по-русски, пунктиром нарисованы здания, построенные в более поздние годы, вплоть до наших дней, что позволяло проследить те изменения, которые претерпел Кремль за свою долгую и бурную историю, представить его и во времена Грозного, и при Петре Первом, когда здесь начались поиски таинственной книгохраиительницы.
В общих чертах стены Кремля, сохранившегося до наших дней, повторяли конфигурацию белокаменного, построенного при Дмитрии Донском. Со стороны Красной площади вырыли заполненный водой ров, и Кремль стал представлять собой неправильный треугольник между рвом и реками Москвой и Неглинной. Восемнадцать башен усиливали мощь крепости, потом возвели еще две – Кутафью и Царскую. В башнях – боевые ярусы с бойницами для фронтального и фланкирующего огня, тайники-колодцы, подземные ходы-слухи для предотвращения подкопов.
Шатрами башни были увенчаны в семнадцатом столетии. Тогда же сломали двускатную деревянную кровлю над боевым ходом по верху крепостной степы, но сохранили двурогие зубцы-мерлоны, за которыми надежно укрывались защитники крепости.
Позднее ров со стороны Красной площади засыпали, речку Неглинную заключили в трубу и насадили деревьев – так появился Александровский парк.
Давно замечено – как ни стремились итальянские архитекторы проникнуться особенностями русского зодчества, но Московский Кремль чем-то был похож на знаменитый замок Сфорца в Милане.
Итальянец Бон Фрязин начал при Василии Третьем строительство колокольни Ивана Великого, что взметнулась в московское небо подобно огромной белоснежной свече с сияющим на солнце золотым куполом.
Заложенное по велению Петра и законченное при Анне Иоанновне монументальное здание Арсенала возводили русский зодчий Иванов и немец Кундерат, завершал строительство князь Ухтомский. Арсенал нанес первый удар по древностям Московского Кремля, но это было только начало.
В царствование Екатерины Второй русский зодчий Матвей Казаков возвел в Кремле здание Сената, вписав его в свободное пространство между других строений. Однако не всегда с осторожностью относились архитекторы и их заказчики к кремлевской старине. Для осуществления грандиозного проекта Василия Баженова были уничтожены здания коллегий, Кирилловское и Крутицкое подворья, исчез последний боярский дом Шереметевых. Чуть было не снесли и кремлевские стены, но вовремя одумались или само провидение вмешалось.
Позднее для строительства Большого Кремлевского дворца разрушили стоявший на том месте дворец Растрелли, так называемый государев дворец и Троицкое подворье, Цареборисов дворец и Сретенский собор. Тот же архитектор Константин Тон построил храм Христа Спасителя. И мне подумалось: не лучше ли было оставить в покое храм-памятник и не возводить этот дворец? Сколько древних русских памятников сохранилось бы! Сразу четыре башни Кремля потребовалось снести, чтобы поставить здесь Кремлевский дворец.
Уже в советское время на месте Вознесенского и Чудова монастырей, с которыми в русской истории связано столько знаменательных событий, было построено «колонное» здание Президиума Верховного Совета. И неузнаваемо изменилась, потеряла свое пространство Ивановская площадь, где несколько столетий глашатаи, надрывая глотки, «кричали во всю Ивановскую», объявляя народу то радостные, то горестные вести.
Наконец уже в наши дни вырос в центре Московского Кремля «стеклянно-металлический» Дворец съездов. Если раньше архитекторы хоть в какой-то мере пытались вписать свои сооружения в древнюю панораму Кремля, то теперь словно задумали бросить старинному зодчеству вызов – чужеродно, неестественно выглядел здесь этот огромный брус из стекла и металла.
Но сейчас я думал о другом: как при таком объеме строительства, когда на территории Московского Кремля сотни лет буквально везде и во всех направлениях рылись траншеи, уходили в глубь земли широченные котлованы, никто не наткнулся на подземный ход, который вывел бы к тайнику с библиотекой Ивана Грозного?
– Хорошо бы на месте посмотреть, где искали тайник с библиотекой московских государей, – промолвил у меня за спиной краевед, тоже рассматривавший план Кремля. – Тогда, может, прояснилось бы, следует ли его разыскивать здесь дальше.
– Я знал, что вы предложите это, – сказал Марк и хотел положить папку с «доношенном» пономаря Конона Осипова в стол, но Пташников остановил его:
– Тогда возьмите папку с собой, может пригодиться…
Глава вторая. Кремлевский розыск
«И тишины исполнен величавой торжественно державный Кремль стоял», – вспомнились мне строки Василия Жуковского, когда мы подошли к Кремлю со стороны Троицкой башни.
Много раз бывал я в Московском Кремле, подолгу любовался его строгой, величественной красотой, как нигде чувствовал здесь живую связь времен и свою нерасторжимую связь с Россией и ее историей, но еще никогда не приходил с практической целью, с которой мы появились здесь в этот солнечный летний день, – попытаться решить загадку библиотеки московских государей.
Когда я сказал Марку о предположении краеведа, что строительство Кремля было осуществлено не только для обороны, но и для хранения библиотеки византийских императоров, он лишь улыбнулся:
– Сооружение нового Кремля было исторической необходимостью того времени. Его возвели бы и в том случае, если бы библиотеки не было здесь и в помине.
– Строительство началось сразу после приезда в Москву Софьи Палеолог. Это не случайно, – упрямо повторил Пташников свою версию.
– Иван Третий женился на Софье Палеолог в 1472 году, а сооружение новой каменной крепости началось спустя тринадцать лет, в 1485 году. Вряд ли можно сказать, что к строительству Кремля приступили сразу после появления в Москве греческой царевны.
– Потребовалось время, чтобы найти в Европе опытных архитекторов, которые могли исполнить задуманное Иваном Третьим строительство. Это было поручено русскому послу в Риме Семену Талбузину. В Венеции ему удалось уговорить на поездку в Москву самого известного итальянского зодчего Аристотеля Фьораванти. В 1475 году он начал сооружение Успенского собора, только потом приступили к возведению стен и башен Кремля.
– Значит, если библиотека византийских императоров действительно была привезена в Москву, несколько лет она хранилась не в тайнике? – обратился я к Пташникову.
– Не забывайте – Кремль в Москве уже был, две тысячи каменщиков начали строить его еще при Дмитрии Донском, белый камень везли из-под села Мячкова в пятидесяти километрах от Москвы. По тем временам это была очень мощная крепость, наверняка, имелись в ней и тайники, где можно было хранить не только сокровища, но и книги. Кстати, тайной московских подземелий занимался известный архитектор Щусев. Он пришел к выводу, что Аристотель Фьораванти использовал для тайников особый, так называемый мячиковый камень. Вероятно, Фьораванти тоже применял камень из мячковских каменоломен, отсюда тот и получил свое название. И вообще надо отмстить, что итальянские архитекторы широко использовали традиции и опыт русского зодчества, что в немалой степени способствовало признанию Московского Кремля одной из лучших крепостей своего времени.
– Но почему для строительства Кремля пригласили итальянских архитекторов? – спросил я краеведа. – Разве русские зодчие хуже справились бы с делом?
– В этом не было ничего обидного для
