Вот и всё.
Эмань просвистнула.
— Такая себе ты черепашка-ниндзя…
Софи закрыла рот руками и неловко и мило засмеялась, на её щеках появился румянец.
— Да нет, мне очень хотелось вас послушать, в смысле, чтобы поговорить и всё такое… Вам же рассказали о благословении? Там надо всем выбрать одного человека, иначе ничего не выйдет. Я вот не знаю, кого выбрать, переживаю очень.
Лица Хамуцо и Эмани помрачнели.
— Я не буду благословлять коммунистов, — буркнула Эмань.
— Я не буду помогать тайваньцам, — срезала Хамуцо.
— Можем выбрать ни того ни другого, — примирительно открыла ладони Софи. — Договоримся втроём… вчетвером то есть, и больше не будем переживать. Старшие очень любят давить в этом плане, но на самом деле тут очень весело и нам необязательно их слушать! В общем… — она огляделась по сторонам, после чего отошла в тень, присела и понизила голос, — можем иногда встречаться и разговаривать. Вы только обо мне не говорите, а то все мои поймут, что я раскрылась, и мне влетит. Я, наверное, пока пойду, но не переживайте, я найду вас! И вот возьмите в знак дружбы, пожалуйста.
В её ладони оказались три шнура, сплетённых из шёлковых нитей.
— О, фенечки! Прикольно, спасибочки! — Эмань довольно приняла подарок. — А этот Меркурии, да?
— Да, этот Мер… той, которая из дома не выходит, — снова засмеялась Софи. — Вы хорошие, я к вам ещё приду, но попозже чуть-чуть, ладно? Бай-бай!
И она исчезла, как будто её здесь и не было. Девушки даже ответить на прощание не успели.
— Фига се… — опять присвистнула Эмань. — Шустрая, коленки не болят и грыж не боится.
Хамуцо разглядывала цветастый шнур. Совершенно несерьёзный подарок незнакомым людям.
— Меня тревожит тот факт, что с нами дети… — произнесла она.
— Девочек раньше с двенадцати замуж отдавали, это мы с тобой две старухи, — безразлично ответила Эмань, повязывая шнур на руке.
— Это понятно, — мотнула головой Хамуцо, — просто… кто-то же отпустил её на земле?
— Узнаем. По-моему, она нас побаивается, мелкая ещё. Как бы нам её чем-нибудь дурным не заразить! — засмеялась Эмань и принялась снова мыть полы.
1. О-Цуру переводится с японского как журавль.
2. "Каталог гор и морей" — созданный в III–IV веках до н. э. географический трактат, перечисляющий для каждой местности Китая десятки животных, в том числе обладающих весьма удивительным строением и свойствами. Такие животные называются мифозоями.
3. Байцзю — рисовая водка, знаменитый китайский алкогольный напиток крепостью до 70 градусов. Его пьют залпом из маленьких стопок.
4. На самом деле это в Китае ниндзя, а в Японии шиноби.
Глава 4. В порядке, но произвольном
Софи появлялась нерегулярно и всегда неожиданно. Но ей удавалось высчитать момент, когда их никто не заметит и девушки будут одни, а затем они втроём сообразили назначать время и место, но Софи всё равно появлялась неожиданно. Того тёмного трико на ней больше не было — обычное ципао, соломенная шляпа и накрытая корзинка на локте. Простая городская девочка, которую, наверное, уже могли пытаться выдать замуж. И выдали бы, если бы у неё были золотые лотосы, но, увы, Софи была очень даже здоровой с сильными ногами.
В целом Софи производила впечатление подростка, который очень хочет казаться взрослым, но не сильно, чтобы никого не обидеть, и при этом из кожи вон лезет, чтобы понравиться старшим. Она таскала ученицам драконов жареное мясо, завёрнутое в бумагу, и сладости, зная, какое у них примерно меню. Эмань презирала инициативно-бестолковых, а Хамуцо было очень неловко пользоваться услугами несовершеннолетней (что Софи несовершеннолетняя, они вдвоём решили безо всяких уточнений). Возможно, не будь Софи китаянкой, с земли, не ниндзя и не готовой болтать о чём угодно, даже о совершенно бесполезных для неё вещах, девушки постарались бы с разной степенью деликатности попросить не приходить к ним. А так с ней можно было и играть в шахматы, в шарики и в мяч, вместе тискать Пельмешка и просто болтать. Софи, в отличие от учениц из Дома Мандаринок, могла гулять и по Среднему кольцу, и по Новому Эрлитоу, и даже по Пределу, но там одной нельзя, небезопасно. Только гуляла она не просто так, а с определённой целью: по её словам, ей нужно было найти подставных людей и проследить за ними или что-то украсть, но так, чтобы они её не засекли, и нельзя было, чтобы её обнаружили ши-цза. Реальных миссий ей пока не доверяли, потому что она ещё бестолковая. О себе рассказывать Софи немного стеснялась, а Эмань заметила, что она не знает "многих культовых вещей".
— Мне кажется, её родня были сектанты или какие-нибудь шаолиньские монахи, — решила Хамуцо.
— Одно и то же, — хмыкнула Эмань.
Конечно, это было всё странно. Но девушки уже поняли, что далеко не все правила их мира здесь работают хотя бы по порядку причинно-следственных связей, поэтому…
Жить в одном сыхэюане с антропоморфными лягушками? Окей.
Стоять на носочке на бамбуковом столбе, держа на голове поднос с чайником, где был кипяток? Хорошо.
Кормить уток, у которых человеческие ступни? Ладно.
Дружить с ниндзя-подростком, который сказал о себе всю основную информацию? По сравнению со всем предыдущим вообще нормально.
Обучение по-прежнему казалось невыносимым и бессмысленным, хотя результаты и были, ещё и у Меркурии, по-видимому, кончилось вдохновение и теперь она вновь стала учиться каллиграфии, пытаться пройти по верёвочке, заваривать чаи и протирать пыль. А Эмань и Хамуцо по сути жили встречей с Софи — единственным существом, которое стояло на их стороне всегда, везде и в любом случае. Причём одновременно и на стороне Эмань, и на стороне Хамуцо.
Раз она решилась прийти к ним после отбоя и дала снаружи условный знак: трижды стукнула палочками для еды. В ответ ей Эмань включила на телефоне специально подобранную песню: путь свободен, заходи. Вообще иногда Хамуцо напрягал тот факт, что Софи может зайти куда угодно, но ничего не поделаешь.
— Я, наверное, надолго, — сообщила она Меркурии, закрывая книгу и с тоской глядя на сигарету — сейчас это был как праздник.
— Угу, — ответила та, что-то считая.
— Даже если на всю ночь? — зачем-то уточнила Хамуцо.
— Угу, — не поменяла тона Меркурия.
— И ты не скажешь, что мы ушли?
— Угу, — в третий раз невнятно промычала соседка
— Хорошо, — дочь генерала вышла из комнаты и пошла к Эмань, у которой уже сидела Софи. Но на этот раз она была в трико и куртке.
— Девчат, погнали на Храм Диких гусей!
— В Храм Диких гусей? — переспросила Хамуцо. — А разве они на ночь не запираются?
