— Я сейчас немного занят. Давай позже наберу, ок? — слышится какой-то шорох
— Куда прешь урод — видимо Илюху подрезали и ему пришлось резко затормозить- Прости, Андрюх… — начинает Илья, но тут я улавливаю женский писк. «А-а-а-й… Горячее…»
— Геля! Снимай скорее футболку! Подожди, сейчас остановимся — и снова обращаясь ко мне спокойным тоном сообщает
— Прости, Андрюх! У нас тут форс мажор. Позже наберу.
И, сука скидывает звонок!
А я сижу, как прибитый.
Пропускаю три важных звонка от заказчицы, два от Светы. Слышу, как трогаются с парковки автомобили сотрудников.
Я сижу.
Смотрю в одну точку.
Кулаки невольно сжимаются. «Форс мажор у них, блядь!»
Маринку знаю пол года. Мы с ней своими стонами «пометили» каждый метр в моей квартире. Мешали спать соседям в отелях. От нее всегда пахнет сексом. Но никогда! Никогда я к ней не испытывал того, что чувствую сейчас. Меня как будто жена, блядь предала. Видел эту мелочь от силы пять раз. Да я даже имени ее не знаю!
Заклинило на ней. Может это всего лишь потому, что я считал ее девственницей? Просто был азарт ее приручить и «распечатать». Но нет! Понимаю, что мне хочется ее не просто трахнуть! Мне хочется чего-то большего. Она другая. Смешная, забавная, немного наивная и в то же время так страстно царапается словами…
Блядь, ну как так?
Мне сейчас так херово думать о том, чем они могут заниматься в этой гребанной тачке! И в то же время, если бы они это сделали, мне бы было легче. Просто вычеркнуть ее из жизни.
Да какой, блядь вычеркнуть! Она там появиться даже не успела…
Тогда почему у меня сейчас так бешено колотится сердце?
Не знаю сколько времени я просто катаюсь по городу…
Возвращаюсь домой, когда улицы освещаются огнями, а в некоторых домах уже погашен свет.
Застаю дома Маринку, она заехала за вещами. Все же несколько раз она у меня ночевала и пыталась пустить в моей квартире корни, периодически забывая свои вещи.
Ходит обиженная. Не разговаривает со мной.
Я смотрю на нее. Долго смотрю. Потом ловлю ее белокурый локон и накручиваю его на палец.
— У тебя красивые волосы.
— Ты выпил что ли? — удивленно поднимает на меня глаза.
Я грустно улыбаюсь. А в мыслях выдаю «Прости, Маринка, но сегодня в постели со мной впервые будешь не ты»…
Я впиваюсь в ее губы страстным поцелуем. Но целую не ее, а свою Карамельку! Страстно целую!
Чертов я идиот!
Глава 10
Ангелина.
Форс мажорный день закончился испорченной новой футболкой и небольшим покраснением от ожога.
Не представляю, как мне выжить в таких условиях, если подобное будет твориться каждый рабочий день.
Но мне несказанно везет, потому что наш шеф уезжал в трехдневную командировку. У меня было время на передышку. Правда, он уже вернулся и я даже не представляю как мне смотреть ему в глаза при встрече. Надеюсь, что этой встречи не будет долго. По крайней мере я делаю для этого все. Вот даже сегодня, когда я услышала его голос возле лифта приняла решение пройтись пешком по лесенке, что бы упаси Боже не ехать с ним пару этажей в замкнутом пространстве. Тем более, что для меня теперь эти металлические стены служат напоминанием о моем позоре. Вот бы стереть себе воспоминания, что бы не краснеть всякий раз когда я захожу в лифт.
В командировку шеф ездил не один. Он прихватил с собой Машу. Так что в первый день я не знала к кому пристроиться. Было очень неловко. Я вдруг почувствовала себя чужой. Хотя я проработала здесь целую неделю и вполне неплохо находила общий язык с коллегами. Но стоило шустрой, смелой и до жути болтливой Маше уехать, как моя смелость тут же потухла.
Но на второй день меня под крылышко заботливо взяла Ольга Васильевна — начальница отдела кадров. Мы с ней вместе обедаем и встречаемся на перерывах. Помню, что наш босс дал ей задание найти ему помощника.
Теперь у нас в компании конкурс «Мисс помощница для дракона»
Свою анкету на участия в этом конкурсе не отправила разве что Женя Михайловна — наша уборщица (рыжая и очень пышнотелая женщина с яркими алыми губами).
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Со всех отделов в кабинет отдела кадров потянулся шлейф сладких, дорогих духов. Мне иногда казалось, что хозяйки ароматов приходили собеседоваться совсем не на должность помощника. Очень уж интимные вопросы, а иногда и утверждения они задавали Ольге.
«А правда, что Андрей Александрович с Маринкой разошелся»;
«Ой! По любому любовницу ищет»;
«Я правда вот похудеть не успела. Кто бы знал, что такой шанс так скоро выпадет».
Те кто посмелее, говорили о своих подозрениях открыто, кто трусливее- писали в чат «Подслушки». Меня кстати чудом миновала участь быть «обсосанной» в данном чате. Сотрудники шоу-рума в тот день, когда босс заглянул в наш скромный отдел, видимо так испугались, что сидели не поднимая головы. Потом даже спрашивали не сильно ли попало и жаловались, что начальник иногда может нагрубить и даже накричать. Темперамент, мол, восточный. Кровь горячая.
О темпераменте и горячей крови я знаю не по наслышке. Часто вспоминаю о его обжигающем дыхании и каменном…
— Я тоже хочу попробовать себя на должность помощницы.
Из бестыжих мыслей меня выдергивает голос Каркуши.
— Жанна! Как так-то! — Ольга Васильевна по- доброму улыбается — я тебя только подготовила на должность своего зама.
— Там зарплата больше. У Маши, у простого секретаря на десять тысяч выше, моей, а тут и подавно шикарная будет.
Я смотрю, как Ольга Васильевна со вздохом принимает анкету от Жанны и сама уже подумываю попробовать себя на должность помощника. Может прав Илья? Чего мне бояться?
Но у меня нет опыта. И я нашего босса жутко раздражаю.
Вспоминаю его предложение и краснею.
— Ангелина. У тебя телефон звонит. Какая-то ты сонная сегодня. — Поднимаю голову и вижу, как Ольга Васильевна протягивает мне мою трубку. Замечаю, что мы остались с ней вдвоем в кабинете. Можно расслабиться. Не по душе мне эта Жанна.
Но когда я вижу номер, который мне звонит я бледнею. Очень мне не нравится контакт, который так отчаянно пытается до меня достучаться.
— Ангелина, с тобой все хорошо?
Я коротко киваю и отвечаю на звонок.
— Ангелина Сергеевна, добрый день. Участковый Рогозин Евгений Михалыч. Ну что. У нас опять ЧП. В этот раз они три месяца продержались. Мама Ваша в реанимации. Черепно-мозговая травма, сломаны четыре ребра…
А дальше звуки не доживают до слов смешиваясь в густую кашу, в моей голове раздается громкий вой мамы, чувствую как по моим бледным щекам скатываются слезы.
Помню, как меня впервые огорошили такой новостью на третьем курсе. Доченька была совсем крошкой. Я прибежала в квартиру дяди Паши, в ту самую, откуда меня однажды забрали органы опеки. Мама лежала в крови и выла. Это был именно вой. Страшный, протяжный. Помню, как я хотела просто оттуда уйти. Мне было стыдно за свои мысли, но смотреть на это я не хотела. Она мне практически чужой человек. Тем более сейчас. Ее лицо с каждым годом все больше напоминает раздутый шар. Речь невнятная. Она меня уже давно не узнает. И я не хочу ее знать.
Но каждый раз они звонят мне. Маленькой, беспомощной женщине с ребенком на руках. И я должна взять ответственность и написать за нее заявление. Первые три раза я писала, сожителя мамы задерживали. Он мне даже передавал угрозы, но меня тщательно охраняли в студенческом общежитии. В этом мне повезло. У меня был очень хороший комендант. Антонида Васильевна. Она как курочка с цыплятами носилась со своими студентами. Под ее крылом оказалась и я.
— Она в тяжелом состоянии, Геля. Надо этого недоноска уже садить.
— Хорошо. Я приеду. Сегодня. После 18.
Быстро вытираю слезы и кладу трубку.
— Ангелина. Что случилось?
Ольга Васильевна обнимает меня за плечи и ставит передо мной крепкий чай.
А я молчу. Ну не могу я рассказать этой роскошной женщине, что мою маргинальную маму чуть не прикончил ее дружок. Мне безумно стыдно и горько одновременно.
