Дж. Стерлинг
Заклятые враги
Перевод: Дарья Д (1–6 главы), Виктория Горкушенко (7–эпилог)
Редактура: Таисия Самсевич
Вычитка: Виктория Горкушенко
Оформление: Виктория Горкушенко
Обложка: Виктория И
Глава 1
МОЙ ЗАКЛЯТЫЙ ВРАГ
Джулия
— Только посмотри, сколько женщин стоит там и заигрывает с ним, — сказала моя ассистентка и лучшая подруга со времен начальной школы, качая головой и указывая пальцем на моего заклятого врага в другом конце комнаты. — Мне сейчас даже стыдно, что я женщина.
Я оттолкнула ее руку, прежде чем он это заметил и сделал что-то унизительнее в ответ, например, сообщил всей комнате, что я влюблена в него или что-то в этом роде. Я бы не удивилась, если бы он это сделал. Джеймс Руссо любил смущать и унижать меня. Он занимался этим со школы.
— Джанин! Не привлекай его внимание к нам. И я не хочу смотреть ни на него, ни на его фан-клуб.
Я скривилась несмотря на то, что это была ложь, и она прекрасно это знала.
Джеймс Руссо вырос безумно красивым мужчиной. И мне очень хотелось рассмотреть его, может быть даже потерять себя в грязной фантазии или двух, но я не могла признаться в этом. По крайней мере, вслух. Я должна была ненавидеть само его существование. Презрение к Джеймсу было такой же частью моей ДНК, как темные волосы и итальянское происхождение.
— Ты точно хочешь на него посмотреть, — поддразнила она меня. — Может, тогда ты увидишь, как часто он на тебя смотрит.
Опираясь на новенький каблук, я повернулась лицом к своей будущей бывшей лучшей подруге, если она не возьмет себя в руки.
— Джеймс Руссо смотрит на меня не больше, чем я на него. Мы ненавидим друг друга, и ты это знаешь. Ты всегда это знала. Он худший человек в мире. Если бы за это была награда, он бы победил. Почему ты так странно себя ведешь? Ты пьяна?
Я огляделась по сторонам и проверила наши винные бутылки, — которые все еще стояли на полу, — чтобы убедиться, что ни одна из них не пуста.
Если кто и знал, как мы с Джеймсом не выносим друг друга, так это Джанин. Она выросла вместе с нами, прекрасно знала о взаимной войне наших семей и не раз оказывалась в самой гуще этой войны. Иногда она успокаивала меня тонкими уколами и оскорблениями в адрес Джеймса, но обычно играла роль миротворца — по крайней мере, пыталась.
— Мне просто интересно, когда вы двое наконец закопаете топор войны, вот и все, — сказала она в четырнадцатитысячный раз с тех пор, как мы родились.
— Никогда, — сказала я, давая ей тот же самый ответ, что и всегда.
Зарыть топор войны в моей семье было невозможно. Даже если бы я захотела — а я не хочу — это было запрещено. Отец отречется от меня и заставит сменить фамилию, прежде чем простит Руссо.
Пробежавшись взглядом по залу для соревнований, я заметила Джеймса. Его лицо обрамляла темная двухнедельная щетина, и он улыбался группе женщин, которые, вместо того чтобы работать за своими винными стойками, выглядели слишком готовыми уйти и отвести его в постель, если он попросит. Не то чтобы меня волновало, что Джеймс делает в своей постели, или с кем, но черт бы побрал эти волосы на его лице. Это была моя слабость. Я проводила слишком много ночей, мечтая о том, как это будет ощущаться — когда он нырнет между моих бедер или поцелует меня, коснувшись моей щеки. Этот мужчина точно знал, как держать бороду в узде — всегда идеально подстриженная, постепенно уходящая к линии роста волос. Это раздражало меня так же сильно, как и возбуждало, что говорило о многом, так как он был самым ужасным человеком на свете.
— У тебя тут немного слюны.
Джанин толкнула меня локтем, указывая на уголок рта, и я зарычала.
— Мне просто интересно, почему он продолжает приходить на эти соревнования, зная, что проиграет. Думаешь, он приходит знакомиться с женщинами?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я потянулась за ящиком с вином и начала вытаскивать бутылки, одну за другой, чтобы Джанин могла открыть их и наполнить бокалы.
Она так рассмеялась над моим вопросом, что поперхнулась.
— Как будто ему нужно приходить сюда, чтобы познакомиться с женщинами. Кроме того, единственная женщина, которую он хочет видеть — это ты. Как думаешь, почему он никогда раньше не поддерживал длительные отношения? Вероятно, по той же причине, по которой все твои потерпели неудачу.
У меня было такое чувство, что глаза вылезли из орбит и покатались по полу под стол.
— О чем ты вообще сейчас говоришь? — я посмотрела на свою лучшую подругу так, будто у нее выросла вторая голова. — Мои отношения не терпят неудач, — сказала я слишком оборонительно. — Я имею в виду, что не моя вина, что все парни, с которыми я встречалась, больше интересовались моим вином, чем мной.
— Ты даже не даешь им шанса. Они выбывают еще до того, как начинают гонку. Одно неверное слово, и ты прекращаешь отношения. Считаешь их недостойными. И мы обе знаем, что это потому, что ты хочешь одного парня, которого не можешь иметь. Ты слишком упряма, или просто боишься признать это.
Мой рот резко закрылся, мне хотелось возразить, дать отпор, но я не знала, что, черт возьми, сказать в ответ. Поэтому я отвела разговор от себя и вернулась к нему.
— У Джеймса никогда не было серьезных отношений? А как же Мария? А девушка из Сиэтла, с которой он встречался в прошлом году?
Я вспомнила, как узнала о его отношениях на расстоянии и стала ревновать — мой желудок сжался от предположения, что, если Джеймс встречается с кем-то за пределами штата, это значит, что он очень серьезно к ней относится. Мое воображение разыгралось, и я приготовилась услышать, что они помолвлены. Я так обрадовалась, когда узнала, что они расстались.
— Мария продержалась всего шесть месяцев. Это ненадолго, извини. К тому же, я слышала, как только она захотела большего, начала настаивать на его обязательствах и будущем, он порвал с ней и никогда не оглядывался назад. А девушка из Сиэтла была именно такой, какой нужно — она была так далеко, что он никогда не должен был полностью посвящать себя ей. Этот мужчина ждет тебя, и всегда ждал только тебя.
Настала моя очередь поперхнуться.
— Этот мужчина, вероятно, просто хочет украсть мои рецепты, залезть ко мне в голову, чтобы посмотреть, как я придумываю идеи, и узнать, какое вино я буду пить в этом году, чтобы он мог скопировать его для соревнований в следующем месяце. — Кстати, сегодня мы представляем Кьянти 2012 года с оттенками корицы. В нашем регионе этого никогда не делали, и я, черт возьми, довела его до совершенства. Джеймс Руссо не смог бы скопировать мое вино, даже если бы попытался.
— Ты сошла с ума, — сказала Джанин. — Но, возвращаясь к первоначальному вопросу, мы обе знаем, что Джеймс приходит сюда потому, что это его работа, и он должен. Так же, как и ты, — сказала она слишком резко, на мой взгляд.
Я была лицом "La Bella Wines". Не в буквальном смысле. То есть, мое лицо, слава Богу, не красовалось на логотипе компании или этикетках вин, но, когда речь шла о маркетинге, мероприятиях, сборе средств и соревнованиях, я была человеком, который приходил на ум, когда вы думали о наградах винодельни моей семьи. Точно так же, как Джеймс Руссо был лицом своей, менее отмеченной наградами.
В то время, как я сосредоточилась на том, чтобы принести что-то новое в вина "La Bella Wines" с каждым сезоном, Джеймс, казалось, был доволен тем, что из года в год занимал второе место. Он должен был уже привыкнуть к этому, но этот человек никогда не сдавался. Каждый раз, когда начинался сезон соревнований, он словесно нападал на меня, испытывая мое терпение и клянясь, что в этом году его вино превзойдет мое. Этого никогда не было. И не будет. По крайне мере, пока я дышу.
— Я не обязана этого делать. Это мой выбор, — напомнила я Джанин, откупоривая бутылки, поскольку она еще даже не начала это делать.
