Глава 6
Кажется, заложило уши. От чего, сама не понимала. То ли от сильного порыва ветра, то ли от шума собственного пульса. А может быть, от его ответа, который совершенно не хотела принимать?
А… плевать!
В данный момент все стало столь неважным, тусклым и второстепенным, что даже не пискнула, когда Данила крепко, явно не контролируя силу, сжал ладонями ее плечи и хорошенько встряхнул.
— Эй! — приглушенно звучал его настороженный голос. — Ты в порядке?
Серьезный захват. Болезненный. Да только Лиза и бровью не повела. Будто парализовало, и все тут. Мысль скинуть с себя чужие руки, конечно, промелькнула. Только вот сил все равно не хватило бы…
— Лиза?
Встрепенувшись после очередного оклика, отошла на шаг. И он позволил – почувствовав в ней признаки жизни, тут же ослабил хатку.
— Позвони ему, — несмотря на внутренний раздрай, голос звучал ровно.
Верещагин остался непреклонен:
— Нет! Он дал четкие установки по поводу звонков. Есть большая вероятность, что и его слушают! Понимаешь?
Подобная новость удивления не вызвала. Судорожно вздохнула, повторяя про себя точно мантру – все хорошо. Все хорошо! Это не последняя встреча. Однако, вопреки голосу разума, плечи поникли. Руки повисли вдоль туловища, как у безвольной тряпичной куклы. Ощущение пустоты. Вакуума. Словно из нее всю радость выкачали.
— Понимаю, — отозвалась, слабо улыбаясь. — Извини, что накричала…
— Бл*дь! — зарычал он вдруг, со всей силы ударяя себя по мощному бедру, чем изрядно напугал девушку. — Он мне голову открутит, ей-богу! Не верю, что делаю это!
— Даня?
— Говорить буду я, — инструктировал, набирая цифры по памяти. — Ты – слушать и молчать! Уяснила? Лиза… ни звука!
Она столь отчаянно головой закивала, что та должна была непременно отвалиться, но каким-то чудом осталась на месте. Ей хватит и голоса, чтобы выжить. Его голоса. И неважно, что беседовать Дмитрий будет вовсе не с ней…
Данила поставил телефон на громкую связь, жестом заставляя девушку подойти ближе. Пошли гудки. Тяжелые. Протяжные. От нетерпения переминалась с ноги на ногу, заламывая пальцы на руках. В какой-то момент на звонок ответили, причем довольно коротко:
— Проблемы?
Ой, мамочки! Колени задрожали.
Этот голос она узнала бы и через сто лет. Глубокий. Выразительный. Властный. С легкой, присущей лишь ему хрипотцой. В моменты сильного эмоционального напряжения он становился еще более хриплым. Стоило признать, его интонация сейчас отличалась. С ней мужчина никогда не разговаривал столь сухо, холодно и отстраненно.
Господи, Дима!
Сердце в груди совершило кульбит нереальной амплитуды и ухнуло куда-то вниз.
— Вопрос! — так же коротко отозвался Даня, напоминая Лизе о своем присутствии и их маленьком молчаливом уговоре. Впрочем, свой вопрос Верещагин озвучивать не спешил. Вероятно, попросту его еще не придумал. Похомов раздраженно рыкнул:
— Разродишься сегодня, или как?
— Старшие заинтересовались ее паспортом – хотят загранку сделать. Перерыли в поисках дом, все личные вещи. Не нашли. Думают, девчонка его на съемной хате оставила. Как объяснить, каким образом документ оказался у нее на руках?
Тяжелый вздох. Протяжный выдох. Судя по всему, Дмитрий курил. Выпускал из себя тонкие струйки табачного дыма. Лиза зажмурилась от удовольствия, в красках представляя картину.
Глупо, конечно… но так создавался эффект присутствия.
— Никак, — смачно затянулся. Всегда так делал, прежде чем затушить сигарету. — Дважды в одном месте искать не станут.
— Ну, как ска…
— И ты это прекрасно знаешь! — прервал тоном, не терпящим возражений. — А потому скажи мне, друг сердечный, какого дьявола ведешь себя как долбаный дегенерат?
— Это я так… уточнить, на всякий случай. Не хотелось бы перед старшими…
— Уточнил?
— Да.
— Бывай!
Данила вытер лоб тыльной стороной ладони, будто успел покрыться испариной за время столь короткого разговора, и убрал телефон в задний карман джинсовых брюк. И если он в данный момент испытывал одно лишь облегчение, то Лиза сияла от счастья и безграничной благодарности. Взвизгнув, бросилась на шею Верещагину, крепко целуя в щеку:
— Спасибо! Спасибо, Данечка! Ты – лучший! Самый лучший!
Он сначала фыркнул, как будто ересь несусветную услышал, а затем рассмеялся в голос. Искренне. По-настоящему. Редкость для их брата…
— Сумасшедшая девчонка…
— Вовсе нет, — нежно улыбнулась, отстраняясь. — Нормальная я!
— Раз нормальная, прекращай меня обнимать и нацеловывать! — выдал, все еще посмеиваясь. — Влюблюсь же!
— А ты не влюбляйся, — поддержала шутку, — нервы целее будут. И, наверное, зубы.
— Ребра! — кивнул, вытирая слезы с уголков глаз. — Борзый очень хорошо умеет ломать ребра.
— Тебе виднее.
— Фух, Лиза! — произнес, полностью успокоившись. — Как могла не понять-то?
Недоуменно пожала плечами:
— Не знаю.
— Логично же. Сегодня ночью дежурит Матвей. Разве мог я увести тебя поздним вечером в лес под иным предлогом?
Действительно… Дура так дура!
— Может, кодовое слово придумаем? — виновато потупила взор.
— Например?
— Хм, редиска?
— Редиска?
— Да, — уверенно кивнула. — Редиска!
— Почему?
— Отошел ее сезон. На огороде этого овоща уже нет. Я точно не спутаю и все пойму. Просто включишь название в какую-нибудь фразу, и все.
У Верещагина задергался уголок рта. Похоже, чувство юмора у человека было на высоте.
