Уже почти рассвело, но ночной сумрак еще не покинул дом. Одев мягкие тапочки, Лера накинула на ночнушку, домашнее платье-халат, которое они купили в Сургуте. Тихо открыла дверь в коридор. В доме было тихо.
Она решила потихоньку сходить вниз на кухню попить воды. Ее горло нещадно саднило от сухости. Пройдя по коридору, она бесшумно спустилась вниз по большой лестнице. Домочадцы еще спали и Лера осторожно прошла в сторону кухни. Электронные часы, висевшие на стене, показывали восемь утра, и естественно никто еще не встал, ведь легли все только под утро.
Напившись воды из чайника, она направилась обратно в свою спальню. Прошла по коридору в сторону лестницы на второй этаж, и вдруг услышала знакомый голос из-за приоткрытых дверей:
— Я звонил тебе вчера четыре раза, Дина, — сокрушался Тимофей, говоря с кем-то по телефону. — Ты не брала трубу.
Лера осторожно приблизилась к открытым дверям кабинета. Прижалась к стене, навострив уши. Она понимала, что подсушивать нехорошо. Но ничего не могла с собой поделать. Тимофей со вчерашнего дня занимал в ее сердце слишком большое место, чтобы быть равнодушной к его разговорам и словам.
— Ты должна простить меня, Дина. Ты слушаешь? — не унимался Малахов.
Лера до боли в руке сжала дверной косяк и закусила губу. Он простил прощения у этой взбалмошной ревнивицы Дины, и это больно резануло по сердцу Леры.
— Дина, я прилечу восьмого, заеду к тебе, — он немного помолчал, видимо слушая ответ Дины. — Да… Ты будешь дома?… Ну вот другой разговор, — снова молчание. — Ты для меня близкий человек, пойми…
Более не в силах слушать все эти интимные слова молодого человека Лера стремительно отпрянула от двери кабинета и бегом направилась наверх в свою спальню. Через минуту захлопнув дверь, она прислонилась к ней спиной, и сжала кисти рук, несчастно выдохнув сама себе:
— Какая же ты дура, Валерия Андреевна! Напридумывала себе, что он влюблен! Нужна ты ему больно. Вон он своей любимой Дине звонит и раньше четыре раза набирал.
Она упала на кровать и нервно стукнула ладонью подушку. На ее глазах появились слезы.
— Идиотка! — корила она себя. — Еще сама первая целоваться лезла к нему в Новогоднюю ночь. А он что? Мужчина, чего бы не поцеловать в ответ, если предлагают… а думает все равно о своей Дине… любит ее…
Через пару минут, окончательно расстроившись, Лера расплакалась. Еще сегодня ночью ей казалось, что за последние два дня они с Тимофеем очень сблизились, понимали друг друга с полуслова. Он вел себя с ней по-доброму и щедро, и им было не скучно вместе. Именно поэтому она решила, что он испытывает к ней некие чувства.
Но в этот миг она поняла, что Малахов просто хороший человек, добрый, вежливый и заботливый, и всё. И к влюбленности в нее в Леру никакой и не было и нет. Он любил Дину, которой и звонил сейчас. И это было очень больно осознавать теперь.
.
Хотя Лера и обещала выйти к завтраку, но спустилась вниз только к обеду, часа в два. У нее не было настроения. Осознание того, что Тёма просто играл с ней роль жениха для своих родителей, не давало ей расслабиться.
Когда она вошла в столовую, за столом были только Алена Сергеевна, Тимофей и Дмитрий.
— С добрым утром! — тут же поздоровался Тёма и улыбнулся ей.
— Добрый день, — тихо ответила она, подходя к столу.
Одета Лера была строго и мило одновременно, в классические брюки и светлую кофточку в стиле кэжуал. Волосы в хвосте. Она попыталась улыбнуться всем, но у нее получилась только вымученная гримаса.
— Все уже пообедали, садись, — велела Алена Сергеевна, допивая свой кофе.
Тимофей быстро встал, отодвинул стул Лере и она села.
— Есть зимний салат и дранники, мама настряпала, — тут же заявил Тимофей, так же садясь обратно за стол рядом с ней и явно желая положить ей что-то.
— Я только чаю выпью, — ответила Лера тихо, поднимая на него печальные глаза. Она надеялась, что он не заметит, что они красны от слез. — Есть не хочу.
— Давай, я налью, — кивнула Алена Сергеевна, быстро наливая в чистую чашку чай и обратилась к Дмитрию, что сидел рядом. — Передай, Дима.
Наступило молчание, и Лера только пила свой чай, стараясь больше не смотреть в сторону Тимофея. Она была напряжена и подавлена.
— Как спалось на новом месте? — спросила Алена Сергеевна.
— Прекрасно, такая шелковая постель, одно удовольствие, — ответила, улыбаясь женщине Лера, снова отпивая из чашки чай.
— Лерунь, может покатаемся на снегоходе? Или просто прогуляемся? Погода солнечная, — предложил вдруг с энтузиазмом Тимофей.
— Извини, но я что-то неважно себя чувствую, если можно, то прилягу снова, — ответила Лера холодно.
— Очень жаль, может быть позже? Или завтра? — спросил с надеждой он.
Но Лера сразу поняла, что Тимофей опять играет эту свою роль «влюбленного жениха», но сейчас она уже на это не купится, и не будет такой наивной дурехой.
— Не знаю, я подумаю, — коротко ответила она нервно.
Не в силах дальше продолжать разговор с молодым человеком, она проворно встала из-за стола, взяв в руки чашку с недопитым чаем.
— Спасибо, Алина Сергеевна, чай очень ароматный.
— На здоровье, девочка, — кивнула женщина.
— Я отнесу на кухню.
Но Алена Сергеевна тоже поднялась на ноги, забрала у нее чашку.
— Сама отнесу, Лерочка, иди отдыхай, что-то ты очень бледная.
— Спасибо, — кивнула Лера, и почти бегом вышла из столовой, не в силах больше находиться с Тимофеем в одной комнате.
— Я на кухню, тесто поставлю, — заявила важно Алена Сергеевна, обращаясь к сыну и племяннику. — Обещала девочкам пиццу на вечер испечь. Вы тут заканчивайте, и всё на кухню принесите со стола.
— Хорошо, мам, уберем, не переживай, — отозвался Тимофей, траурно смотря на свою тарелку с яичницей.
Алена Сергеевна ушла по своим делам, и молодые люди оставались одни.
— Ты че из-за Лерки расстроился? — выдал Дима, отодвигая от себя пустую тарелку, и хлюпая апельсиновым соком из стакана.
— Нет, — ответил Тимофей, но Дима прекрасно видел, как двоюродный брат хмуриться.
— Да не парься ты. Они все бабы такие, когда им что-то нужно так хвостом вертят, а как что не по ним, сразу пошел ты на…
— Лера не такая, — ответил Тимофей, вздыхая и мрачно смотря на дверь, за которой недавно скрылась девушка.
— Я не такая, я жду трамвая, — ехидно оскалился Дмитрий. — Все они одинаковые, Тёма.
— Не все.
— Все, говорю. Делают вид, что им не интересны твои деньги, но это не так. Лапшу по ушам, что любит, ценит. А на самом деле кошелек видят. Потому и любовь сразу у них. Знаю я этих современных девиц.
— Лера другая, — замотал головой Тимофей.
Он чувствовал, что с девушкой что-то случилось после новогодней ночи, когда она была с ним так открыта и радостна. Но не мог понять причину, а очень хотел понять.
— Такая… У нее на лице все написано, — гнул свое Дима.
— И что же там написано? — хмыкнул недоверчиво Тёма, обернувшись к брату. — Ты что в физиогномике разбираться стал?
— Да, нет. Только лицо Лерка твоя она красивая и фигура огого: зад хороший и ноги длинные. Перед тоже ничего. Короче, фасад что надо. Значит цену себе знает.
— Прекрати, — оборвал его недовольно Тимофей. — Говоришь о ней, как о предмете. Мерзко слушать. Но она не такая, как все. Я чувствую. В ней душа главное место занимает. Не фасад, как ты сказал.
— Говорю, как есть. Стала бы она с тобой крутить, если бы не твой статус и деньги?
— Я не хочу обсуждать с тобой Леру, — оборвал его Тимофей. — Ты все равно ничего не понимаешь ни в ней, ни в женщинах. Так что твои теории мне неинтересны.
— Ну-ну, ничего не понимаю, конечно, — зло отозвался Дима. — Попомни мое слово. Она красивая, видная. На нее мужики, как на мед наверняка липнут. Точно тебе изменять будет.
— Не правда. Лера не похожа на пустышку.
— Откуда ты знаешь? А?! Побогаче кого встретит и уведут ее у тебя.
— Если это произойдет, если я только узнаю… — Тимофей помолчал и глухо выдохнул: — Порву с ней тут же, даже не сомневайся. Бегать за ней точно не буду.
