имя уже связали с моим. Но я не нарочно, Вейриш!
– Знаю я… Кстати, Итиш не заходил?
– Нет, – помотала головой Фергия, и концы небрежно повязанного красного платка запрыгали по ее плечам, как языки пламени. – Правда, я слышала, что он успел смертельно поругаться с братом-красильщиком, потом с зятем-пастухом, затем это пошло по нарастающей, и теперь Итиш находится в состоянии войны почти со всей родней, даже самой дальней. Их отношение к его подозрениям лишь убеждает его в том, что кто-то затаил злой умысел.
– Возможно, он прав.
– Ну да. Поэтому я с нетерпением жду, когда же он устанет тыкаться в углы, будто слепой щенок, и придет ко мне, – засмеялась она. – Хотя… Итиш упрямый. Впрочем, это уже не мои проблемы.
– А как вы собираете слухи, если сами отсюда не выезжаете? – спросил я, глотнув из чашки.
Хотя бы ойфа мне налили, правда, не такого, как я любил. Фергия пила густой, черный как деготь, невообразимо крепкий и несладкий, зато с острым перцем и прочими пряностями, которые, думаю, добавляла, как и в еду, не глядя, щепотью. От одного глотка этого чудовищного варева перехватывало дыхание, глаза вылезали на лоб, а еще очень хотелось дохнуть огнем. Увы, в человеческом обличье я на такое не способен, а потому судорожно запивал ойф студеной водой и старался отдышаться.
– У Каддаша – это строитель, если вы не в курсе, – есть сыновья, а у тех – дети, – пояснила Фергия, с явным удовольствием прихлебывая напиток. – Большинство еще совсем маленькие, но те, что уже способны помогать старшим на строительстве, очень резво бегают, а еще у них отличный слух, наблюдательность и недурная память. Злопамятство, скорее, – поправилась она.
– Не удивлен, – хмыкнул я. – Вы, думаю, уже знаете историю Каддаша?
– Конечно. Как только услышала о нем, сразу поняла: это идеальный работник! Проклятий на нем никаких нет, я проверила, дело свое знает, берет умеренно, а главное – не обсуждает мои распоряжения, как тут принято. Сказала я – хочу вот такую крышу, значит, он ее строит. Хотя никогда раньше такого не делал.
– Она вам на голову не обрушится?
– Не думаю. – Фергия посмотрела на потолок. – Чертежи-то мои, а я вполне в состоянии рассчитать, как крепить балки и всё остальное. От Каддаша и его семейства требовалось только поработать руками… Хотя, не скрою, кое-что он усовершенствовал: он ведь лучше знает местную погоду, вот с учетом ветров и прочего и развернул крышу так, чтобы ее не снесло первым же ураганом, если вдруг барьер ослабнет… О чем мы вообще? А! Внуки Каддаша много интересного рассказали. Я теперь, наверно, всех торговцев на базаре знаю поименно и по их делам…
– Эти дети предвзяты, – предостерег я.
– Будто я не понимаю… Ничего, в общих чертах я впечатление составила, а там посмотрим.
– О вас они тоже много интересного расскажут…
– Не сомневаюсь, – кивнула Фергия. – И хорошо. Пускай все знают, что договоренности я выполняю честно. Ну а если ребятишки станут болтать о всяких чудесах вроде той скалы с родником, которая сама вылезла из земли и подвинулась на нужное место, тем лучше.
– Ждите вскорости наместника с визитом, – заключил я. – Неизвестная волшебница возле самой столицы – это не шуточки. Сам приедет проверить, ручаюсь.
– Я встречу его со всем возможным радушием, – заверила она.
– Только ойфом не угощайте. Не оценит.
– Ладно, налью ему орты, – покладисто кивнула Фергия. – У меня почти целый бочонок остался, а через некоторое время еще пришлют. У вас тут ее втридорога продают, так что я уж по знакомству добуду…
– Контрабанда? – уточнил я.
– Разумеется. И не нужно рассказывать, чем мне это грозит! – подняла она руки. – Уж такие-то вещи я стараюсь выяснить в первую очередь…
– Искренне надеюсь на то, что мне не придется выручать вас из застенков.
– Застенков? Тут бросают в тюрьму из-за какой-то жалкой дюжины бочонков орты? – изумилась Фергия.
Я не нашелся с ответом.
– Да, а как ваше дело? – с интересом спросила она и заботливо налила мне еще ойфа.
Я не желал пить это кошмарное варево, но, подозреваю, альтернативой стала бы орта, а я хотел добраться домой, будучи в сознании. Приходилось терпеть и делать вид, будто я смакую напиток крохотными глотками, от которых нестерпимо жгло губы и язык.
– Какое дело?
– Вы зачем-то летали в пустыню, – пояснила Фергия. – Вас не было сутки-двое, не более, иначе Ариш сказал бы, что вы отправились по делам, когда я передавала ему записку для вас. Я не слишком хорошо представляю вашу скорость, но дракон явно покроет человеческий дневной переход за пару часов. Значит, летали вы довольно далеко, судя по тому, насколько оголодали. Не охотились, вы сами об этом сказали. Так зачем же вас туда понесло?
– Просто развеяться, – пожал я плечами. – Размять крылья.
– Тогда почему вы такой мрачный? После хорошей прогулки обычно и настроение отличное, а вы чернее тучи.
Я помолчал, потом все-таки решился:
– Вы угадали. Иногда соседи просят меня… слетать по делам. Нет, неправда, это первый такой случай…
– А что, что случилось? – с живым любопытством спросила Фергия.
– Караван пропал, – нехотя ответил я. – У знакомого торговца там племянник был, он и попросил хотя бы следы поискать.
– И вы…
– Ничего не нашел, – покачал я головой и объяснил ей свои измышления по поводу упущенного времени.
– Ну, ваше промедление уже ничего не решало, – сказала Фергия, дослушав. – Значит, говорите, вообще никаких следов?
– Не считая верблюжьего навоза, кострища и прочего, – ответил я. – Но такие следы мог оставить любой другой караван, а за минувшее время в оазисе мог побывать не один и не два… И нет, Фергия, я возьмусь отличить трехдневный навоз только от свежего, но никак не от такового недельной давности!
– Плохо, – вздохнула она, а в глазах ее начали разгораться уже знакомые мне искры. – Вот так дельце, Вейриш! Ни следа, ни приметы, однако караван, как вы выражаетесь, в карман не спрячешь… Следовательно, следы должны быть, только вы их не нашли.
– Вы же говорили, что не беретесь за дело, покуда вас об этом не попросят, – напомнил я.
– Так попросите! – улыбнулась Фергия. – Я с вас даже платы не потребую, буду считать это тренировкой, дружеской услугой и всем в том же роде… Ну же, Вейриш! Я будто не вижу, как вам не хочется говорить этому Оталю, что ничегошеньки у вас не вышло… Ваша гордость задета, разве нет?
Мне очень хотелось вылить на нее кувшин холодной воды, чтобы остановить благой порыв, но он, к сожалению, уже опустел. К тому же я слишком хорошо помнил Флоссию Нарен, а она бы точно
