нужно было придумать запасной план. А что, если даже после визита в библиотеку наша проблема так и останется нерешенной? Сейчас у нас с Мо Цином такая глубокая вражда, что я не могу сдаться и позволить ему жить… Мне позарез нужно увеличить свои силы. Надеяться на себя – единственный верный способ добиться цели. Выходит, нужно пойти на Призрачный рынок, чтобы хорошенько подготовиться.
Если подумать, в последний раз, когда я была на Призрачном рынке, кроме лавки Возвращения Душ я также видела несколько лавок, торгующих пилюлями Скоростного Полета. Они увеличивали скорость передвижения призрака до скорости бегущего человека. Если я добуду такую штучку, то, даже если у меня не будет тела в будущем, путешествовать станет удобнее. Мне также нужно достать пилюлю Защиты от Солнца: говорят, она позволяет призраку греться на солнце, как под луной. Надо пойти и посмотреть, есть ли там еще что-нибудь полезное. Только вот…
В Загробном царстве у меня нет денег.
Я посмотрела на Чжиянь:
– Милая сестрица.
– А?
– Если ты не хочешь идти, все в порядке, можем решить это полюбовно. Я не собираюсь усложнять тебе жизнь. Ночью я займу твое тело и сама с ним поговорю.
Глаза Чжиянь засияли от радости: она явно была очень рада.
– Ох, хорошо! А ты действительно не так плоха!
Я скривила губы в улыбке:
– Да, действительно, я тоже так думаю. Но есть небольшое дельце, в котором мне потребуется твоя помощь.
– Что за дело?
– Сожги для меня немного жертвенных денег.
Чжиянь отправилась в деревню Шуньань и купила там жертвенные деньги. Я велела ей скупить все, что было; когда она вернулась, за ней следовали двое работников, тащивших две доверху наполненные тележки. Под пристальными взглядами адептов демонического пути она заставила работников отвезти тележки в самую темную часть леса.
Кроны деревьев здесь были настолько густыми, что даже солнечные лучи не проникали сквозь них. Я восседала под деревом, распоряжаясь:
– Сначала зажги свечи, затем поднеси благовония. Потом назови мое имя: Лу Чжаояо с горы Праха. Сделаешь ошибку – и деньги уйдут кому-то другому. Ай, сначала выкопай яму и убери мусор. Хочешь устроить пожар? Пытаешься сжечь мою гору?
Чжиянь тяжело дышала и крутилась волчком, исполняя мои распоряжения. В конце концов она рассердилась, бросила благовония и свечи на землю и заявила:
– Сжигай сама!
Я спокойно закинула ногу на ногу.
– Молодежь должна учиться переносить трудности, – я взглянула на брошенные ею свечи и благовония. Какое-то время Чжиянь сердито смотрела на меня, но в конце концов идеалы праведной школы возобладали, и, подняв все с земли, она послушно отошла в сторону, чтобы выкопать яму.
Я наблюдала за ней и вдруг заметила, что у нее на поясе чего-то не хватает.
– Где твои нефритовые подвески [21]? – спросила я небрежно.
– Заложила, – равнодушно ответила Чжиянь.
Я нахмурилась.
– Когда ты приехала сюда, на тебе была дорогая одежда. Раньше ты явно ни в чем не знала нужды. А сейчас не можешь даже жертвенные деньги купить?
Чжиянь поджала губы и тут же пристально посмотрела на меня:
– Когда ты была жива, то славилась как могущественная демоница. А сейчас, когда ты мертва, нет никого, кто мог бы сжечь для тебя подношения?
– Смеешься, святая простота? – Я холодно усмехнулась и твердо заявила: – Целью всей моей жизни было запугать всех до такой степени, чтобы никто и приблизиться к моей могиле не смел!
Не успела я договорить, как почувствовала резкий порыв ветра. Прищурившись, я обернулась и увидела фигуру, приближающуюся из темных зарослей.
– С кем это ты разговариваешь?
Чжиянь обернулась. Увидев Мо Цина, одетого в черное паоцзы, она так испугалась, что чуть не села прямо в потрескивающий костер.
– Ли… Ли… Ли… – у нее заплетался язык.
Мо Цин приподнял бровь. Я тут же выпрямилась. Проклятье, у меня не было времени рассказать Чжиянь о той лжи, которую я вчера ему скормила. Нельзя допустить, чтобы сейчас появились какие-то несоответствия.
– Спокойно, спокойно, без паники. Скажи, что ты разговаривала сама с собой.
Услышав мои слова, Чжиянь успокоилась и послушно опустилась перед Мо Цином на колени:
– Я… разговаривала сама с собой.
Стоять на коленях так смиренно… Действительно ученица праведной школы!
– Ну же, повторяй за мной, – спокойно велела я Чжиянь. – Вчера мне снова приснилась Лу Чжаояо. Она по-прежнему требует, чтобы я сжигала для нее жертвенные деньги. Я не могла пойти на запретную территорию, поэтому пришлось сжигать их здесь.
– Я… Вчера мне снова приснилась Лу Чжаояо, она заставила меня жечь… жечь жертвенные деньги… я только здесь… могла сделать это, – она запиналась, но хотя бы смогла повторить мои слова.
Мо Цин пристально посмотрел на нее, словно что-то обдумывая. Но прежде чем я успела понять, о чем он так напряженно думает, он отвел взгляд. Мо Цин посмотрел на костер с жертвенными деньгами и на тележку, стоящую рядом. Чжиянь неловко рассмеялась:
– Слишком много? У меня не было выбора, она так настаивала…
– Замолчи! Кто сказал, что ты можешь так много болтать? – отругала я ее.
Хочешь обмануть – говори таинственно и расплывчато. Нужно заставлять других гадать; ясное объяснение будет иметь противоположный эффект.
От моего упрека Чжиянь немедленно прикусила губу. Ее лицо было полно обиды и досады.
Как только я подумала, что она совершила ошибку, и она тоже усомнилась в правильности своих действий, Мо Цин, у которого все это время было холодное выражение лица, внезапно… тихонько рассмеялся. Если мне не показалось, конечно. Это было больше похоже на легкий, едва слышный смешок, шедший откуда-то изнутри.
– Это похоже на нее.
Я слегка растерялась. Подняв голову, я увидела, что он смотрит на потрескивающее пламя. Костер ярко полыхал в полумраке. Казалось, Мо Цин был погружен в свои мысли, но мгновение спустя его глаза потемнели. Он явно сдерживал эмоции. Кажется, это были те самые чувства, о которых говорила Чжиянь… Горе и скорбь.
– Ммм… Здесь еще есть немного благовоний и свечей, вы… вы не хотите сжечь немного денег для нее? – произнесла вдруг Чжиянь дрожащим голосом, пристально глядя на Мо Цина.
Мы с Мо Цином заговорили одновременно:
– Я не хочу, чтобы он их сжигал!
– Ей наверняка не понравится, если я сожгу их для нее.
Чжиянь дернулась, будто ей потребовались огромные усилия, чтобы не посмотреть на меня. Я не стала объяснять причины. Мо Цин тоже больше ничего не говорил. Только Чжиянь ерзала, будто на бобах стояла.
– Тогда… я продолжу сжигать? – девушка, казалось, собрала все мужество, чтобы задать этот вопрос, и было неясно,
