Указанная выше обновленческая группа, несмотря на наличие трех имеющихся у них пустых храмов, в том числе собора, получила от властей разрешение на пользование единственным православным храмом (Покровская церковь) якобы на паритетных правах. Для осуществления этой цели они во главе со своим епископом прибыли в Покровский храм в вербную субботу незадолго до начала богослужения, требуя, на основании распоряжения центральной власти, передачи ключей от Покровской церкви. Церковь была закрыта, так как слух о предстоящем вторжении обновленцев уже проник в общину и ключи были скрыты. Людей собралось небывалое количество. Некоторые пришли заранее к исповеди (по причине большого количества исповедников, она назначалась до богослужения), а другие стали собираться по причине быстро разнесшегося слуха о происходящем в Покровской церкви. Все это огромное количество людей, не вмещавшихся даже в просторной церковной ограде, устремилось защищать храм, не допуская обновленцев даже к дверям. Местная власть, всячески противодействовавшая православным, устремилась на помощь этой обновленческой группе: явились всевозможный местные ячейки, комсомол, комнезам, комбед и наконец конная милиция. И все это было бессильно устрашить и разогнать собравшийся народ, преимущественно неустрашимых женщин, сплотившихся неприступной твердыней у главных церковных дверей и гнавших обновленцев, особенно их епископа, обзывая приличествующими его действию словами — «волк в овечьей шкуре» и тому под. Все это не смогло устыдить ни епископа, ни его достойную свиту. Была вызвана в помощь пожарная команда. Сильные струи холодной воды (день был ветреный и холодный) направлены были в народную массу, сплотившуюся у церковных дверей. При таком действии, никто уже не смог устоять, народ разбежался. Тогда все это враждебное полчище вместе с обновленческой группой приступило к дверям и при помощи вызванных слесарей вырезали замки, отворили двери храма и обновленческий архиерей «торжественно» вошел в храм с возгласами с их стороны «Испола эти деспота», а православные провожали его словами — «волк в овечьей шкуре» и т. п.
С этого времени обновленцы овладели этим храмом и он опустел. В самые важные дни страстной седмицы и Пасхи православные остались без храма. Сильна была еще в то время община и немедленно были приняты меры к возвращению этого храма обратно православным. Было собрано колоссальное количество подписей, выбраны уполномоченные от общины и начали действовать, сначала в украинском центре в Харькове. Но так как оттуда было дано разрешение обновленцам на захват храма, то никаких положительных результатов достигнуть нельзя было. Обратились в Москву. И там с большими усилиями, с неоднократными поездками, при помощи знакомства с сильными коммунистического мира, удалось добиться распоряжения на возвращение храма, который и получили к Преображению того же 1924 года.
Одновременно с этим, местной власти необходимо было во всем народном сопротивлении обвинить о. Варсонофия, как организатора бунта народного. Для создания дела арестовываются некоторые члены приходского совета и пятидесятки и даже женщины. Арестовывается и сам о. Варсонофий следующим образом. На квартиру после полуночи являются уполномоченные известных органов власти, с неистовым стуком врываются и производят обыск. В результате обыска якобы обнаруживается пакет с материалом, уличающим о. Варсонофия, как организатора происшедшего бунта. Этот пакет оказался в комнате, е вещах, вернее в постели, где спал в эту ночь случайно оставшийся сам писавший эти строки, который тоже был арестован. Подлог был очевиден. О. Варсонофий на показываемый с злорадством уполномоченным пакет тут же категорически заявил: — «это подлог, Вы принесли его». Грубо и с насмешкой что-то ответив, следователь потребовал быстро одеваться. О. Варсонофий, а через несколько дней и все присутствовавшие в квартире были арестованы и посажены в местную тюрьму. Созданное дело длилось более трех месяцев со многими допросами и угрозами, но слишком грубо слаженное дело настолько было лживо, что когда было передано в т. наз. высшую инстанцию, пошло на прекращение и все были освобождены после 3-х месячного заключения.
На второй день по освобождении, о. Варсонофий вновь служил на Преображение, к общей двойной радости: и храм отобрали у обновленцев и батюшка освободился. И опять деятельность батюшки еще с большей силой продолжалась в том же духе. И опять не надолго.
Накануне праздника Рождества Христова, того же года, о. В-фий был ночью арестован ГПУ и сразу же отправлен в Харьков (центр), при чем местное ГПУ отказалось указать уполномоченным общины, где он находится. Но догадались: поехали в Харьков уполномоченные от общины и удалось добиться его освобождения. Он вернулся кажется к Новому году обратно из Харькова и снова не надолго.
Теперь уже произошло нечто совсем неожиданное. Деятельность о. В-ия вызвала недовольство в среде духовенства, возможно вызванное завистию, тем более, что в общине начал усиливаться слух о желании общины видеть игумена Варсонофия архиереем. Это стало известно епархиальному архиерею еп. Онуфрию. По этой ли причине или по какой другой более положительной и серьезной, о. Варсонофий вдруг неожиданно получает распоряжение о назначении его настоятелем в неизвестный город Первомайск (Ольвиополь), Одесской епархии, где не было ни одной верной православию церкви. В самом расцвете общины, с которой даже московский ВЦИК считался, о. Варсонофий был оторван от нее и послан в глухой городок с полным засильем обновленчества. На место же его назначен протоиерей из округа, перешедший потом в сергианство. При его настоятельстве настолько обессилел приход, что местные власти взорвали этот чудный каменный храм и всему был положен конец. Потом такая же участь постигла и все остальные храмы. В городе не осталось ни одной церкви.
Никакие делегации, подписи всей общины и слезные мольбы у епархиального архиерея не смогли изменить этого назначения. Община осиротела, с горечью покорившись своей участи.
О. В-ий и здесь проявляет самоотверженное послушание. Немедля, со скорбью раздирающей его душу, слезно прощается со своей паствою и уезжает в неизвестность на новые скорби. Приехав в новый город, он с трудом добирается до соборного храма и при наличии там полуобновленческого настоятеля собора предъявляет членам общины свое назначение, как настоятеля и благочинного всего округа. Встреченный неприветливо настоятелем этого храма, прот. о. С, он скоро был окружен любовью общины, приглашен и устроен на квартиру.
Уже после первой службы о нем разнеслась весть во всем округе. Собор стал оживляться не по дням а по часам. Приходили священники и миряне за советом о переходе в православие из обновленчества. Многие из мирян даже и не знали, что у них обновленческие священники.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
