Точечный свет лампы выхватил из мрака высокую сутулую фигуру, осунувшееся лицо с клочьями свалявшейся бороды и большие глаза, чуть навыкате.
— Толкай дверь, — распорядился Волк.
— Но она же откроется! — в ужасе отшатнулся арестованный.
— Ну? — не понял Волк. — И в чем проблема?
— Но стражник приказал мне сидеть тут и ждать, пока за мной не придут!
— А когда придут, тогда что?
— Поведут на казнь, как и приговорил меня милосердный судья.
— И что с тобой сделают? — продолжал допытываться Серый, которого последние двадцать минут не покидало ощущение, что или он сошел с ума, или под влиянием кактусового сока Шарада ему видится какой-то нелепый, сумбурный сон, который вот-вот должен кончиться, но почему-то никак не кончается…
— Мне свяжут руки и ноги и сбросят в водопад.
— Водопа-ад… — помимо воли умильно вырвалось у Волка, и блаженная улыбка растеклась по его лицу при этом волшебном мокром слове. — Ну, и что? Ты погибнешь?
— Да, — сурово сказал заключенный. — Так мне и надо.
— Да что ты такого сделал?! — не выдержал Серый и взмахнул руками.
Мгновенно человек обрушился бесформенной кучей на пол, закрыл руками голову и запричитал:
— Не бей меня, о Благодетель! Я признаю свою вину! Я заслуживаю смерти! Не бей меня!..
— Мужик, ты чего? — кинулся к нему перепуганный не меньше него Серый. — Да что с тобой такое-то, а? Чего ж ты такой запуганный-то, а? Что у вас тут в подземном королевстве делается? Что за ерунда?
— Не бей меня…
— Да никто не собирается тебя бить, — мягко тронул его за плечо лукоморец. — Ты послушай меня, чудак ты человек. Я никакой не Благодетель, и не Неприкаянный, я вообще у вас тут впервые. Я искал подземную речку, спускался по старой лестнице, спускался, спускался, и вдруг провалился к тебе сюда. И теперь я хочу выбраться обратно, понял? Вернее, хотел, еще недавно, — зловеще пробормотал он себе под нос.
— Спускался? По лестнице? Но мы на верхнем ярусе, выше нас нет галерей, — робко прошептал Недостойный.
— Выше вас есть земля и солнце. И ветер, — добавил Волк после секундного раздумья. — И песок. Очень много песка. И старый заброшенный город.
— Да, я знаю, так гласит предание, — согласно кивнул арестант. — Солнце и песок, и нет больше на земле воды, и нет жизни… Постой! — вдруг встрепенулся он. — Если там, на поверхности нет воды и нет жизни, то ТЫ откуда взялся?
— Так это я и пытаюсь рассказать тебе уже полчаса!!! — горячо воскликнул Серый, но от экспрессивных жестов воздержался. — Нет воды только в этой пустыне, а километрах в трехстах отсюда есть оазис с колодцами, а еще дальше — другие города, и вода там течет рекой, и можно пить, сколько хочешь, или даже купаться…
— Но на поверхности не может быть воды! Она вся здесь!.. А оттуда она ушла еще во времена наших предков — так боги прогневались за их неблагодарность… И с тех пор… С тех пор… Но этого не может быть!!!.. Я — Недостойный!!! Я — преступник!!! Я оскорбил Благодетеля!!!.. Я должен умереть!!!.. — осужденный снова впал в беспокойство, но на этот раз его слова самобичевания звучали так, как будто он пытался убедить в их правильности уже самого себя.
— Да подожди ты, как там тебя… Ну, имя-то у тебя есть, а?
— Резец Огранщик…
— Я говорю, имя твое как?
— Так я же только что сказал тебе, — удивился арестант. — Резец Огранщик мое имя.
— Имя? — недоверчиво переспросил Серый. — Которое это из них — имя?
— Резец, конечно, — недоуменно пожал плечами Резец. — А Огранщик — ремесло. Имена всех Недостойных Подземного Царства состоят из имени и фамилии. А у вас, что, как-то по-другому?..
— Имя?! И ты это называешь именем?! Это же название какого-то инструмента!
— Почему — "какого-то"? Это название инструмента, которым я работаю. Не вижу тут ничего непонятного.
— То есть, ты хочешь сказать, что, например, вашу портниху могут звать Игла? Или Нитка? Или Тряпочка? А врача, к примеру, Пипетка? А крестьянина — Лопата?
— Ну, да. Это и есть хорошие имена многих Недостойных, передающиеся из поколения в поколение. Среди моих знакомых есть портниха Нитка. И что тут такого?
— Ну, может, для вас и ничего… Но в моей стране, и вообще, в мире, откуда я к вам попал, принято, чтобы человека называли в честь чего-нибудь хорошего, достойного, славного.
— Да?.. Какая странная традиция… А тебя тогда, к примеру, как зовут?
— Сергий.
— Сергий… — медленно повторил Резец, как будто пробуя на вкус это имя. — А что оно значит?
Лицо Серого вытянулось. Провалиться ему на этом месте (в смысле, еще глубже), если этот вопрос хоть когда-нибудь приходил ему в голову!.. Иван, скорее всего, знал бы, что значит его имя, и много других имен, но где его сейчас взять!..
Что же оно может значить-то, а?..
Вот ведь, мужичонка въедливый!.. Прицепился!..
— Путешественник, — после секундного тайм-аута решился на импровизацию Волк. — Конечно же, путешественник. Что же еще?
— Путешественник? А кто это?
— Человек, который ездит по разным местам, по странам там всяким, городам, лесам, горам, морям…
— Но, кроме Подземного Королевства, нет… нет… не было… не может быть…
— Есть, было, и, надеюсь, будет и дальше. Но это не важно. Мы об этом потом потолкуем.
— А еще какие у вас бывают имена? — загорелся лихорадочным любопытством Резец.
— Н-ну… Владислав, например. Владеющий славой.
— А еще?..
— Ярополк. Ярый полк, значит. Ну, то есть, свирепый отряд, — пояснил Серый, чувствуя озадаченное молчание собеседника.
— Ух, ты!.. А еще?
— Властимил. Милый власти.
— Это как послушный Недостойный?
Серый пожал плечами:
— Ну, наверное…
— А еще?
— Да много всяких разных, все и не перечислишь!.. Вот, Виктор, например — победитель. Андрей — побеждающий мужчин. Иннокентий — невинный… Да всякие, какие хочешь. Ты же, лучше, расскажи мне, Резец Огранщик, что тут у вас происходит. Кто такие эти ваши Благодетели, и почему тебя приговорили к смерти из-за какого-то дурацкого оскорбления.
— Нет, что ты, Сергий Путешественник!.. Это было не какое-то оскорбление! Хотя, конечно, весьма дурацкое… Я сказал — да отсохнет мой гнусный язык! — что Благодетелям на самом деле наплевать на то, как живут Недостойные! Не знаю, что нашло на меня… Но это слова, которые по нашим законам можно искупить только смертью…
У Серого на лице было написано, что у него есть свое представление о том, что такое оскорбление, которое можно искупить только смертью, и даже, если вчитаться как следует, можно было узнать, какой смертью и чьей именно, но он пока промолчал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
