стрельницы или тайники и многие палаты и пути к оным с перемычками по подземелью». Не был ли Пьетро Солари посвящен в тайну библиотеки московских государей? Не он ли построил для нее надежный, хитроумный тайник, поиски которого до сих пор так и не увенчались успехом?
– В Угловой Арсенальной башне нашли замурованную дверь, – рассказывал Марк. – Когда ее вскрыли, обнаружили подземный ход, на глубине разветвлявшийся в двух направлениях. Землекопы пытались пройти ими дальше, но в обоих случаях наткнулись на каменные столбы. Они оказались очень прочными и ломать их не стали. А вскоре поиски были прекращены – кончились отпущенные казной деньги. Кроме того, скептикам вроде Белокурова удалось многим навязать свое мнение, что поиски бесполезны.
– Да, вы правы, в судьбе библиотеки московских государей Белокуров сыграл роковую роль – создал на пути ее поисков самую мощную, непробиваемую преграду, – мрачно проговорил Пташников.
– Ты считаешь, библиотека хранится здесь, под Угловой Арсенальной башней? – спросил я Марка.
– Точнее – под Арсеналом, под его фундаментом. В этом был уверен археолог Стеллецкий. Не получив разрешения исследовать Московский Кремль у царских чиновников, он добился своего после революции. Если описать все, что испытал Стеллецкий в поисках подземного хода из Угловой Арсенальной башни к библиотеке, получится целая повесть: тут были надежды и разочарования, обвалы и проникновения в подземелье воды, которая, как считал археолог, грозила залить тайник с книгами. Было все, но библиотеку Стеллецкий так и не нашел. А потом, как и в прежние, царские времена, Московский Кремль, по существу, был закрыт для исследователей. Вспомните рассказ инженера Ивашова, чем закончилась находка подземелья под храмом Христа Спасителя.
– А все-таки, почему такое внимание именно Угловой Арсенальной башне?
– По сообщению Конона Осипова, дьяк Василий Макарьев подземным ходом прошел к реке Неглинной, в тайник попал через круглую башню, – ответил мне Марк. – Все приметы сходятся на этой башне.
– Но ведь пономарь не назвал ее в своем «доношении»! По его указаниям, как ты говорил, тайник искали совсем в других местах.
– Тогда искали не тайник, а подземный ход, который вел к нему. Видимо, Коном Осипов не без оснований считал, что так будет легче отыскать тайник, виденный Василием Макарьевым.
– Не понимаю, почему такой путь предпочтительнее? Не легче ли сразу начать там, где предполагался тайник?
– На этом кратчайшем пути было одно очень серьезное препятствие – фундамент Арсенала, который к тому времени был уже заложен. Его строительство начали еще в 1702 году, но через четыре года прекратили в связи с готовившимся нападением шведского короля Карла Двенадцатого. Через полтора десятка лет работы возобновили, а потом опять наступил десятилетний перерыв. Очень сильно здание Арсенала пострадало от случайного пожара, а достроили его только в 1754 году. Таким образом, Арсенал возводили больше полувека…
Я видел, с каким удовольствием слушал Марка краевед, – знание истории всегда вызывало у него чувство умиления.
– Отступая из Москвы, французы взорвали здание Арсенала в двух местах – возле Никольских ворот и Арсенальной башни. К счастью, тогда шел сильный дождь и план Наполеона взорвать весь Московский Кремль не удался, хотя ущерб ему и так был причинен огромный. Впрочем, высказывалось предположение, что уничтожить Кремль помешал не столько дождь, сколько неизвестные русские патриоты, оставшиеся в Москве.
– Скорее всего, так и случилось, – сказал Пташников. – Французы были опытными вояками, они смогли бы осуществить взрыв Кремля при любой погоде. Другое дело, если им помешали…
Некоторое время мы молча смотрели на светлое, нарядное здание Арсенала, протянувшееся вдоль Кремлевской стены. Перед моим мысленным взором как бы промелькнули тени итальянского зодчего Пьетро Солари, построившего башню с тайником для библиотеки московских государей, русского царя Петра Первого, распорядившегося поставить рядом здание Арсенала и разместить в нем склад оружия и военный музей, французского императора Наполеона Бонапарта, в бессильной злобе на несломленный русский народ приказавшего стереть Московский Кремль с лица земли. Это ему не удалось, и трофейные французские пушки, установленные вдоль Арсенала, бессмысленно целились в мирное московское небо.
А где-то под мощным фундаментом Арсенала, глубоко под землей, мне ясно представился мрачный сводчатый тайник, заставленный тяжелыми, окованными железом сундуками, а в них грамоты, документы, книги античных авторов и русские летописи – бесценные сокровища, находка которых действительно стала бы открытием века.
Предположение Марка, что обнаруженный Василием Макарьевым тайник до сих пор находится на территории Московского Кремля, казалось убедительным. Но если целиком поверить «доношению» пономаря Конона Осипова, то искать библиотеку Ивана Грозного в бывшей Александровой слободе бессмысленно – дьяк Макарьев видел в кремлевском тайнике именно царскую книгохранительницу, которая включала в себя архив и собственно библиотеку.
Когда я поделился этим рассуждением с Пташниковым, он не стал спорить со мной:
– В доказательстве версии, что Иван Грозный перевез в Александрову слободу библиотеку, содержащую в себе и царский архив, есть одно слабое место. Сохранилась опись царского архива, которая в 1612 году была похищена поляками и оказалась затем в библиотеке польского короля Станислава Понятовского, – факт, который может служить еще одним свидетельством того, что поляки, когда стояли в Москве, пытались найти царскую книгохранительницу. В Россию опись была возвращена только в 1796 году. Значатся в ней дипломатические документы, переписка великих князей, следственные материалы по «изменным» делам. Но в том числе упоминаются и «книги латинския», видимо, строгой границы между архивом и библиотекой не было. Из пометок на полях ясно, что в архиве в основном трудился сам Грозный, причем весьма усиленно. Так, с 4 по 14 августа 1568 года он работал с документами почти ежедневно, а затем многие из них забрал с собой. Тут же в описи осталось и разъяснение, куда именно отправлялись отобранные им документы, – «ко государю в Слободу». Таким образом, архив никак не мог находиться в Александровой слободе, где в то время жил Грозный, а был здесь, в Москве.
– Вы сказали об этом Ниткину?
– Не хотелось его расстраивать, – признался мне краевед. – Кроме того, архив мог храниться в нескольких местах, в том числе и в Александровой слободе. Кстати, из указанных в описи дипломатических документов большая часть уцелела.
– Значит, их хранили усерднее, чем книги.
Пташников промолчал, но было ясно, что изложенные Марком факты в пользу тайника с книгами, затерянного где-то под Московским Кремлем, заставили его пересмотреть свое отношение к александровской версии, хотя он и не мог отказаться от нее полностью.
А может, подумалось мне, такое же право на существование имеют и вологодская, и троицкая, и другие известные нам версии? Или библиотеке московских государей выпала другая судьба, о которой мы даже не догадываемся?
