Опустив глаза, смотрю на возникшего рядом мальчика — милую и чуть растрепанную копию своего отца-мэра.
— Доброе утро, — отвечаю ему.
На его щеках появляется румянец.
Ухватившись маленьким пальцами за крышку стола, бросает на меня застенчивый взгляд.
— Я Миша Чернышов, — произносит еле слышно.
— Рита, — представляюсь в ответ.
— Приятно познакомиться…
— И мне, — улыбаюсь ему.
Мужчины часто пытаются завязать со мной разговор, но эта попытка, пожалуй, самая очаровательная из всех.
— Доброе утро, — бормочет Ольга, остановившись за его спиной с большой обеденной тарелкой в руках.
— Привет, — отвечаю, беря из фруктовой вазы персик.
Мы никогда не были подругами, кажется, их у нее не было в принципе. Они с Русланом начали встречаться так рано, что всеми своими подругами ей пришлось пожертвовать ради него. Карьерой тоже, ведь именно его карьеру они поставили во главу угла, хотя Ольга собиралась в аспирантуру и вообще была одной из лучших студенток на курсе. Она забеременела почти сразу после окончания университета, а через два года они развелись.
— Кхм… — заправив волосы за уши, она рассматривает ассортимент блюд и замечает. — Выглядит вкусно.
— И полезно, — отзываюсь я.
— Выбирай, — ерошит темные волосы сына, опуская тарелку. — Уезжаешь? — интересуется, повернув ко мне голову.
Уродливая сцена, свидетелем которой она стала прошлым вечером, все еще моя рана, но далеко не смертельная, а зудящая как герпес. Но как бы там ни было, мой отъезд не имеет никакого отношения к Лене или ее мужу. Я уезжаю, потому что свежий воздух плохо влияет на мои мозги. Вместо того чтобы думать, они предпочитают просто отключаться.
— Да, — обернувшись, смотрю на свой чемодан. — Моя кошка умрет с голоду.
— Очень сомневаюсь, что у тебя есть кошка, — замечает Ольга.
— Ну и зря, — пожимаю плечом.
— Ты бы не стала убирать за кем-то экскременты, — предлагает свой аргумент.
Эти слова заставляет меня улыбнуться, потому что они чистая правда.
Поднеся к губам кружку, делаю глоток, снова давлюсь разочарованием, потому что в столовой возникают новые посетители, и среди них нет человека, которого я хочу увидеть сильнее, чем боюсь себе признаться. Гораздо сильнее, чем предполагала.
— Ты меня раскусила, — бормочу, переводя на Ольгу глаза.
— Что такое экскременты? — ангельским голосом интересуется ее сын.
Судя по всему, она ждала этого вопроса, потому что улыбается и вздыхает.
— Потом расскажу, — кладет на тарелку круассан и вареное яйцо.
Секунду спустя они заполняют тарелку общими усилиями так, что маленький Чернышов прогибается под ее тяжестью, но упорно не желает позволять своей матери ухаживать за ним.
— Приятного аппетита, — желаю им обоим, прежде чем распрощаться.
— Спасибо, — следуя за сыном, отвечает Ольга.
Оставшись одна, допиваю свой кофе и решаю убраться с этой базы раньше, чем мое желание осуществится, и в двери войдет мужчина, при мысли о котором у меня воспламеняется кожа.
Оставив кружку на пустом столе, забираю чемодан и выхожу из столовой, собираясь сдать администратору ключ от своего номера и покинуть это место по-английски, то есть, не прощаясь ни с кем, даже с именинником.
Яркое утреннее солнце заставляет надеть очки. Сдернув их с головы, тащу чемодан вниз по ступенькам и направляюсь к стоянке. Прогулка до нее в высшей мере приятная, потому что по дороге я не встречаю ни одного человека.
Я слишком взрослая для того, чтобы страдать от приступов тахикардии из-за мужчины, но когда рядом со своей машиной вижу древний темно-зеленый внедорожник, именно это со мной и происходит.
Сердце ускоряется и стучит по ребрам, приводя меня в волнение, от которого негде спрятаться.
Забросив в багажник чемодан, сажусь в машину и делаю глубокий вдох, чтобы успокоить сердцебиение. Глядя в окно на своего “соседа”, чувствую, как по ногам поднимается жар и закручивается в животе тяжестью.
Я бы могла притвориться, будто слишком давно была без мужчины, именно поэтому собираюсь намочить свое белье от вида машины Глеба Стрельцова, но правда заключается в том, что выспавшийся капитан поразил мое воображение. Собственно говоря, он только этим и занимается с тех пор, как возник в моей жизни.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Проводя рукой по шее и груди, прикрываю глаза и воссоздаю в голове черты грубоватого лица. Зеленые глаза и твердые мужские губы в окружении вечерней щетины, которая оставила следы у меня на коже.
Я не сомневаюсь в том, что увижу его снова. Единственное в чем я сомневаюсь — так это в своей рассудительности.
Я не доверяю мужчинам. Ни одному из них. И я не собираюсь пускать одного из них в свою жизнь. В моей жизни все на своих местах, и подстраивать ее под другого человека — мужчину я не собираюсь. Эта мысль не в первый раз вертится в голове и царапает меня правдой — я давно не мечтаю о муже и детях. И не хочу делить свою жизнь с каким-то посторонним человеком, который будет совать нос в мои дела и требовать себе ужин.
Все это не мешает мне доводить себя до оргазма, представляя между своих ног голову капитана Стрельцова или его голый зад между моих бедер. Его член у себя во рту я тоже вижу достаточно живописно, а ведь я… делала минет только единственному мужчине в своей жизни. Не уверена, что вообще помню, как это делается. Не уверена, что помню это желание дарить мужчине оральные ласки, потому что ни одного мужчину за последние десять лет я не хотела так, как хочу его… Стрельцова.
Сглотнув затопившую рот слюну, завожу машину и сдаю назад, выскакивая из ряда, как ошпаренная.
Я знаю, что увижу его снова, и тахикардическая пляска моего сердца — дерьмовый признак того, что я жду этой встречи с нетерпением.
— Салют! — успевает заскочить в мой лифт Матвей, прежде чем металлические двери за его спиной смыкаются.
— Доброе утро, — листаю новостную ленту в своем телефоне, прикидывая, чем можно забить собственный эфир.
В последнее время меня слишком раздражают окружающие, чтобы найти в себе ресурсы для общения с ними. Матвей не исключение, но, в отличие от многих других людей, этот парень не слышал о ПМС, иначе держался бы от меня подальше.
— Как выходные провела? — интересуется бодро.
В руках парня два кофейных стакана, один из которых он протягивает мне.
— Лучше всех, — отзываюсь, не собираясь интересоваться его выходными.
Уверена, переплюнуть мои ему будет сложно. Я переспала с мужчиной, о котором слишком много думаю, и это тревожный сигнал, если не сказать дерьмовый.
— Куда мы сегодня?
— В один ресторан, — отвечаю рассеянно. — Новое место. Нужно поснимать обстановку и немного владельца.
— А это разве не реклама? — беспечно интересуется Матвей.
Это реклама. К счастью, Влад Калинкин не забывает благодарить меня за такие маленькие проявления внимания.
Подняв глаза, сообщаю:
— А мы никому не скажем.
Улыбаясь, парень чешет затылок и пожимает плечом:
— Ладно.
— Супер, — похлопав его по плечу, выхожу из лифта.
В редакции умиротворяющая тишина и тихое тарахтение кондиционера. Рабочий день здесь для каждого понятие растяжимое, но для меня предпочтительнее начать его утром, а не в обед.
Сев на стул, по привычке сбрасываю туфли и ставлю на стол кофейный стакан. Когда я вошла в этот офис впервые, мне было двадцать три. Я собиралась покорить если не мир, то город точно. Замечательно знать, что у меня тоже есть амбиции, и даже частично реализованные.
— Зайди ко мне, — отрывистая команда за спиной заставляет обернуться.
Встряхнув помещение своей энергией, мимо проходит мой босс.
Серый костюм идеально вписывается в каждый сантиметр его тела. Отсутствие галстука добавляет сексуальности, как и острый взгляд его голубых глаз, направленный в пространство.
Я не знаю в чем причина его дерьмового настроения и не хочу знать, поэтому встаю со своего кресла молча и также молча следую за Миллером через редакцию и коридор, соединяющий его приемную с офисом.
