попытался успокоить парнишку, но на том уже лица не было.
Вскоре в коридор вышел врач и сообщил, что причиной нервного срыва стало недавнее эмоциональное потрясение, долгое недоедание, недосып и пониженное давление. Сейчас девушке вкололи успокоительное, и она заснула. Доктор порекомендовал оставить Ли Цянь под врачебным наблюдением. Шэнь Вэй не стал возражать, но решил вместе с Го Чанчэном подежурить в больнице хотя бы до захода солнца. За это время ни один из родственников Ли Цянь так и не объявился.
– Профессор Шэнь, неужели семье совсем плевать на неё? – спросил стажёр шёпотом.
Шэнь Вэй, не найдясь с ответом, тяжело вздохнул. У кровати девушки Го Чанчэн вдруг понял, почему она была столь безутешна и даже едва не покончила с собой. После смерти бабушки сам он перешёл под опеку дядь и тёть, которые искренне заботились о нём. Постепенно боль утраты утихла, и остались только тёплые воспоминания о времени, проведённом с бабушкой.
Ли Цянь, вероятно, потеряла единственного человека, который по-настоящему её любил. Теперь никому нет дела до её печалей и радостей, никто не будет тосковать, когда она вступит во взрослую жизнь, и искренне надеяться, что она покорит головокружительные высоты.
Пока он размышлял обо всём этом, на город спустились вечерние сумерки.
Глава VII
Чжао Юньлань, спровадив Го Чанчэна, поспешил на улицу Гуанмин, дом четыре, чтобы просмотреть записи с камер видеонаблюдения.
Днём офис выглядел уныло. В следственном отделе, накинув на колени плед, сидела девушка лет двадцати в полицейской форме. Волосы она собрала в тугой хвост, открыв высокий лоб. На лице читалось изнеможение. Если бы не румянец на щеках, она вполне сошла бы за пациентку, которая с трудом оправляется после тяжёлой болезни. Веки были полуприкрыты – казалось, девушка вот-вот заснёт, но пальцы бодро стучали по клавиатуре, словно жили своей жизнью. На углу письменного стола красовалась именная табличка «Чжу Хун».
Чжао Юньлань случайно наступил на край бахромы, свисающей до пола, и на долю секунды показался кончик змеиного хвоста. Девушка, не отрываясь от видео на экране компьютера, поправила плед и как ни в чём не бывало продолжила работу.
Качество записи оставляло желать лучшего: периодически возникали помехи неизвестного происхождения, а иногда экран и вовсе белел, точно снегом засыпанный. Полезного для следствия тут было мало, тем более что убийство произошло в тесном переулке у ворот университета, а камера висела на перекрёстке с улицей Дасюэ, и в объектив попала лишь мимолётная встреча Лу Жомэй и Ли Цянь.
Накануне вечером Ли Цянь зашла в супермаркет напротив главных ворот и через пять минут вышла с покупками. Уже на обратном пути в двадцать минут одиннадцатого она столкнулась с Лу Жомэй. Девушки кивнули друг другу и разошлись по своим делам. Когда жертва пересекла дорогу и собиралась уже зайти в переулок, Чжао Юньлань попросил остановить видео.
Ли Цянь взглянула на Лу Жомэй и с испугом (впрочем, рассмотреть выражения лиц было сложно из-за низкого качества записи) отшатнулась. Чжу Хун некоторое время изучала кадр, а потом вдруг распахнула глаза пошире. Зрачки у неё сузились до двух жутких вертикальных чёрточек, и она спросила:
– Девушка смотрит под фонарь?
Чжао Юньлань кивнул.
– Можешь приблизить и увеличить резкость?
Чжу Хун попыталась, но это мало что изменило.
– Не получается, это максимум.
– Через пару дней отправлю тебя на курсы повышения квалификации, надо с этим что-то делать.
Девушка шлёпнула себя по чешуйчатому бедру.
– Я раз в месяц становлюсь такой. Как я, по-твоему, буду объяснять постоянные прогулы?
– Скажешь, что у тебя месячные и живот болит, – невозмутимо ответил Чжао Юньлань. – Всё-то надо подсказывать.
Чжу Хун помолчала немного, а потом выдала:
– Вечно ты рушишь романтические фантазии на твой счёт, начальник.
– То, что я твой начальник, тебя не останавливает? – Он опустил ладонь ей на голову. – Хочешь лишиться премии?
Девушка сощурилась, вытянула тонкий змеиный язычок и облизнула губы:
– Если ты позволишь провести с тобой ночь, я откажусь даже от зарплаты и буду работать на тебя бесплатно.
– Правда? – с притворной улыбкой спросил Чжао Юньлань, глядя на неё сверху вниз.
На мгновение Чжу Хун показалось, что бесстыжий руководитель действительно готов согласиться даже на это, лишь бы сэкономить.
– Домогаешься начальника в рабочее время. Отлично, товарищ Чжу Хун. А теперь перепиши-ка сто раз все регламенты и положения отдела, может, хоть тогда выбросишь из головы грязные мысли.
Девушка пожалела, что не смогла вовремя промолчать, и поспешно сменила тему:
– Вероятно, студентке удалось увидеть ту тварь из-за Солнечных часов перерождения.
– Ты выяснила, что это за часы?
– Да. На самом деле, как только ты упомянул их, я сразу поняла, о чём речь. – Чжу Хун достала из нижнего ящика стола старенькую счётную книгу. – Я позаимствовала её в преисподней. Полистай, как будет время. По легенде, Солнечные часы перерождения считаются главным артефактом загробного мира. Их основание выполнено из Камня трёх жизней[19], на обратной стороне циферблата вставки из чешуи змееголова. Эта рыба размером три чи[20] и три цуня[21] обитает в реке Забвения, у неё твёрдые, как шпат, брюшные плавники, а чешуя растёт только в одном направлении… Понятное дело, все эти мистические описания обычно не более чем человеческие выдумки. – Чжао Юньлань кивком велел продолжить, и девушка открыла книгу. – Здесь упоминаются четыре великих артефакта преисподней, в том числе Часы перерождения. Откуда все они взялись и где находятся сейчас – неизвестно. Вполне возможно, артефакты утеряны и блуждают в мире людей.
Чжао Юньлань проследил за тонкими пальцами, скользящими по странице, и увидел под названием «Солнечные часы перерождения» пометку мелкими буквами: «Жизнь взаймы».
– Жизнь взаймы? – Он вспомнил странную старушку, которую видел позади Ли Цянь, и нахмурился. – Ты проверила окружение Ли Цянь, как я просил? Никто из её близких не умирал за последние семь дней?
– Угадал. Её бабушка скончалась в конце августа. – Чжу Хун открыла на компьютере фотографию. – Вот она.
С чёрно-белого снимка на Чжао Юньланя смотрела та самая пожилая женщина, образ которой он видел в Зеркале прозрения. Чжао Юньлань выпрямился и затянулся сигаретой.
– Вот почему старушка блуждает в нашем мире средь бела дня. Она умерла не своей смертью: у неё насильно отобрали жизнь. Тогда всё сходится. А девчонка тоже хороша: врёт и не краснеет. Как ей только в голову взбрело поступить так с родной бабушкой?!
– Всё не так. Солнечные часы символизируют путь в один конец: от восхода до заката, чешуя змееголова из реки Забвения тоже растёт только в одном
