Братья, пусть и явно напуганные, с любопытством справиться не смогли, подступили ближе, вместе с гостем заглядывая в темный зев кадки. Там открылась залитая солнцем бескрайняя степь с весьма заметно ощипанной травой. Никак не «по пояс», хотя и зеленела густо, выгореть под солнцем не успела. Наблюдалась сия картина как-то неестественно, боком, через просвет между темными жердинами. Ближе к самому горизонту был ясно различим конный разъезд с пиками и круглыми щитами. Еще Андрею показалось, что картинка трясется и при сильных рывках на самом краю обзора то появляется, то пропадает лицо женщины. Но слишком кратко и неясно — не узнать.
— Месяц много получился… — пробормотал Зверев, опуская взгляд к нижнему краю. Как обычно при этом зеркало Велеса стало отступать во времени назад. Срок Андрей выбрал небольшой, поэтому и дни пропускал не спеша. Степь, степь, степь… Чернота… Двор! Знакомая церковь за оградой усадьбы. Подворье Басмановых… Андрей взял себя за бороду, крепко сжал, словно собирался оторвать от подбородка: — Вот тебе и предсказание…
Несколько холопов лежало в пыли в небольших темных лужах. Один пытался отползти, поджимая к груди руку и приволакивая ногу, но проскакавший мимо татарин в стеганом халате и мисюрке с кольчужной бармицей небрежно ткнул его копьем, и несчастный распластался рядом с товарищами. И вокруг него тоже стала растекаться лужа.
Картинка дернулась, отступая — стало понятно, что это вид из окна. Несколько мгновений все мелькало и тряслось, потом часть вида закрыл край щита, появился сверкающий изгиб сабли. Замелькали стены, снова показался двор, мелькнуло смуглое лицо. Щит вскинулся вверх, вниз, двор провернулся — и вот то же лицо уже уходит вниз с глубоким разрубом через лоб. Еще враг, скрестились сабли… И настала темнота.
— Видно, сзади кто-то ударил, — хмуро предположил Зверев. — Вот тебе и предсказание на ближнее будущее. Через две-три недели татары нападут на вашу усадьбу, ты будешь ранен и тебя увезут в полон. Потом выкупят, наверное. Но ведь так далеко ты заглядывать не хотел?
Андрей повернул голову к братьям. Даже в полумраке слабо освещенной комнаты было видно, как посерел лицом Федор.
— Чего застыл? — Зверев взмахом руки снял с воды заклятие, и она хлынула из опрокинутой кадки, смыв и погасив обе свечки. — К отцу беги! Не слышал, что ли? Татары сюда идут. Татары!
Младший Басманов попятился и выскочил за дверь. Петр торопливо перекрестился:
— А меня… Как же…
— Тоже хочешь будущее узнать? — переспросил его Зверев.
Боярин отрицательно мотнул головой и выскочил вслед брату.
Холст на окне медленно приобретал белый цвет. Светало. Андрей с сожалением посмотрел на мокрый пол. Очень хотелось ополоснуть хотя бы лицо еще раз. Он чувствовал, что выспаться сегодня не удастся.
Дверь распахнулась, в светелку ввалился боярин Алексей Данилович, тоже вида изрядно потоптанного, в шароварах и рубахе. Стало быть — еще и не ложился. Пирует.
— Какие татары, откуда? — выдохнул он кислый пивной дух.
— Да вот с сыновьями твоими мы на любовь гадали. А нагадали татарский набег через две недели.
— Так это гадание просто? — весь брезгливо сморщился боярин Басманов.
— Ты не понимаешь, Алексей Данилович, — размеренно и внятно повторил Зверев. — Я, князь Сакульский, предупреждаю тебя о том, что через две-три недели татары усадьбу твою грабить будут и окрестные земли, знамо, тоже. Коли вру, грех на меня ляжет, мне отвечать. А коли верно говорю, но ты мер не примешь… — Андрей многозначительно покачал головой.
— А может, на Калугу пойдут? — с надеждой спросил хозяин. — Слышал я, князь Хворостинин к Коломне ополчение нынешнее отвел. Он, Андрей Васильевич, тоже слуга государю верный, в опричной тысячи состоит. Обмолвился, отписали лазутчики наши из Крыма: у Калуги татары потревожить нас намерены.
— Здесь татары будут, — покачал головой Зверев. — И очень скоро.
— Как они, — боярина аж передернуло. — Ну, отчего невместно так! Федор, ценное самое с собой забирай. Петр, что проще, то на телеги и в схрон. Ну, ты знаешь. Смердов упредите, пусть скот, добро спасают и сами прячутся. Вестника в Рязань пошли. О татарах пусть сообщит, и что сам вскорости приеду. Ой, еще ведь и князя Дмитрий Ивановича уведомить надобно, дабы ополчение возвертал. Ох, грехи наши тяжкие, успеть бы все!
Огромная усадьба очень быстро проснулась, зашевелилась, даже засуетилась. Гости, благо обоз свечеру толком разобрать не успели, еще до полудня выкатились из ворот, дабы не мешать хозяевам. И не смущать тем, что могут заметить схроны, в которые будут спрятаны от грабителей самые нужные и ценные вещи. Меньше знаешь — меньше подозрений.
— Погоняй, погоняй! — прикрикнул на холопов князь Воротынский. — Неча сегодня лошадей жалеть. Ввечеру в городе будем, там и отдохнут вдосталь.
Возчики послушно нахлестывали упряжки, кони мчались вперед чуть ли не на рысях, и уже часа через три впереди показались высоченные стены Рязани.
Увы, поражающая могуществом издалека, вблизи древняя твердыня производила впечатление весьма удручающее. Бревенчатые стены, что стояли на крутом земляном валу высотой с шестиэтажный дом, обветшали, местами сгнив до такой степени, что начали проседать по всей высоте. Башни покосились почти все, дранка надвратной церкви местами осыпалась, охраняющий ворота от бесовских сил образ покрылся белыми потеками. Ров заметно оплыл, вода в нем поблескивала только на самом дне, в редких просветах между камышами и листьями кувшинок.
— Проклятье! — не выдержал Андрей. — Ты глянь, Михаил Иванович! На них еще и пушки стоят! Да если из них залп крепкий дать, башни сами развалятся, и штурмовать не надо!
— Тебе виднее, княже, — пожал плечами князь Воротынский. — Я с хитростями боя огненного знаком слабо. Как на подворье Басмановых встанем, ты здешнего старшего по наряду найди да выпороть вели, коли неладное творит. Пусть переделывает.
— Подворье Басмановых? — переспросил Андрей.
— Их самых, — кивнул князь. — В осаде Алексей Данилович только рад будет лишней полусотне. Как я понял, рати-то основные князь Хворостинин к Коломне увел. Рази стрельцы городовые, да наряд пушечный в городе всего и остались. С такими силами изгон татарский не остановить. Токмо и выйдет, что за стенами отсидеться.
— Ты стены-то видел, княже? За такими не то что отсидеться, на них и подняться страшно. Как отбиваться будем?
— Про то государя свого любимого спроси, отчего стены в крепостях порубежных ветшают да осыпаются, — хмуро ответил князь.
— Ты, княже, никак забыл, что за поручение от Иоанна тобой получено? — парировал Зверев. — Южные рубежи русские проверить и планы их укрепления составить. Так что теперь это не государева, это твоя забота. Царь каждое бревно и каждую башню проверить не способен. У него для сего дела умелые бояре имеются.
— Живы останемся, проверим, — буркнул Воротынский. — Эх, лучше бы ты ошибся, княже. Татар в таком убежище и вправду не пересидеть.
Обоз втянулся в город, прошелестел по узким пыльным улочкам и свернул к воротам перед угловой башней. Холоп Воротынского собрался было в них постучать — но створки уже поползли п стороны, открывая тесный дворик. О том, что находится внутри, Андрей и так знал: в Великих Луках за его отцом тоже участок крепостной степы был закреплен. Там были и схроны в валу для провианта и фуража, и дома для приписанного ополчения, и амбары с оружием, и навесы для скота. Все нужное для того, чтобы выжить три-четыре месяца в осаде, отстреливаясь от возможных атак и совершая вылазки против осадных сооружений. Правда, башня боярина Лисьина была крепкой и частью могла быть использована для жилья, частью служила оружейной комнатой. Здесь же…
Андрей раздраженно сплюнул:
— Варя! Ты одна знаешь, в каких телегах что лежит. Так что командуй, кому что делать, дабы тут на пару месяцев расположиться. Илья! Оружие проверь, приготовь к походу. Полель, Игнат, за мной!
В первую очередь он забежал на вал, пробрался в щель между разошедшимися бревнами наружу. Под ногами, под почти отвесным обрывом струился широкий — шагов сто, сто пятьдесят — и на вид довольно глубокий Трубеж. Чуть дальше, самое большее в полуверсте, текла полноводная Ока. Такая широкая, что из пищали по цели на том берегу и вовсе не дострелить будет. Разве только из крупной крепостной, чугунным ядром с человеческую голову. Берег был пологим и топким, со множеством ведущих к причалам мостков. Зверев двинулся дальше, к южной стене, и еще не доходя, раздраженно сплюнул:
— Что за вражья рожа в таком месте крепость срубила? Здесь только от Москвы обороняться! — Обращенная к татарам стена крепости прикрывалась всего лишь узенькой протокой, которую с разгона на коне и перескочить нетрудно, да и та, как и ров, изрядно заросла. По сравнению с Трубежем, считай и вовсе ничем. — Рязанцы с кем воевать собирались, с нами или басурманами?
