– Что-то не так? – побледнев, прошептала она чуть слышно.
Райли кивнул, напугав ее еще больше:
– Я могу хоть сейчас начать перечислять.
Глория медленно поднялась на ноги. Ветер улегся, затаил дыхание и замер в ожидании – как и сама Глория. Внезапно она остро почувствовала свою оторванность от остального мира. Они были здесь одни – мужчина и женщина, – и это новое, не изведанное доселе ощущение сопровождалось медленными глухими ударами сердца. Теперь, глядя на Райли, она поймала себя на том, что с удовольствием рассматривает его лицо. У него красивый прямой нос, крупный рот и маленький шрам на подбородке.
Тот худой, как щепка, мальчишка, из-за которого в детстве ее любили поддразнивать сестры, исчез. Все эти годы он был ее лучшим другом – и ее злейшим врагом. Их отношения зависели сначала от возраста, а потом от лютой вражды между их семьями. Того мальчишки, который качал ее на коленях, когда она была совсем малюткой, который держал ее за руку, когда она пыталась делать свои первые шаги, который утешал ее, когда ее любимый черный котенок погиб под копытами лошади… Того мальчишки больше не было. Его место занял мужчина. И теперь этот мужчина стоял перед ней так близко, что его легко можно было коснуться рукой. Достаточно лишь захотеть. Если она сделает это, Райли подойдет к ней. Глория это знала. Она заглянула в его глаза. Он тоже это знал. Еще ни разу за всю свою девятнадцатилетнюю жизнь Глория не была так напугана. Одно дело – понимать, что на свете существуют мужчины, и совсем другое – знать, как себя с ними вести. «Мамочка была права, когда говорила, что любовь между мужчиной и женщиной – это что-то священное, удивительное и прекрасное.
До этого момента Глория всегда представляла себе любовь в виде бумажных сердечек, перевязанных лентами букетов, и непременно огромного количества сладостей. Но сейчас, глядя на Райли, она готова была поклясться, что ни одна из этих милых картинок не стоит у него перед глазами. На уме у него что-то совсем другое, и он так странно смотрит на нее. А что же творится в ее душе? Эта тянущая боль, это неистовое желание прикоснуться к нему, это непереносимое томление… Наверное, именно это мама и имела в виду. Это… физическая сторона любви. То, чем муж и жена занимаются в постели.
Райли соскочил на землю – на лице его отразилась тревога. Серый конь нетерпеливо бил копытом, и его хозяин, не выпуская из рук повод, шагнул к Глории.
– Что случилось, девочка?
Она вздохнула и задержала дыхание, пытаясь унять бешеные удары сердца.
– Ничего, – пробурчала она, резко отвернувшись и едва не налетев на свою лошадь.
Кобыла, чутко уловив настроение хозяйки, задрала вверх голову, всхрапнула и отступила в сторону. Глория крепко вцепилась в поводья и крикнула через плечо:
– Только не трогай меня!
Но было слишком поздно. Райли уже держал ее за плечи. Он мягко повернул ее лицом к себе и своему огромному коню.
– Я спросил тебя, что случилось. Почему ты плачешь?
– Я вовсе не плачу. – И тут она расплакалась и бросилась в объятия Торна. Зарывшись лицом в мягкую ткань его фланелевой рубашки, Глория причитала сквозь рыдания: – Это все ты, ты во всем виноват! Ну почему ты такой… такой… ну, я не знаю… Почему ты мужчина, Райли Торн?
– Почему я – кто? О чем это ты?
Когда Райли попытался отстраниться, она только крепче вцепилась в него. Она просто не смогла бы сейчас посмотреть ему в глаза.
– Нет, оставь меня.
Райли засмеялся, и Глория, прижимаясь к нему, почувствовала, как вибрирует его грудь. Продолжая сжимать его в объятиях, она вдыхала его запах, незнакомый и притягательный запах мужчины.
Когда Райли заговорил, его голос прозвучал неожиданно хрипло:
– Как же я могу оставить тебя, когда ты держишься за меня? И еще, милая, если бы я мог тебя оставить, меня бы здесь сейчас не было.
Глория поморгала, вгляделась в равнодушную ко всему долину и, наслаждаясь своим надежным убежищем на груди Райли, шмыгнула носом.
– Почему ты здесь, скажи, Райли?
Райли переступил с ноги на ногу и крепче прижал Глорию к себе, поглаживая по спине.
– Потому что я… – Торн тяжело дышал, слова давались ему с трудом. – Потому что… соседи должны помогать друг другу.
Глория нахмурилась и, упершись ладонями в грудь Райли, слегка отстранилась и взглянула ему в лицо.
– Ты врешь, – заявила она.
Райли схватил ее за плечи и легонько встряхнул.
– Не делай этого, Глория, – предупредил он. – Не смотри на меня так.
– А почему бы и нет? – Глория облизнула губы кончиком языка и затаила дыхание, ожидая ответа. Казалось, прошла целая вечность, а Райли все молчал. Глория была уверена, что стоит ей обернуться, и она увидит, как на смену осени уже пришла морозная зима, а может быть, даже знойное лето.
Райли по-прежнему крепко держал ее за плечи. На его лице явственно отражалась борьба. Внезапно Глория доняла, что, к сожалению, почти ничего не знает о нем, о его мыслях и переживаниях. Какие страсти бушуют сейчас в его душе? Почему так исказились черты его красивого лица, резко обозначились высокие скулы и твердая линия подбородка? Вдруг выражение его лица неуловимо изменилось, Райли крепче сжал ее плечи, и Глория поняла, что он принял решение. Прищурив темные глаза, он смотрел на ее губы, как смотрит хищная птица, намечая добычу, прежде чем спикировать вниз.
Глория задрожала. Что-то дикое, необузданное и непонятное, скрывавшееся под оболочкой того спокойного, уравновешенного парня, которого она знала, вдруг вырвалось на свободу. И эта неукротимая, жестокая сила жаждала покорить Глорию. Ее охватила дрожь. Если он сейчас ее поцелует, она этого не переживет. В сердце останется незаживающая рана. Глорию это страшило, и все-таки… она хотела, чтобы это случилось. Ее тянуло к этому человеку. Что же произошло с ней, откуда появилось это наваждение? Как могла она предать…
Райли наклонил голову. Его движение было пугающе внезапным, но в то же время рассчитанным, как движение молотка, забивающего гвоздь. Его губы завладели ее губами. Глория в ужасе раскрыла рот, чтобы возразить, но все слова рассыпались и исчезли, как бумага, брошенная в огонь. Широко открыв глаза, она застыла, оставаясь неподвижной, пока от неудобной позы не заболели ноги. Но поцелуй Райли становился все требовательнее. Торн крепко прижал ее к себе. Его язык вступил в противоборство с ее языком.
К своему полному изумлению, Глория почувствовала, что ее глаза закрываются. Губы Райли, решительные, властные и голодные, несли с собой блаженство и были восхититительны на вкус. Набежала жаркая волна и накрыла их обоих, и их тела плавились в огне, вызывая сладостную дрожь и странную слабость…
