— Не богохульствуй. Как не стыдно! Мне не за что просить прошения.
— Я научу тебя послушанию. Ты попросишь прощения, как это сделала она.
— Кристина?
Потом он ушел, и в доме послышались голоса. Она не могла разобрать слов, но, похоже, он говорил с Кристиной. Во всяком случае, он разговаривал с женщиной. Эв отчетливо слышала голоса. Шаги за стеной и голоса. Тогда она была уверена, что это Кристина. Но теперь она стала сомневаться, не приснилось ли ей все.
— Кристина! Кристина! Я здесь! Я здесь, рядом! Не смей ее трогать!
Она слышала, как звучал ее голос, но, может быть, это ей тоже снилось.
— Кристина? Кристина? Ответь мне! Только посмей ее тронуть!
Потом Эв опять услышала разговор, ноу нее не было уверенности, что все происходит наяву. Возможно, это сон. Вот его ботинки протопали по коридору, вот хлопнула входная дверь. Сколько же прошло времени? Несколько минут? Часов? Ей показалось, что она слышит шум отъезжающей машины. Эв сидела в темноте, надеясь опять услышать Кристину и мальчиков. Но было тихо. Она стала кричать и звать их, пока не сорвала голос.
День сменялся ночью, и столь же регулярно он приходил с едой и бумажным стаканчиком. В стаканчике были вода. Он стоял и смотрел на нее, не показывая лица. Она видела его темный силуэт и никогда не видела его лица, даже в тот день, когда он пришел к ним в дом. Он всегда носит черный колпак с прорезями для глаз, похожий на наволочку, спускающуюся на плечи. Это привидение любило тыкать ее дулом ружья, словно она была зверем, сидящим в зоопарке, которого теребят, чтобы посмотреть, что он будет делать. Он тыкал ее в интимные места и смотрел, какая будет реакция.
— Грешно так поступать, — говорила Эв, когда он начинал толкать ее дулом. — Ты можешь терзать мою плоть, но душа моя тебе неподвластна. Она принадлежит Богу.
— Ее здесь нет. Я ее карающая рука. Проси прощения.
— Мой Бог не прощает измены. «Да не будет у тебя других богов перед лицом моим».
— Ее здесь нет, — повторял он и снова тыкал ее дулом, порой так сильно, что на теле у нее оставались синие круги. — Проси прощения.
Эв сидела на вонючем трухлявом матрасе. Заскорузлый, весь в черных пятнах, он, очевидно, уже не раз был местом истязаний. Она сидела в душной замусоренной комнате и прислушивалась, стараясь собраться с мыслями. Иногда она молилась о спасении или звала на помощь. Но никто ее не слышал и не отвечал. Куда же ее завезли, если никто не слышит ее криков?
Убежать она не могла — он просунул ее руки и ступни в металлические вешалки и как-то по-особому скрутил их. Потом пропустил через них веревки, перекинутые через балку полуразрушенной крыши, превратив свою жертву в марионетку. Ее обнаженное тело, покрытое синяками, сыпью и укусами насекомых, отчаянно чесалось и болело так, словно ее вздернули на дыбу. Сделав над собой усилие, она могла подняться на ноги. Могла сползти с матраса, чтобы справить нужду. Но при этом ее пронзала такая боль, что она едва не теряла сознание.
Он появлялся только в темноте. И все прекрасно видел. Она же лишь слышала его дыхание. Черный призрак. Сатана.
— Господи, помоги мне, — молилась она, глядя на разбитое окно, за которым виднелось серое небо, где обитал Всевышний. — Прошу тебя, помоги.
Глава 19
Наконец послышался отдаленный рев мотоцикла. Он объехал здание и остановился на факультетской парковке. Скарпетта подумала о Марино. Она была готова его убить. Хотя вряд ли у нее хватило бы на это духу.
Сосредоточившись, она стала объяснять, что в доме Лорела Свифта было два телефона, но оба они оказались отключенными и без шнуров. Лорел оставил свой сотовый в машине, а мобильник брата пропал, и позвонить в полицию не было возможности. В панике он выбежал на улицу и остановил первого встречного прохожего. До приезда полиции он в дом не возвращался, а потом ружье пропало.
— Эту информацию я получила от доктора Бронсона, — пояснила Скарпетта. — Я с ним несколько раз беседовала, но боюсь, что этого недостаточно.
— А телефонные шнуры так и не нашлись?
— Не знаю, — ответила Скарпетта. Марино ей об этом ничего не говорил.
— Их мог спрятать сам Джонни Свифт, чтобы никто не мог позвонить и вызвать неотложку, если он не умрет сразу. Конечно, если это было самоубийство, — предложил свою оригинальную версию Джо.
Скарпетта промолчала. Кроме того, что сообщил ей доктор Бронсон, об этих шнурах ничего не было известно.
— А что-нибудь еше пропало из дома? Кроме телефонных шнуров, мобильника и ружья? Хотя и это немадо.
— Спросите об этом у Марино, — бросила Скарпетта.
— Он уже здесь. Только у него мотоцикл ревет, как космическая ракета.
— Если хотите знать мое мнение, то меня удивляет, что Лорелу не предъявили обвинения в убийстве, — сказал Джо.
— Как можно предъявлять такое обвинение, если не установлен характер убийства? — возразила Скарпетта. — Здесь до сих пор нет ясности. Не хватает улик, чтобы с уверенностью сказать, что это было — самоубийство, убийство или несчастный случай. Хотя, по моему мнению, несчастный случай здесь врядли возможен. Если мы не сумеем достоверно определить причину смерти, доктор Бронсон переведет это дело в разряд незакрытых.
В коридоре послышались тяжелые шаги.
— А как же здравый смысл? — усмехнулся Джо.
— Мы не можем определять характер убийства исходя из здравого смысла! — отрезала Скарпетта.
И что он все время лезет со своими дурацкими замечаниями?
В этот момент открылась дверь, и в конференц-зал вошел Пит Марино. На нем был его обычный наряд — черные джинсы, черные сапоги и черный кожаный жилет с эмблемой «Харлей-Дэвидсон» на спине. В руках он держал портфель и коробку с пончиками. Сев рядом со Скарпеттой, он поставил на стол коробку и подтолкнул ее к середине.
— Надо обязательно проверить одежду брата на наличие следов от выстрела. Мы должны достать тряпки, которые были на нем в тот день, — заявил Джо, откидываясь на спинку стула, как он делал всегда, когда хотел придать себе важности. А в присутствии Марино это его желание всегда усиливалось. — Просветим их рентгеном, посмотрим на «Факситроне» и под сканирующим электронным микроскопом.
Марино смотрел на Джо. И выражение его лица было такое, словно он собирался его убить.
— Конечно, похожие следы могут оставить вещества, не имеющие отношения к оружию. Сантехнические материалы, аккумуляторы, автомобильные смазки, краски. В прошлом месяце мы как раз рассматривали такие случаи на моем лабораторном практикуме, — продолжал Джо, вытаскивая из коробки пончик, покрытый сахарной глазурью. Он оказался помятым, и большая часть шоколада осыпалась. — Ты знаешь, где сейчас эта одежда?
Облизнув пальцы, он посмотрел на Марино.
— Ну и практикум! — сказал тот. — Интересно, кто тебя надоумил?
— Я, кажется, спросил, что случилось с одеждой, — нахмурился Джо.
— Сдается мне, ты насмотрелся всяких глупых детективных историй. — Марино повернул к нему свою массивную голову. — в твoeм большом плоском телевизоре слишком часто появляется Гарри Поттер. Тебе, видно, кажется, что ты судмедэксперт, юрист, ученый, следователь, полицейский, капитан Кирк и шоколадный заяц в одном лице.
Между прочим, вчерашняя инсценировка имела большой успех, — обронил Джо. — Жаль, что ты ее пропустил.
— Так что там с этой одеждой, Пит? — вмeшaлcя Винс. — Во что он был одет, когда обнаружил мертвое тело?
— По его словам, ни во что, — ответил Марино. — Он якобы вошел в дом через кухню, положил покупки на стол и пошел в ванную пописать. Там он принял душ, а когда выглянул из двери, то заметил за диваном ружье. В этот момент он был абсолютно голым.
— По-моему, все это вранье, — с полным ртом проговорил Джо.
— Я лично считаю, что это было прерванное ограбление, — заявил Марино. — Или какое-то другое событие, которому помешали. Возможно, богатенький доктор с кем-то связался. Никто не видел мою кожаную куртку? Такая черная, на одном плече череп и кости, на другом — американский флаг.
— А где ты ее оставил?
— Позавчера у нас с Люси была летная тренировка, и я оставил куртку в ангаре. А когда вернулся, ее уже не было.
— Я ее не видел.
— Я тоже.
— Черт. Она влетела мне в копеечку. Все нашивки делались на заказ. Проклятие. Если ее кто-то спер…
— У нас не воруют, — заметил Джо.
— Да? А как насчет идей? — посмотрел на него Марино. — Кстати, об инсценировках…
— Сейчас у нас другая тема, — остановила его Скарпетта.
— А я как раз собирался поговорить об этом.
— В другой раз.
— У меня было несколько классных сценариев, и я оставил папку с ними у тебя на столе. Хотел, чтобы ты почитала их в отпуске. Особенно если тебя засыплет там снегом и мы не увидимся до весны.
Скарпетта постаралась скрыть свое раздражение. Марино, намеренно срывает оперативку и ведет себя точно так же, как и пятнадцать лет назад, когда она только что стала судебно-медицинским экспертом в Виргинии, вступив на поприще, которое традиционно принадлежало мужчинам. Она была доктором медицины и дипломированным юристом, и Марино посчитал, что она слишком задирает нос.
