— Пресвятые предки… — только и успел пробормотать пораженным от счастья голосом Шенрис, как вдруг лис, без единой секунды промедления, кинулся в объятия старого друга. — Я уж и не думал, что доживу до этого дня. Как… Как ты возмужал. Ты очень сильно изменился с момента нашей последней встречи.
— Бросьте, доктор, бросьте, — засмеялся лис, посмотрев прямо в глаза сиявшего от счастья военврача. — Всего-то семь суток прошло.
— Ты даже не представляешь, какими долгими они были для меня… — спокойным, как вековая скала, счастливым голосом сказал Шенрис, проведя грубой окровавленной рукой по испачканной в засохшей крови морде пушистого героя Союза. — Как ты здесь оказался?
— Мне приказали, — сухо ответил лис. — Сказали, что мне лучше перевязывать раненых.
— Рыжий… — раздался сиплый, клокочущий подступавшей к горлу кровью голос. Лис, увидев, как дрожащая рука Вальмерта тщетно пытается дотянуться до него, недолго думая, пулей подбежал к доктору, обхватив крошечными лапками его окроплённые тёмно-вишневой венозной жидкостью пальцы. Он был совсем плох: вместо ровного дыхания из трахеи раздавались лишь какое-то сиплое шипение; в покрасневших от полопавшихся капилляров глазах читались невыносимая боль и еле различимые угасающие ниточки отчаянной борьбы за жизнь. С трудом впустив в пробитые лёгкие крупицу пропитанного смрадом смерти кислорода, Вальмерт из последних сил прохрипел:
— Возьми… Возьми знамя… Оно… Оно в углу, там… — доктор сумел пошевелить лишь пальцем правой руки, указав на дальний, заставленный ящиками с медикаментами угол, в котором гордо возвышалось свернутый воинский штандарт. — Времени мало…
— Доктор Вальмерт… — в голосе лиса послышались нотки страха. Второй раз на его покрасневших от подступавших слез глазах умирал человек.
— Я причинил тебе много боли, — сквозь кашель продолжил хрипеть умирающий ученый, — и не прошу за это прощения. Я сполна получил за свои грехи, и вот пришёл тот час, когда мне нужно расплатиться по счетам. Я не замечал в тебе личность, считал лабораторной крысой, на которой можно было безвозмездно проводить опыты. Но увидев в тот день, в лаборатории, как ты с отчаянием в глазах пытался поднять Хранителя Добра, я понял, насколько ошибался… — Вальмерта снова потряс жуткий кашель. — Я счастлив, что ты нашёл своё место в жизни. Ведь именно это и была та истинная радость, на которую я упорно закрывал глаза. И поплатился за это…
— Доктор… — с дрожью в голосе, хотел было перебить Вальмерта лис. Слёзы текли ручьем из его ярких изумрудных глаз, обжигая солью шерсть.
— Я горжусь тобой, — из последних сил выдавил три еле слышимых слова окровавленный учёный, и лис чуткими ворсинками барабанной перепонки уловил холодный предсмертный выдох, всколыхнувший мягкие шерстинки на его рыжей морде. Вальмерт закатил глаза, опустил налитые свинцом веки и больше не проронил ни слова, застыв на операционном столе, словно выпущенная из рук марионетка. В блиндаже наступила гробовая тишина… Это было последней каплей в переполненной отчаянием и скорбью душе лиса. Еле сдерживая слезы, он развернулся и уткнулся мордой в халат хирурга, разрыдавшись, словно тяжёлый ливень в пасмурную погоду:
— Доктор Шенрис… Доктор Шенрис… Почему? Почему? За что?…
— Это ничего, пушистик, — ответил Шенрис, поглаживая шерстку на затылке лиса и тяжёлым взглядом созерцая результат страшного юбилея — тысяча пятисотого человека, распрощавшегося с жизнью на его операционном столе. — Бывает, что и герой плачет. Да ведь что поделаешь! На то война…
— И что мне теперь делать? — лис поднял голову и полными отчаяния глазами посмотрел на врачевателя. — Все погибли… Всех убили… Я не могу, не могу больше. Будь проклято это всё!
— Соберись! — оборвал истерику лиса доктор Шенрис. — Не время распускать нюни! На тебя солдаты смотрят, ты — герой, ты должен быть примером для них!
С этими словами, отойдя от в миг собравшегося с духом лиса, военврач подошел к ящику с медикаментами, вытащил оттуда полевую санитарную сумку с эмблемой белого голубя на боку.
— Ты теперь боец! Рядовой Ракун! — сказал военврач, вручив лису в лапы полевой медкомплект. — Солдат четвёртого медицинского батальона.
— Но как Вы… — оторопел от неожиданности лис, приняв неожиданный комплект снаряжения.
— Разговорчики, рядовой! — громогласно оборвал речь лиса Шенрис. — Привести в порядок снаряжение!
Лис беспорядочно начал поправлять кожаную шапку и укорачивать ремень сумки.
— Смирно! — скомандовал Шенрис. Лис послушно выпрямился перед командиром. Доктор взял флагшток со знаменем, древко которого было запачкано в крови доктора Вальмерта, и вновь обратился к новоиспеченному солдату: — Рядовой Ракун! Клянётесь ли Вы мужественно, без страха и сомнения, нести службу Империи и всему Млечному Пути?
— Клянусь! — инстинктивно ответил лис, опешив от столь неожиданного вопроса.
— Клянётесь ли Вы защищать своё Отечество в любое время года, дня, суток, отдать за него жизнь, если того потребует обстановка?
— Клянусь! — с большей уверенностью ответил лис.
— Клянётесь ли Вы быть примером доблести, отваги и бесстрашия перед лицом опасности, дабы не опозорить честь и славу великих предков?
— Клянусь! — твёрдо и решительно ответил наш пушистый герой. Шенрис кивнул головой и, опустившись на колено, вручил лису священное знамя Империи Солнечной системы. Лис с трепетом обхватил его древко и, проведя лапой по лакированному покрытию, вновь посмотрел на Шенриса.
— Береги его, как зеницу ока, — прошептал доктор, положив грубую ладонь на плечо новоиспеченного солдата. — Держи его высоко, когда поведёшь бойцов в атаку. Они будут смотреть на него. И на тебя. Не показывай страх. Верь в победу, во что бы ни стало. И раненым помогай.
— Так точно, — дрожащим от эйфории голосом ответил лис, с ещё пущей силой обхватив древко. Шенрис кивнул головой и крепко обнял хвостатого солдата грубыми, умытыми в крови руками.
— Ну, друг, — сказал Шенрис на прощание, — ни пуха, ни пера! Пусть сила предков будет с тобой. А теперь иди!
Лис молча кивнул, в последний раз посмотрел на бездыханное тело Вальмерта, развернулся и быстро побежал из блиндажа навстречу огненному сабантую старухи-войны, крепко сжимая в лапах древко священного знамени.
* * *
Медленно открыв глаза, дракон понял, что находится в объятом пламенем поселении, вереницы крошечных деревянных домов которого пылали, словно брошенные в костёр спичечные коробки, до отвала набитые серой. Скафандра, как такового, на нем уже не было: он растворился в мощном энергетическом шаре, образовавшемся в результате взрыва. Как и его физическая плоть, принявшая лишь привычное для разума иллюзорное состояние. На узких улочках этого ужасного места лежали изуродованные страшными широкими рубцами люди в крестьянских одеяниях, застывшие в жутких предсмертных позах. Где-то вдалеке высился стройный деревянный столб, на котором были повешены тела четвертованных мужчин, женщин и детей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
