Хамуцо продолжала курить. Правда, по одной сигарете в день, но зато в комнате и зато довольно крепкие, зная, что Эмань ненавидит запах обычных сигарет, предпочитая вейпы.
Но сейчас Хамуцо поддержала Эмань потому что это был вопрос их совместного будущего, в котором определённо выжила бы лишь одна.
— Ладно, давай по рукам.
Слишком поздно Эмань поняла, что у Хамуцо руки в цветочной земле.
Когда они пришли к Меркурии, чтобы сообщить ей радостную новость, та сидела на матрасе с таким убитым видом, точно только что узнала о смерти родственников.
— О-ох… — протянула Хамуцо: вся комната была забита свитками, книгами, исписанными тетрадями, где были конспекты, расчёты, графики, чертежи, но это было ещё не самое удивительное. Перед Меркурией стоял ноутбук с подключёнными прибамбасами для питания опять же от солнечной батареи, хотя было очевидно, что девушка как-то добралась до проводов в фонаре на улице. А вокруг валялись платы, провода, пластиковые детали неизвестного назначения, лежал в коробочке паяльник, пахло канифолью, бросалась яркая синева изоленты.
— Чего вам? — дрожащим голосом спросила Меркурия, оторвав девушек от рассматривания хлама.
— Э-э-э… такое дело… — неуверенно протянула Хамуцо, осознавая, что вытащить Меркурию из этой комнаты не выйдет.
— Чего грустная такая? — с притворной (а может, и нет) заботой поинтересовалась Эмань. — Кто тебя обидел? Если это не Си Ши, то мы ему пиздов дадим.
Меркурия сморщилась и со вздохом оглядела свою комнату.
— Книжка пропала…
— Всего-то? — прыснула Эмань. Повод для обесценивания был: служанки вещи таскали и ещё как. Часть своих украшений, духи и и наушники Эмань уже потеряла. У Хамуцо пропали фонарик, деньги, карабины с рюкзака, томик Маркса и сигареты. За фонарик было особенно обидно. А Маркса потом вернули, потому что он, видимо, не представлял для девушек ценности, что партийную молодёжь тоже возмутило.
Меркурия посмотрела на неё с невыразимой печалью.
— Это была не моя книжка. Это была книжка госпожи Ши, я должна была лично ей вернуть. Теперь она решит, что я отвратительно отношусь к знаниям…
— О-о-о, это плохо… — с сочувствием пробормотала Хамуцо. Терять чужие книги довольно неприятно. В мозгу тут же вспылили украденные ей "Рассуждения".
Однако Эмань не собиралась коллективно грустить о пропаже.
— Нас нагло подставляют, однако это ненадолго. Короче, ретроградный Меркурий, спешу поделиться новостью: к тебе переезжает Хамуцо, так что освободи один уголочек. Взамен я раздобуду тебе потерянную книгу и более того — тебе больше не придётся таранить башкой стену.
Меркурия с сомнением прищурилась.
— И как ты это сделаешь? Твоя роль в этом заведении не подразумевает полномочия от…
— Увидишь, — нетерпеливо перебила её Эмань.
И спустя два дня они увидели. Точнее, услышали.
Вечером после ударного дня Хамуцо лежала без сил на матрасе. Меркурия что-то строчила в тетради. Дочь генерала много раз пыталась понять, чем таким занимается её новая соседка, но та отвечала что-то невнятное, а её записи не разобрал бы и дешифровщик. Но в целом, помимо периодических "газовых атак" и постоянной грызни гранита науки, Меркурия вообще не мешала Хамуцо, да и Хамуцо не мешала ей, если не трогала её вещи и не задавала вопросы. С Эмань было всё гораздо сложнее.
Так что и сейчас они были в комнате вместе, но как будто по отдельности. И тут Хамуцо услышала через две стенки, где сейчас в одиночестве жила тайванька, стоны. Сначала девушке показалось, что это от боли, но потом она прислушалась…
— Фу! Что за мерзость?!
Она там сексом занимается, или мастурбирует, или, мать её, что?! Почему нельзя делать это молча, это же отвратительно! И для этого она выгнала её из комнаты, так?! Чёрт возьми, она была к ней слишком лояльна, она позволяла вытирать о себя ноги, а никто не смеет выставлять в неприглядном виде преданных членов партии!
Хамуцо, с искажённым от гнева и испанского стыда лицом вышла из комнаты своей и Меркурии и направилась к Эмань, но увидела, что возле двери там стоит служанка.
— Ты чего? — бестолково спросила девушка.
— Я ничего, — спокойно ответила служанка. — Просто стою, жду распоряжений.
— Оу…
Стоны прекратились, и Хамуцо была готова вернуться на исходную позицию, как вдруг из комнаты донеслось:
— Ох, Рэй, у тебя тако-о-ой большой…
— Блядь! — не выдержала Хамуцо. Служанка слегка усмехнулась: за брань Си Ши могла ударить прутом по шее, тем более что с длиной волос у партийной молодёжи это проблем не составляло. — Что там происходит?!
— Ничего такого, — пожала плечами служанка.
— Почему ты мне раньше не говорил, что любишь меня? — снова произнесла Эмань тошнотворно придушенным голосом, и Хамуцо чуть не вырвало. Кажется, там кто-то засмеялся.
— Я не могу, я сейчас туда войду! — Хамуцо угрожающе двинулась к раздвижной бамбуковой двери с плотными бумажными окошками, чтобы её распахнуть и застать самую мерзкую для неё картину.
— Входи, — служанка даже отошла в сторону, чтобы не мешать.
Хамуцо втянула носом воздух, убеждая себя в своей злости, и распахнула створки.
Эмань сидела на матрасе, поджав ноги и держа в руке телефон, а другая рука у неё была вовсе не возле паха, а над сенсорным экраном. Но Хамуцо побледнела не от этого: вокруг Эмань умилительной группкой сгрудилось дюжина служанок, среди которых были и девушки из людей, и молодые батрохи. У девушек щёки были покрасневшие, точно они бежали марафон, а батрохи возбуждённо меняли цвета с бледно-зеленоватого на густой хаки.
— Ну всё, это стонать я не буду, надоело, — проговорила Эмань. — Привет, Муцо, присаживайся, у нас сеанс! Только дверь закрой.
Скорее машинально, чем уступая просьбе, Хамуцо прикрыла дверь.
— Сеанс чего? — искренне не поняла она.
— Чтения, — спокойно ответила Эмань и показала ей экран смартфона.
От увиденного Хамуцо передёрнуло и она тут же отвернулась. Хотя то, что читала Эмань, не было до жути страшным или противным самой человеческой природе. Там на чёрно-белых фреймах всего лишь… два мальчика занимались любовью. Правда, акцент делался на половых органах и физиологических отверстиях.
— З-зачем это читать? — выдавила из себя Хамуцо.
Эмань убрала он неё экран.
— Хентай японский, его перевели на английский, а они английского не знают.
Зрительницы-слушательницы громко засмеялись. До Хамуцо дошло, что та девушка стояла на шухере.
— Да я, блин, не имею ввиду, зачем читать, я говорю — зачем читать ЭТО?
Эмань посмотрела на бывшую соседку с недоумением.
— И тут давят… — протянула служанка-батрох.
— А, так ты что-то имеешь против хорошей порнушки? — дошло до Эмань, и она противно улыбнулась.
— Нет, но… — Хамуцо поморщилась, точно у неё болели зубы. — Это отвратительно…
Эмань улыбнулась ещё шире.
— Похоже, у кого-то проблемы
