Потом сделал глубокий вдох и повернулся, чтобы обратиться к залу. Произнося свою речь, я медленно двигался по кругу, чтобы каждому было понятно, что я говорю это всем. Мой голос эхом прокатывался по всему помещению с такой ясностью и силой, словно я говорил в микрофон звукоусиливающей аппаратуры.
– А теперь вы, примитивное дурачье, слушайте внимательно. Я – Гарри Дрезден. И я – новый Зимний Рыцарь. Я ввожу новое правило: в моем присутствии все смертные неприкосновенны.
Я сделал паузу, чтобы они переварили услышанное, и продолжил:
– Я не могу отдавать вам приказы. Я не могу контролировать, чем вы занимаетесь у себя дома. Я не смогу вас изменить. И даже пытаться не буду. Но если я увижу, что вы издеваетесь над смертным, вы быстро составите компанию Ледышке. Никаких предупреждений. Никаких оправданий. Нулевая толерантность. И даже ниже нуля.
Я снова сделал паузу и спросил:
– Вопросы есть?
Один из сидхе ухмыльнулся и вышел вперед, скрипя кожаными штанами. Презрительно кривя рот, он начал:
– Смертный, ты всерьез думаешь, что можешь…
– Infriga! – яростно заорал я, снова спуская Зиму с цепи, и, не дожидаясь, пока рассеется облако, нанес второй удар с криком: – Forzare!
На сей раз я направил большую часть силы вверх. Устрашающие ошметки замороженного сидхе, шлепаясь и звеня, посыпались на лед танцпола.
Когда туман рассеялся, сидхе казались… ошарашенными. Даже Мэйв.
– Рад, что вы спросили об этом, – сказал я пустому месту, где только что стоял лорд сидхе. – Надеюсь, мой ответ устранил любое недопонимание.
Я взглянул налево и направо, ища чей-нибудь взгляд, но желающих встретиться со мной глазами не нашлось.
– Есть еще вопросы?
Ответом стала гробовая тишина, нарушаемая только рокочущим смехом развлекающегося Крингла.
– Дочь, – негромко произнесла Мэб, – твой лакей опозорил меня как хозяйку этого приема. Ответственность за случившееся я возлагаю на тебя. Ты немедленно возвращаешься в Арктис-Минору, где будешь дожидаться моего расположения.
Мэйв холодным взглядом посмотрела на Мэб. Затем резко развернулась в блеске драгоценных камней и зашагала прочь. Несколько дюжин сидхе, включая Красную Шапку и Драную Башку, последовали за ней.
Мэб повернулась к Сариссе и произнесла гораздо более спокойным голосом:
– Честно. Железо?
– Приношу извинения, моя Королева, – ответила Сарисса. – Я немедля избавлюсь от него со всеми мерами безопасности.
– Да уж, постарайся, – сказала Мэб. – Теперь я желаю танцевать. Сэр Рыцарь?
Я заморгал, но колебался не дольше пары секунд:
– Эм. Боюсь, рука станет мешать.
Мэб улыбнулась и положила ладонь мне на плечо. Рука тут же встала на место в суставную ямку с шокирующе мягким ощущением, а боль почти исчезла. Я повел плечом, проверяя его. Пусть и не с полным комфортом, но действовало оно вполне сносно.
Я повернулся к Мэб, поклонился и сделал шаг по направлению к ней, когда музыка зазвучала снова. Это был вальс. Под взглядами ошеломленных сидхе я вальсировал с Мэб под оркестровую версию хита «45» группы «Shinedown», и мелкие кусочки наших врагов хрустели у нас под ногами. Странно, но никто не присоединился к вальсу.
Танцевать с Мэб – как танцевать с тенью. Она двигалась настолько грациозно, настолько легко, что, будь мои глаза закрыты, я не смог бы сказать, здесь ли она вообще. Рядом с ней я чувствовал себя деревянным и неуклюжим, но все-таки умудрялся не спотыкаться о собственные ноги.
– Это было неплохо сработано, чародей, – промурлыкала Мэб. – Никто со времен Тама Лина[13] не осмеливался поднять на них руку.
– Я хотел, чтобы они поняли суть наших отношений.
– Похоже, ты в этом преуспел, – сказала она. – Когда они нападут в следующий раз, то сделают это не так открыто.
– Справлюсь.
– Иного ответа я и не ожидала, – отозвалась Мэб. – Но на будущее старайся избегать столь явно невыгодных для тебя ситуаций. Сариссы может не оказаться рядом, чтобы спасти тебя во второй раз.
Я хмыкнул. Потом нахмурился:
– Вы сами хотели, чтобы это случилось сегодня. Дело не просто в том, чтобы я поставил на место ваших подданных. Вы начинаете какую-то другую игру.
Ее губы изогнулись в одобрительной улыбке.
– Я сделала хороший выбор. Ты готов, мой Рыцарь. Настало время дать тебе первое поручение.
Я сглотнул и постарался не показать, что нервничаю:
– Да?
Песня подошла к концу. Мэб стояла совсем рядом со мной, слегка подняв голову, чтобы прошептать мне в ухо. Сидхе аплодировали вежливо, но без особого энтузиазма, однако этого звука было достаточно, чтобы приглушить то, что она прошептала:
– Чародей. – Ее голос дрожал. Каждый слог кипел от яда и ненависти. – Убей мою дочь. Убей Мэйв!
Глава 8
Танцевать с Мэб было все равно что пить залпом хорошо выдержанный виски. Находиться так близко к ней, к ее красоте, к ее бездонным глазам… это било в голову будь здоров. Ее запах, прохладный, чистый и опьяняющий, проникал в ноздри, даря ошеломляющее удовольствие. Я сбросил кучу энергии, провернув пару фокусов с замораживанием-разбиванием тех двух идиотов, и это – плюс близость Мэб… В общем, когда танец закончился, шатало меня изрядно.
Но вовсе не потому, что у меня к ней были какие-то чувства. Я не чувствовал в ней той медленно пульсирующей ауры физической притягательности, которую обычно ощущаю, находясь рядом с красивой женщиной. Да она мне даже не особенно нравилась. И наверняка, черт меня дери, я не испытывал к ней любви. Просто невозможно находиться так близко к ней, к этой красоте и убийственной мощи, источнику неутолимого голода и желания, без того чтобы сердце не стремилось выпрыгнуть из груди. Мэб – не человек, она не создана для близкого общения с людьми. Я ни на йоту не сомневался, что долгая близость к ней может вызвать серьезный и крайне неприятный побочный эффект.
Не говоря уже о том, что она попросила меня сделать только что.
Последствия такого деяния будут… огромны, невероятно огромны. И только идиот по доброй воле ввяжется в разборки подобного масштаба – что характеризует меня самого с не лучшей стороны, учитывая, сколько раз мне приходилось бывать таким идиотом.
После нашего танца Мэб вернулась на трон и наблюдала за происходящим в зале сквозь прикрытые веки – фигура далекая, вновь облаченная в белоснежные одеяния и все так же неприкасаемая. Когда холодная, анестезирующая ясность, которую Зима подарила мне, начала отступать, на меня тут же со страшной силой обрушилась вся та боль, которой наградил меня негодяй в красной кепке. Навалилась усталость, и когда я стал оглядываться по сторонам, ища, где бы присесть, то обнаружил сидящего возле меня Кота Ситха. Его огромные глаза светились терпением и невозмутимостью.
– Сэр
