несколько глубоких глотков и закашлялась, пытаясь вдохнуть воздуха. Зато истерика немного поутихла.
— А теперь давай по порядку!
— Это всё из-за комаров!
* * *
Одним махом победить наркозависимость Тэймэй было невозможно, а потому необходимо было постепенно снижать дозу вещества. Весь день я отслеживал её состояние и подспудно радовался, что оно, как минимум, не ухудшалось.
Но к вечеру всё изменилось. Девушку ломало в диких припадках, словно одержимую духами изнанки. А вместе с ней и меня. Руны не справлялись, вернее, силы воли для контроля и сопротивления химии в теле Тэймэй хватало, а вот силы в крови Михаила, увы, нет. А потому мне придётся лезть вообще не в своё направление магии дабы всё же вытащить азиатку из лап смерти.
Выпивая третий кубок крови от Нади и Веры, я уже понимал, что это лишь на время отсрочит проблему, но никак её не решит. А потому мысль о бассейне крови из фигурального приобретала всё более реальный смысл.
— Арсений, нужна свежая животная кровь, желательно, свиная, и добавки из родовых земель.
— Какой объём? — спокойствие и выдержка слуги поражали. Надо, значит, надо.
— Купель на две трети наполнить.
— Через час будет, — получил ментальный ответ после короткой паузы.
Спустя час я сидел по шею в тёплой крови, прижимая к груди бессознательную Тэймэй. От обилия крови во мне пузырился азарт, замешанный на профессиональной злости. В прошлой жизни я смог бы решить проблему девушки одним сеансом, здесь же из-за урезанного инструментария приходилось заново изобретать колесо, причём на стыках с другими видами магии. Мало того, что расписал себя и её рунами под хохлому, так теперь ещё и лечить придётся. Лечить — вообще не моё! Лекарь из меня, как из палача хирург, но жить захочешь — и не такому научишься.
Я осторожно пустил себе кровь для облегчения манипуляций. Конечно, можно было оперировать только животной кровью, но отработать так филигранно, как Подорожница, я всё равно бы не смог, а потому решил упростить себе жизнь. Вот такой вот я — эгоист.
Активировав дар, принялся рассматривать результаты прошлого ритуала и был разочарован. Ничего практически я не добился своими художествами. Единственное, что цвет внутренних органов азиатки сменился с чёрного на графитовосерый. Но, отняв у яда подпитку из органов, я неосознанно перенаправил эту дрянь на и без того убитые в хлам средоточия магии и энергетические каналы, чем спровоцировал сегодняшний криз.
Ох, теперь приходилось разгребать последствия собственной недальновидности. Ну что же, за ошибки принято платить кровью, что я и делал сейчас.
Сцедив с себя практически литр крови, я откинулся на спину, уходя в медитативный транс. Сейчас мне предстояло прочувствовать дублирующий контур Тэймэй как собственное тело и приказать крови восстановить внутренние повреждения каналов. Заморачиваться ручным управлением подобно Подорожнице я не стал, позволив крови восстанавливать систему энергоканалов по образу и подобию кровеносной системы. За неимением лучшего и так сойдёт.
В магическом плане наблюдать за противостоянием яда, моей крови и иномирных добавок было интересно. Я почувствовал себя практически зрителем гладиаторских боёв. Шаг за шагом мои «солдаты» теснили захватчиков тела Тэймэй, восстанавливая канал за каналом, узел за узлом, средоточие за средоточием. Выглядело это столь занимательно, что я не заметил, как отключился.
Пришёл в себя от щекотки. Я лежал на мягкой зелёной траве, что примечательно, обнажённый. В ванну лезть в одежде смысла не было, вот и результат. Кто же знал, что меня позовут в гости. Маленькая вишнёвая лисичка носиком щекотала мне ухо и смешно фыркала.
— Так вот ты какая, Тэймэй из рода Вишнёвых Кицунэ, — улыбнулся я магическому отражению своей пациентки, почесав лисичку за ушком. Та расплылась в блаженной улыбке и даже чуть заурчала.
— Так вот ты какой, пришелец из другого мира! — прошелестело у меня в мыслях. — Ты как ко мне пробился? Никто же не мог последние пять лет. Даже Мать-Богиня, и та меня не слышит.
Печальный голос никак не вязался с игривым зверьком, шныряющим туда-сюда по поляне.
— В этом мире сильно недооценивают магию крови, — пожал я плечами.
— Как и магию иллюзий, — хмыкнула Тэймэй в ответ. — Но, если ты здесь, значит, тебе что-то нужно. Чего ты хочешь?
— Не буду врать, мне нужна твоя помощь. Именно поэтому я сейчас пытаюсь тебя вылечить. Способ тебе не понравится, — я замолчал, пытаясь подобрать верные слова, но в итоге плюнул на это. Как ты рабство не назови, оно всё равно будет рабством.
— Думаешь, мне нравилось оживлять фантазии извращенцев в борделе? — лисичка уселась напротив меня и склонила голову набок. — Да по сравнению с тем, что я показывала последние пять лет, твои фантазии — образец добродетели.
Я даже бровью не повёл на это замечание. Была у меня мысль о навеянном сне, и Тэймэй сейчас просто подтвердила мои подозрения
— Так что там со способом? — вернула меня к началу разговора лисичка.
— В рабство я тебя взял, — не стал я больше отпираться, — твой организм, средоточия магии и энергетические каналы восстанавливаются сейчас через дублирующий управляющий контур моей волей и кровью. Если получится, то за тобой долг жизни.
— А получится? — с сомнением уточнила Тэймэй, — там же восстанавливать нечего. Я и так не должна была столько прожить на этой дряни.
— А Комаро его знает, — честно признался я, — это же не просто наркотики. Это какая-то дикая смесь проклятия, паразита и алхимии. Я пытался сначала восстановить тебе жизненно важные органы и системы, но добился только того, что эта дрянь перекинулась на остатки твоих энергоканалов и магических средоточий. Вот пришлось себя кровью накачивать, чтоб хоть как-то нивелировать и не сдохнуть от незабываемых впечатлений при твоём лечении. Но боюсь, что и этого не хватит.
— Не хватит. Но что если мы поможем друг другу? Есть у меня идея…
* * *
Идея у неё есть. Как же… Меня одновременно обуревали дикий смех и азарт. Если афера Тэймэй сработает, то я сегодня увижу просто незабываемое зрелище. Главное, случайно не стать его участником.
Время уже было далеко за полночь, когда мы на карете подъезжали к особняку графа Выдрина. Он, кстати, значился в моём маршруте как одно из мест, где влиться в высшее общество было проще простого. Больше трети скандальных заметок начинались или заканчивались отсылками именно сюда. Но даже мне никогда не пришло бы в голову сотворить то, что предложила Тэймэй.
Карета остановилась у парадного входа. Веселье было в самом разгаре. Музыка, взрывы хохота и полуголые балерины, убегающие в сад от разгорячённых аристократов, явно подтверждали, что мы приехали по нужному адресу. Кучер открыл дверцу, позволяя мне выйти с девушкой на руках. Чёрное шелковое кимоно, по случаю где-то раздобытое Арсением, выгодно подчёркивало аристократическую бледность Тэймэй и её хрупкую фигуру. Я сделал вид, что иду нетвёрдой походкой от обилия выпитого, взгляд с поволокой дополнил картину изрядно захмелевшего дворянина.
На входе в особняк дорогу нам преградил сухонький старичок с въедливым взглядом.
— Сударь, позвольте полюбопытствовать, вы к кому и по какому вопросу?
— Мы? — недоумённо растягивая Ы, переспросил у дворецкого и тут же, не дожидаясь ответа, пролепетал заплетающимся языком, — а мы с подарком! Граф заказал, чтоб поэкзотичней! Вот! — я сунул азиатку под нос дворецкому, отчего того аж перекосило.
— Проходите, сударь! — проскрипел он, провожая нас взглядом, но тут же переключился на какую-то визжащую парочку балерин, до этого момента задорно танцевавших канкан на бортике фонтана и, наконец, в него рухнувших. Да, здесь и без нас нескучно было, а уж с нами что будет…
Я решительно пробирался сквозь толпу хорошо перебравших со спиртным дворян. Нас провожали свистом, возгласами и откровенными пожеланиями, кто-то даже очередь пытался занять. Более того, часть гостей, завидев столь экзотический «подарок» пристраивалась в хвост нашей странной процессии, ожидая распаковки «подарка». Мне же нужен был виновник торжества.
Граф Пётр Семёнович Выдрин уже месяц горевал о сорвавшейся помолвке с дочерью его бизнес партнёра князя Касаткина. Сама молодая княжна габаритами не сильно отличалась от своей богини-покровительницы, а потому Выдрин уже месяц заливал «личное горе» в компании друзей и дам полусвета.
Вряд ли в Санкт-Петербурге можно было найти более счастливого брошенного жениха, чем Пётр Семёнович. Видел я портрет княжны Касаткиной вчера в газете, если бы мне перепало такое «счастье», я бы тоже «горевал» месяц, а то и больше. С такой супругой даже многожёнство было бы не в радость, ведь закон
