губу на статус главного наследника, а вместо этого отправился подтирать следы за исполнителями. Свидетели им были ни к чему, и дело даже не в деньгах. Цена могла быть и выше, но Аркадий Иванович любил перестраховываться. Мало ли кто-то из вояк вспомнит про честь или, упаси боги, совесть, ведь профессиональную этику никто не отменял. А так если одновременно исчезнут комары и хорошо подготовленное подразделение бывших военных, то со временем можно будет выдать версию и конфликте интересов и свалить всё на реальных исполнителей, утаив роль заказчика.
Направляясь к Орлову, Аркадий Иванович даже не мог предположить, что старый вояка настолько сыграет ему на руку.
Министр обороны стоял у окна и пил бренди. Это в час-то дня пополудни. Тут уж даже хвалёная выдержка Аркадия Ивановича дала сбой, он взметнул брови в немом изумлении.
— Я прочитал отчёт по Комариным. Отличная работа! — министр одним махом допил содержимое своего стакана. — Раз уж вы так погрузились в проблему, то попрошу довести вопрос до конца. Понимаю, что это совсем не ваш профиль, но, простите, доверить больше некому. — Граф отвернулся от окна и в задумчивости вернулся в своё кресло. — Поедете в Хмарёво, присмотрите за расследованием да за восстановлением имения. Что-то как-то много покушений на один род. Там мои орлы пока всё возьмут под контроль, а дальше уже будем решать.
Личный секретарь молча склонил голову в поклоне и щёлкнул каблуками, внутренне сияя как солнце. Сам того не понимая, Орлов отправил его осваиваться в новых владениях. Нужно будет найти какие-нибудь тупиковые ниточки или ещё одного козлика отпущения, чтобы задержаться там подольше, но ситуация складывалась просто неимоверно удачно.
И это Орлов ещё не знает, что спасать-то уже некого. Нет больше рода Комариных. Был, да весь вышел.
Глава 8
Новый дом оказался уютным двухэтажным особнячком с садом и крохотной пристанью на одном из каналов, прорезавших Санкт-Петербург вдоль и поперёк. Расположение мне понравилось, как и запасной путь эвакуации через канал. Не шибко богато, но и не скромно. Как раз на уровне, чтобы не чувствовать себя ущербным в высшем свете, где частенько хороший понт — дороже денег. Ну а поскольку у Гаврилы Виноградова аристократическая кровь имелась, а титул — нет, то приходилось учитывать и этот момент.
Как ни странно, но нас ждали. Для открытия дома пришлось смочить ключ в крови и лишь затем вставлять его в замочную скважину и проворачивать. Ещё одна разработка Агафьи Петровны. Удивительная женщина по части изобретений с кровью. Чувствую, что я неверно оценил её потенциал, как одной из полусотни сильнейших по меркам моего мира. Она продолжала набирать очки, и что-то мне подсказывало, что меня ждёт ещё немало сюрпризов, приготовленных ею.
Пройдя идентификацию «свой-чужой», я ступил под своды своего нового жилища. Нас встречал старый и худой, словно жердь, дворецкий, пухленькая седоволосая экономка и пара горничных с абсолютно незапоминающейся внешностью. Про таких говорят «серая мышь».
— Рады приветствовать, Гаврила Петрович! Хозяйские покои подготовлены, гостевые так же! Поздний ужин готов. Вода нагрета, купели наполнены.
Вот это, я понимаю, сервис!
— Благодарю! Девушке сильно нездоровится. Окажите помощь с едой и гигиеной. Сообщите, когда завершите. У нас будет сеанс… лечения, — я поморщился, представляя откат после этого лечения, но выбирать не приходилось. Девушка нужна была мне более-менее вменяемой. Придётся потерпеть. — Мне ужин в кабинет.
Горничные подхватили под руки азиатку и понесли её по лестнице на второй этаж, я же проследовал за дворецким, который провёл меня в кабинет.
А ничего так. Мебель из дорогих пород дерева, мраморный камин, пушистый ковёр, шкафы с книгами, стенд с наградным оружием. Всё скромненько и со вкусом. Не стыдно будет гостей принимать.
Дворецкий принёс поздний ужин, бульон, нарезки, мясо средней прожарки и салат.
— Гаврила Петрович, после сеанса… лечения… Подпитка нужна будет?
Я колебался лишь пару секунд перед кивком, сканируя даром слуг. Все — кровники, Прокомарины. На всех добровольная клятва служения. А невзрачные горничные, на секундочку, два сильных мага пятого уровня, пять из пяти. Вот только нет никаких обозначений по стихиям, но это я могу выяснить и попозже. Дворецкий оказался огневиком четвёртого уровня, а экономка — лекарем с таким же уровнем.
Ай, да деда, ай, да молодец! Вот это команду подобрал. Сколько ж это всё стоило? Не впервые задумался об источниках родового богатства.
— Минералы, — отозвался Комаро, появляясь в человеческой ипостаси и усаживаясь на кресло у камина. Выглядел он как щеголеватый денди, в чёрном костюме, с тростью и алым шейным платком. Лицо его было размытым, но на носу выделись чёрные очки в адамантовой оправе.
— Почту за честь приветствовать бога-покровителя в своём скромном жилище, — я склонил голову в приветственном поклоне и пересел в соседнее кресло у камина.
Моё приветствие приняли с благосклонностью, и Комаро продолжил:
— Минералы — первоочередной источник вашего благосостояния. После закрытия первого иномирного прорыва геологи обнаружили, что изменилась сама природа места, попавшего под его воздействие. В подробности не вдавался, но металлы пошли куда-то на оборонку как основа для брони, были ещё какие-то мегаэнергетические макры, которые тоже осели в загашниках самых богатых родов через тайные аукционы. В общем, Комарины были людьми предприимчивыми, но верными слову. Знали меру, богатство напоказ не выставляли, службу на аномалиях несли исправно. За триста лет ваш род не изменился, а вот окружение, похоже, прогнило.
— Благодарю за информацию. Она очень ценная для меня, особенно с учётом недавно закрытого прорыва. Нужно будет перекрыть любой доступ к месту прорыва.
Комаро замолчал, отстранённо разглядывая огонь в камине. Я не торопил. Если уж бог решил почтить меня своим вниманием, то у него явно на то были причины. И я не ошибся.
— Сколько займёт лечение? — наконец, перешёл к главному мой покровитель.
— Максимум полгода. С моими нынешними силами сеансы можно проводить не чаще раза в месяц.
— Долго.
— Есть три категории «жива», «здорова» и «с даром», так вот быстро я могу обеспечить только две из трёх, — я безразлично пожал плечами, уже внутренне прекрасно понимая, что делать этого не стану, даже если потребуют. В крайнем случае, придётся уйти в свой мир и там её лечить, но дорога домой мне закрыта, пока не сниму печать.
— У неë есть четыре месяца, потом ритуалом её отсекут от силы рода. Там другая ветвь семьи воду мутит. Хотят своего наследника привести к власти.
— А что же сама Кицунэ? Неужели не может на воротник пустить самых наглых? — вот сейчас я искренне недоумевал. Они же боги, в их силах даровать милость и проклинать. Они же, в принципе, могут всё! Так в чём проблема поставить на место зарвавшихся последователей? Похоже, что мой скептицизм читался настолько явно, что мне не пришлось даже развивать свою мысль. Комаро скривился, словно лимон целиком съел.
— Было бы всё так просто. У нас тоже есть… ограничения… по вмешательству в жизнь верующих. Представь, что все боги решат наделить своих кровников суперсилами. Начнётся война. Она неизбежно затронет или даже вырежет под корень целые семьи, ослабит богов. Та же ситуация с проклятиями или с активной демонстрацией силы. Ну проклянет она этого выскочку Акиру или отлучит от рода, так сразу потеряет немалую часть последователей и как следствие урежет собственные силы. Вот и приходится искать баланс, где люди отдельно, а боги отдельно.
Я всё понимал, но тот же Комаро меня из другого мира протянул. Куда уж наглядней. А уж сколько сил затратил, боюсь представить.
— Ты на меня не смотри, у нас другая ситуация. Экстренные меры. Ты вообще молчи, что родом не отсюда. Даже жене на смертном одре и то лучше не пищать. Последствия могут быть. Здесь таких не просто не любят, а уничтожают.
Разговор выходил всё более познавательный. Я, конечно, не собирался трубить о своём иномирном происхождении, но и репрессий, прямо скажем, не ожидал.
— Возвращаясь к теме, Кицунэ была бы очень благодарна, если бы у тебя вышло вылечить Тэймэй раньше, — Комаро снял очки, — а это маленький подарок благородному Камидзу за участие в судьбе Тэймэй.
— Неожиданно, — я взял очки и попробовал примерить. Картинка резко изменилась, как будто сначала выключили свет, а затем мир взорвался буйством красок. Взглянув на Комаро, я едва удержался, чтобы не отшатнуться.
