— У меня хватит денег на один год в Куинс-колледже, — рассуждал Уилфред, — а дальше можно будет работать учителем и заниматься самообразованием. Я вам ужасно благодарен, мисс Ширли. Дядя никого другого не стал бы слушать, но вас он уважает. Он мне сказал на току: «Рыжие женщины всегда из меня веревки вили». Но я думаю, ваши волосы тут ни при чем, мисс Ширли, хотя они и очень красивые. Все дело в… вашей личности.
Проснувшись в два часа ночи, Энн решила все-таки послать дневник Энди Брайса в Мейплхерст. В конце концов эти старухи ей даже в какой-то степени симпатичны. И у них в жизни было так мало радости — им только и оставалось что гордиться отцом. Проснувшись через час и вспомнив, как мисс Сара притворялась глухой, Энн передумала. В четыре часа утра ее опять раздирали сомнения. Наконец она все же надумала послать дневник. Она не хотела быть мелочной, как семейка Пайнов, даже в собственных глазах.
Решив для себя этот вопрос, Энн спокойно заснула успев подумать, как уютно лежать под теплым одеялом на мягкой кровати, слушая завывание бури вокруг башни.
В понедельник она старательно завернула дневник и послала его мисс Саре с маленькой запиской:
«Уважаемая мисс Прингл!
Мне кажется, что Вас заинтересует этот старый дневник. Мне его дал мистер Брайс для передачи миссис Стантон, которая пишет исторический очерк о нашей провинции. Но, по-моему, для нее тут ничего полезного нет, а Вам, наверное, будет приятно почитать о своем отце.
Искренне Ваша
Энн Ширли».
«Ужасно натянутая записка, — подумала Энн, — но по-другому я им написать не могу. Ничуть не удивлюсь, если они с презрением пришлют мне дневник обратно».
В голубеющих сумерках того же дня произошло событие, которое как громом поразило Ребекку Дью. Карета из Мейплхерста, проехав по запорошенной снегом Аллее Оборотней, остановилась у ворот Звонких Тополей. Из кареты вышла мисс Эллен, а вслед за ней… мисс Сара, которая не покидала Мейплхерст уже десять лет.
— Они идут к парадной двери, — ахнула Ребекка Дью.
— А куда же еще пойдут Принглы? — хладнокровно отозвалась тетя Кэт.
— Ну да, конечно, но эту дверь заедает… не знаю, смогу ли я ее открыть, — трагическим тоном проговорила Ребекка Дью. — Ее не открывали с прошлой весенней уборки. Боже милосердный!
Парадную дверь действительно заедало, но отчаянным рывком Ребекка Дью сумела ее открыть и проводила нежданных посетительниц в гостиную.
«Какое счастье, что мы здесь сегодня истопили камин, — мысленно возблагодарила она Всевышнего. — Хоть бы Проклятый Котяра не оставил волос на диване! Еще не хватало, чтобы Сара Прингл ушла от нас с кошачьими волосами на платье…»
Последствий такого бедствия Ребекка Дью не могла себе даже представить. Мисс Сара выразила желание поговорить с мисс Ширли. Ребекка Дью позвала Энн и скрылась в кухне, умирая от любопытства: что же такое могло подвигнуть старух Прингл явиться к мисс Ширли?
«Ну, если они еще какую-нибудь пакость замыслили…» — грозно думала Ребекка Дью.
Энн и сама спускалась по лестнице не без опаски. Неужели старухи не поленились приехать к ней домой, чтобы швырнуть ей в лицо дневник старого матроса?
Когда она вошла в гостиную, маленькая, сморщенная, но непреклонная мисс Сара встала с дивана и заговорила без всякой преамбулы:
— Мы приехали капитулировать. Больше нам ничего не остается — как вы, разумеется, и рассчитывали, отыскав эту позорную запись о дяде Майроме. Это, конечно, неправда, и просто не может быть правдой. Дядя Майром, вероятно, рассказал Энди Брайсу басню… а Энди был такой легковерный. Но все с восторгом в это поверят. Вы знали, что сделаете нас всеобщим посмешищем… и даже хуже. Вы очень умны, этого отрицать нельзя. Джен извинится перед вами и впредь будет вести себя прилично. В этом заверяю вас я, Сара Прингл. Если вы пообещаете ничего не говорить миссис Стантон… и вообще ни одной живой душе, мы согласны на все… на любые ваши условия.
Мисс Сара теребила в руках тонкий кружевной платочек. Энн с изумлением заметила, что старушка дрожит всем телом.
«Бедняжки! — подумала она. — Решили, что я их шантажирую».
— Но у меня такого и в мыслях не было! — воскликнула Энн, сжимая тонкие дрожащие ручки мисс Сары — Мне и в голову не пришло, что вы можете это так истолковать… решить, что я пытаюсь… Да мне просто казалось, что вам будет интересно прочитать все эти панегирики вашему отцу. Я и не собиралась никому рассказывать про вашего дядю, полагая, что это не имеет ни малейшего значения. Конечно, я никому не скажу.
В гостиной на минуту воцарилась тишина. Затем мисс Сара мягко высвободила свои руки, поднесла платочек к глазам и опустилась на диван. Ее морщинистое лицо слегка порозовело.
— Видимо, мы напрасно приписали вам дурные намерения, милочка. И напрасно… приняли вас в штыки. Простите нас, пожалуйста.
Через полчаса, которые чуть не довели Ребекку Дью до апоплексического удара, обе мисс Прингл уехали. За эти полчаса они с Энн дружелюбно обсудили приемлемые для них записи в дневнике Энди. В дверях мисс Сара, у которой оказался прекрасный слух, на секунду остановилась и вынула из ридикюля исписанный тонким почерком листок бумаги.
— Чуть не забыла… Мы давно уже обещали миссис Маклин рецепт слоеного торта. Пожалуйста, передайте ей. И скажите, что самое главное — дать тесту пропотеть. Поправь шляпку, Эллен, — она у тебя надета набекрень. Мы были очень взволнованы, когда одевались.
Энн рассказала вдовам и Ребекке Дью, что она послала в Мейплхерст дневник Энди Брайса, в котором говорится много хорошего об их отце, и старые леди приезжали поблагодарить ее. Вдовам пришлось довольствоваться этим объяснением, хотя Ребекка Дью подозревала, что здесь скрывается нечто более серьезное. Благодарность за старый, покрытый табачными пятнами дневник никогда не подвигла бы Сару Прингл на поездку вЗвонкие Тополя. Ох, эта мисс Ширли… ну и хитра же!
— Теперь буду каждый день открывать парадную дверь, — поклялась себе Ребекка Дью. — Чтобы не забыть, как это делается. А то, когда она наконец поддалась, я чуть не свалилась на спину. Ну ладно, по крайней мере, мы получили рецепт торта. Тридцать шесть яиц! Если бы мы избавились от Проклятого Котяры и мне позволили бы завести кур, тогда, может, мы и могли бы раз в год испечь такой торт.
Ребекка Дью отправилась на кухню и свела счеты с судьбой, налив коту молока, хотя знала, что он хочет печенки.
С этого дня семейство Принглов прекратило все враждебные действия в отношении Энн Ширли. Причину внезапного примирения никто не знал, но жители Саммерсайда сделали свой вывод: каким-то неизвестным им способом мисс Ширли разбила наголову весь клан и поставила Принглов на колени. Джен на следующий день принесла Энн извинения перед всем классом и впредь вела себя безукоризненно, а остальные последовали ее примеру. Что касается взрослых Принглов, их враждебность исчезла, как утренняя дымка при восходе солнца. Никто больше не жаловался, что Энн не умеет поддерживать дисциплину в классе или дает детям непосильные задания на дом. Больше ей не приходилось терпеть высокомерно-ядовитые замечания, на которые Принглы были такие мастера. Наоборот, все они лезли из кожи вон, чтобы угодить Энн. Ее наперебой приглашали на танцы, катанья на коньках и прочие увеселения. Ибо, хотя роковой дневник и был предан огню самой мисс Сарой, Энн-то помнила, что там написано, и при желании могла рассказать всему городу весьма занятную историю про капитана Майрома Прингла, который, оказывается, был каннибалом!
