К тому времени остальные клиенты разошлись. Когда миссис Клей неохотно удалилась, мы с Изабеллой остались одни.
— Должен признаться, не могу представить вас женой рыночного торговца, — сказал я. — Вы и в самом деле хотите провести остаток жизни за срезанием роз?
— А есть что-нибудь интереснее для срезания?
— Наверное, мне стоит показать вам когда-нибудь мою оранжерею.
— Оранжерею? Как грандиозно! Вы — владелец одного из тех особняков, где мигают газовые рожки, время от времени кричит героиня, а как только садится солнце, в буфетах начинают стучать костями скелеты?
— Приезжайте посмотреть, — предложил я, — и сами увидите.
— Боже мой, надеюсь, это не значит, что вы открываете особняк для осмотра «каждый день, кроме воскресенья, детям за полцены!»?
— Я еще не дошел до такой степени нищеты!
— Слава Богу! В таком случае… — Дверь открылась, и ее мать вошла в комнату, — не хотите ли выпить кофе в гостиной, сэр? — скромно сказала Изабелла.
— Спасибо, выпью.
Но кофе принесла ее мать, и хотя я не торопился его допивать, Изабеллу увидел, только когда вышел к машине.
Она сидела на переднем сиденье.
— Пожалуйста, простите меня, — сказала она, — но я просто не смогла устоять перед приглашением посмотреть оранжерею. Ехать далеко?
Ехать было далеко, поэтому я пошел на компромисс и поехал через девонскую границу, чтобы остановиться выпить чаю в Лонсестоне. По дороге мне пришло в голову расспросить ее о женихе.
— Сколько ему лет?
— Киту? Тридцать три. Он такой милый. Спокойный, надежный, на него можно положиться.
Было совершенно очевидно, что он ей уже надоел и что она выходит за него только для того, чтобы ускользнуть из-под бдительного ока родителей.
— Не выходите замуж без любви, — с жаром посоветовал я. — Я женился ради денег и крыши над головой, потерял и то и другое, обидел жену, которая, надо сказать, очень хорошая женщина. Это было фиаско. Не смейте выходить замуж за вашего садовника, если вы можете жить без него, а если вы не можете без него жить, то какого черта пьете со мной чай в Лонсестоне? Если бы ваш жених был вам хоть сколько-нибудь дорог, дорог по-настоящему, а не понарошку, вы бы на меня и не взглянули.
Она смотрела на меня огромными зелеными глазами и молчала.
— Разве это неправда?
— Да, — прошептала она. — Вы все поняли.
— Тогда давайте не будем больше говорить об этом садовнике. Не выходите за него замуж. Лучше выходите за меня. Я совсем не святой, но, по крайней мере, могу обещать, что скучно вам со мной не будет. Не погребайте себя заживо в заброшенной девонской деревушке! Вы сами прекрасно знаете, что сразу же ее возненавидите. Становитесь хозяйкой Пенмаррика.
Наступила пауза. Мы смотрели друг на друга.
— Вы на самом деле все поняли, — сказала она, притихшая, — вы совсем меня не знаете, но вы все поняли.
— Вы выйдете за меня?
— Да, конечно. Когда мы сможем пожениться?
2
Это правдивая история, поэтому-то она и кажется более невероятной, чем придуманная. Из нее может получиться хороший анекдот из тех, что принято рассказывать после ужина, чтобы все женщины восклицали: «Да! Правда? Как романтично!», а мужчины говорили: «Честное слово? Ну и быстро же ты сработал!», а потом все смотрели друг на друга и думали, не сожалеем ли мы о столь быстром продвижении к матримониальным узам.
Конечно же, мы не поженились немедленно, сбежав в Гретна-Грин, — это было бы слишком быстро даже для нашего скоропалительного романа, — но мы, во всяком случае, смогли устроить так, что Изабелла все же вышла замуж в августе. Только не за своего садовника. Она вышла замуж за меня и стала хозяйкой Пенмаррика.
Когда ее родители впервые поняли, что я ею всерьез интересуюсь, они пришли в ужас. Мне кажется, что я представлялся им дьяволом в человеческом обличье, который неожиданно свалился им на голову, разрушил помолвку их дочери с респектабельным молодым человеком и покорил ее одним мановением руки. Мне пришлось основательно поработать, чтобы завоевать их расположение, но, когда мне надо, я умею много работать, а я решил, что мы с Изабеллой поженимся открыто, с благословения ее родителей, с помощью общепринятой церемонии в бюро регистраций.
Мой развод не дал нам пожениться в церкви.
— Вы были пострадавшей стороной? — с сомнением спросила миссис Клей.
— Нет, — сказал я. — Развод произошел из-за измены, но измена была организована специально, чтобы развестись. Если хотите, можете написать моей прежней жене, она очень хорошо обо мне отзовется. Мы разошлись по-дружески.
Не удивительно, что они смотрели на меня с таким невероятным подозрением.
— Приезжайте в Пенмаррик, — хитро добавил я, — Вам надо встретиться с моей матерью. Она обожает принимать гостей.
Им это понравилось. Для них это отзывалось стабильностью, убеждало, что мое предложение честно. Когда они согласились приехать, чтобы осмотреть будущий дом их дочери и увидеть ее свекровь, я со всех ног помчался в Зиллан.
— Мама, — сказал я, как только объяснил ей ситуацию, — для меня это очень, очень важно. Не могла бы ты поехать в Пенмаррик и принять их вместе со мной за обедом? Они меня не любят, потому что считают слишком богатым, знают, что я разведен, и еще они с полным основанием подозревают, что у меня сомнительное прошлое, но как только они увидят тебя, весы качнутся в мою сторону. Ты умеешь разыграть великосветскую леди, и, я уверен, они решат, что ты родилась герцогиней. Упомяни, что мы каждую неделю вместе ходим в церковь, что я твердо решил снова жениться и успокоиться! Они будут на лету ловить каждое твое слово.
— Гм, — скептически произнесла мать. — Хотелось бы быть уверенной, что ты знаешь, что делаешь.
— Мама, тебе стоит только увидеть эту девушку, и ты меня поймешь. Она уникальна. Я жду не дождусь, когда женюсь на ней.
— Кажется, она очень предприимчивая дама.
— Нет-нет, мама, это совсем не так! Это просто молодая девушка: свежая, невинная…
— Что ж, даже если это не так, — сказала мать, — она точно заморочила тебе голову.
— Я уверен, она тебе понравится. Я в этом даже убежден. Ее стоит только увидеть!
— Она леди? Когда я была молода, девушка, чьи родители содержали гостиницу, считалась простолюдинкой.
— Но, мама, ты же знаешь, как все переменилось! Ее родители простые, милые люди, они желают дочери добра… — Я весьма кстати не упомянул о произношении майора Клея, от которого разило пригородом, и о склонности миссис Клей притворяться изысканной дамой из нижнего слоя среднего класса. — Изабелла училась в частной школе, ее речь безупречна, — вот тут я не солгал. — Я спокойно могу идти с ней на вечеринку в саду Букингемского дворца.
— Мне кажется, тебе не надо так спешить, Джан-Ив. Ты слишком импульсивен.
— Мама, мне почти тридцать два, и если я до сих пор не знаю, что делаю…
— Ты спишь с этой девушкой?
— Мама! — Я был скандализирован. Мать всегда была воплощением пристойности. — Мне кажется, ты не понимаешь. Я на самом деле думаю, что ты ничего не понимаешь.
— Я достаточно пожила на свете, чтобы понять, что ничто так не заставляет мужчину терять здравый смысл, как то, чего он хочет, но не может получить. Полагаю, ты хочешь с нею переспать, а она просто достаточно добродетельна и отказывается.
— Мама, ты ошибаешься! — воскликнул я в отчаянии. — Я никогда не просил ее стать моей любовницей. Я хочу, чтобы она стала моей женой, а поскольку я решил на ней жениться, у меня и в мыслях не было оскорблять ее…
— Значит, ты не просил ее стать твоей любовницей, — заинтересованно сказала мать. — Подумать только! Интересно, что бы она сказала, если бы ты сделал это.
— Послушай, мама, мне кажется, разговор становится неприличным.
— Почему? Разве я не могу знать о подобных вещах? Ты думаешь, что мужчины никогда не делали мне неприличных предложений? Ну-ну, не сердись, дорогой, но мне кажется, что Изабелла не очень надежная девушка. Понимаешь, может быть, твои соображения по поводу женитьбы на ней и правильны, а вот ее, может быть, не очень правильны. Во-первых, у тебя есть деньги, и ты принадлежишь к более высокому социальному слою. Ты — очень завидный жених.
— Мама, когда я ее увидел…
— …она не знала, кто ты такой. Но она увидела покрой твоего костюма, услышала, как ты говоришь, и, без сомнения, подбежала к окну, чтобы посмотреть на твою новую дорогую машину. И что дальше? Ты очень удачно влюбляешься в нее, а она, не раздумывая, разрывает предыдущую помолвку. Такая девушка не может не вызвать подозрения. Если она поступила так один раз, то может поступить снова, и в следующий раз она выкинет тебя, сбежав с кем-нибудь другим.
— Мы любим друг друга!
— Это что, магическое заклинание? Любовь умирает, Джан-Ив, и не говори мне, что этого не может случиться. Я знаю. И еще, подумай о разнице в возрасте. Все будет прекрасно, когда тебе всего тридцать два, а ей семнадцать, но что будет, когда она достигнет прекрасного возраста тридцати пяти лет, а тебе будет за пятьдесят и твои лучшие годы будут уже позади? И не говори мне, что я не знаю, о чем говорю, потому что я знаю, и знаю слишком хорошо. Я сама прожила такую жизнь.
