помнишь, что я говорила вам на Крафле по поводу алмазного ветра?
— Да.
— Эта абсолютная скорость не выдумка и не преувеличение. И у нее вполне конкретные характеристики. Во-первых, это обозначает, что ветер присутствует во всех точках траектории одновременно. При относительной скорости, пусть даже невероятно высокой, ветер всегда находится в определенной зоне, в определенный момент. Здесь
85
же он находится во всех точках узла постоянно, понимаешь?
— Это я знаю.
— Вихрь, соответственно, держится именно благодаря этой скорости. Он черпает из нее свою плотность. Как только он замедляется, то сразу оказывается под воздействием линейного ветра, который может его рассеять. Он сам развязывается. Оригинальность вихря заключается в том, что он делает совозможным движение и определенную стабильность личности. Нужно понимать, что ни один атмосферный ветер в движении, ни один линейный поток не может сопротивляться энтропии. А вихрь может, благодаря своем узлу. Узел критически важен, в первую очередь, чтобы предотвратить рассеивание, но еще и потому что от формы петли зависят вибрационные свойства вихря. В отличие от утверждений некоторых аэрудитов, вихрь нельзя определить по скорости, поскольку она всегда абсолютная, ни по материи, потому что все они состоят из чистого ветра. Они различаются исключительно по своей топологии: общей форме, плотности потока и развитию траектории в пространстве. Каждый клубок уникален. Каждый вибрирует и приводит в движение воздух вокруг по-своему. Он производит поток волн, свойственной только ему амплитуды и частоты колебаний. Следовательно, у каждого вихря свой тембр. Опытный аэромастер может узнать вихрь издалека, просто по его звучанию, особенно в незамутненной среде. Сложность в том, что вихревые волны почти всегда доходят до нас в амортизированном, деформированном, отраженном и преломленном виде. Нужно действительно хорошо владеть техникой аэромастерства, чтобы определить вихрь на большом расстоянии. Зато с расстояния меньше ста метров это просто детская забава, если немного приноровиться.
84
— А вот сейчас, например, ты сколько вихрей чувствуешь?
— Ох, много, Сов… Очень много! С вихрем Каллирои во мне способность чувствовать их отточилась и расширилась. Я беспрерывно вслушиваюсь в них, я всегда начеку. Это меня выматывает. И в то же время мне это по душе, мне нравится эта обостренность чувств. У меня ощущение, что я соткана из самой жизни. Даже сегодня в полном тумане я следовала за траекторией зайцев.
— Думаешь, звери тоже обладают такой способностью?
— Да, но похоже, что они не отдают себе отчет в собственном жизненном сиянии! Красный лис, например, так осторожничает, так старается подкрасться незаметно, а при этом излучает такую мощную вибрацию, что заприметить его не составляет ни малейшего труда… Только великим мастерам, таким как Тэ или Нэ Джеркка, под силу заглушить свое присутствие, если они этого захотят. У Эрга, например, никогда не получалось. Его было заметно за километры! Согласно Аликорне, одной из аэрудиток с которой я познакомилась в Шавондаси, по нашему следу шли все время с момента нашей переправы через Лапсан! Что не удивительно, Орда из двадцати трех человек — живой маяк из вихрей, для любого, кто решит преследовать нас по линии Контра!
— Ты дала мне определение вихря в физическом плане, теперь я бы хотел…
— Я дала тебе определение в физическом плане, но не полностью. Я рассказала только о внешних выражениях вихря, его воздействии.
87
Я не отвечала. Я не знала, с чего начать. То, что я должна ему рассказать за столь короткий промежуток времени, было слишком объемно… Для чего было ждать столько лет? У меня была тысяча возможностей сделать это раньше! Но нет, тебе обязательно нужно еще подумать, Ороси Меликерт, дождаться последнего момента. Откровенно говоря, через два месяца после Крафлы я перестала надеяться, что мы когда-нибудь куда-то дойдем. К чему все это вообще, думала я. Но затем вдруг появился первый признак: зыбь, расходившаяся очень долгими волнами. С каждым днем волнение потока усиливалось, утверждалось все глубже — догадка, знак, намек на доказательство, доказательство? Не настолько, чтобы понять, что мы так близко. Я неправильно истолковала вихревой шлейф, плохо просчитала отделяющую нас дистанцию, но хроны так быстро растворялись там, в верховье. Сов достаточно быстро освоился в повисшей паузе, и в каком-то смысле освободил меня от терзаний с чего начать:
Ороси с трудом оперлась спиной о холмик. Сделала она это с усталостью, с какой двигаются беременные женщины. Она напомнила мне Аои десять лет тому назад… Хотя никаких намеков на живот не было заметно.