На бравурной ноте воспоминаний о Греции «Болеро» закончилось. Тоскуя по Волкову, я решила исполнить его ребенку последний ноктюрн Шопена, но несмышленыша возвышенные, щемящие рулады совсем не привлекали, он уполз куда-то. Пришлось завязывать с музицированием. Ходила по квартире и кричала, как в лесу: «Тема-а! Арте-ем!»
Мальчик обнаружился в спальне своих родителей. В заповедном алькове… Да, тут было на что посмотреть… Одно супружеское ложе чего стоит — огромное, квадратное, как поле для гольфа, накрытое ворсистым зеленым покрывалом из искусственного меха. Стену напротив кровати дробили вертикальные зеркальные полоски. И вообще зеркал было хоть отбавляй — на раздвижных дверях встроенного шкафа-купе, даже на потолке, вокруг люстры с большим количеством лампочек. Выходит, хозяевам нравится наблюдать отражения своих интимных занятий… Фу!.. Малыш, кряхтя, стал стаскивать с себя штанишки, испачкал очередной памперс. Добавил неприятных ощущений. Вымыла нытика, переодела и пустила пастись на синтетический лужок постели. А сама присела перед туалетным столиком, где творился полный бардак — полупустые упаковки с таблетками, мятые обертки, в пепельнице окурки, испачканные помадой, и, конечно, горы косметики, из-за которых виднелась рамка с фотографией. Дружные супруги Волковы в одних купальных принадлежностях обнимаются на палубе прогулочной яхты. Значит, Серенький побывал на море без меня, но с ней… Положила фото изображением вниз, а сама легла рядом с сонно моргавшим заморышем и засмотрелась в зеркальный потолок.
Вот почему наглой Ляльке встреча с Серым Волком аукнулась комфортной, беспечной супружеской жизнью, а мне сплошными разочарованиями и стрессами? Царапинами, помятостью, изгвазданным свитерком? Ума не приложу… Хотя, в сущности, мне повезло: жена моего любовника напрочь лишена бдительности. Я сделала свое дело — предложила помощь и предупредила об опасности. А если она такая безбашенно смелая, пусть не едет к родителям, и пусть этот подлый Эгем делает с ней все, что будет угодно его извращенным мозгам, — стреляет, режет, насилует! Почему я должна переживать из-за третьей лишней?.. Нам с Серегой вдвоем будет гораздо лучше. Мы будем любить друг друга на этом удобном ортопедическом матрасе с вечера до утра; летом, осенью, зимой и весной; в праздники и в будни — когда захотим. А еще будем путешествовать по теплым морям и разным красивым городам. Отмечать Новый год в Париже или в Лондоне, загорать на океанических островах. И всякие Негении Падловичи станут мне не указ — имела я в виду их мелкие риелторские злодейства! Я собираюсь жить всласть, в полное свое удовольствие. А Серый Волк, как в сказке, будет верно служить мне… При мысли о нем по телу побежали сладострастные мурашки, да не просто побежали, а пронеслись стадами, необузданной ордой!.. Но пленительные грезы разрушил механический Моцарт. Дверной звонок.
Я успела забыть о существовании девочки Ксении и домработницы Нины Осиповны. Одна одарила меня нелюдимым взглядом исподлобья, другая напустилась с расспросами:
— Ты кто такая? Где Ольга?
— Я Катя, — представившись, задрала нос и чуть сгоряча не ляпнула, что являюсь любимой девушкой мужа Ольги, которую с минуты на минуту прикончат бандиты.
— Передай хозяйке, я водила Ксеньку на музыку последний раз! Никудышная у ей растет девчонка — дерзит, перечит, вертится за фортепьяном, чисто волчок. А в ноты глядеть не желает. Учителку совсем замордовала, та сказала, покуда не заплатят, заниматься больше не станет. И я то же самое говорю: пусть Ольга сперва рассчитается. Почему я должна батрачить за бесплатно, ни за спасибо?!
В сердцах она брякнула связку ключей на калошницу в прихожей и подтолкнула ко мне Ксюшу, державшуюся так, будто ее происходящее вовсе не касалось. А у Темочки задрожала нижняя губа — верный признак того, что скоро заплачет. Бедный малыш, какая хрупкая нервная система! Качая его, я старалась втолковать Нине Осиповне, что не имею отношения к стрекозе, сама попала в этот дом как кур во щи. Пожилая женщина заводилась все сильнее, наращивала обороты, вываливая на меня претензии:
— Без меня они тут по уши грязью зарастут, засранцы! Что за люди такие бесстыжие? Икру жрут ложками, на коньяки тыщи выбрасывают, а всему свету задолжали! Сволочи. Тьфу на них!
— Ва-а-а, — басовито заревел Артем.
Я энергично трясла его, вставляя обрывочные реплики между потоком ругательств домработницы:
— Но я… Но мне… Мне тоже не заплачено, я ни при чем, я Ольгу знать не знаю, впервые сегодня увидела… Понимаете, мне срочно надо на работу! Останьтесь, пожалуйста, с детьми, умоляю! Ольга скоро придет, она обещала, с нее и спросите…
— Ага, с нее спросишь, — мрачно буркнула женщина. — Нет уж, прощевайте!
Дверь за Ниной Осиповной с треском захлопнулась. Вздохнув, я невесело пошутила с Ксенией:
— Раздевайся, чувствуй себя как дома.
— Уходи! Ты толстая и некрасивая, — отбрила добрая девочка.
Хоть стой, хоть падай… Я бессильно присела на банкетку в прихожей. Вот влипла! Вот попала!.. Меня сделали. Обвели вокруг пальца. Оставили с носом. Вернее, с чужими детьми. Невероятная подмена: грезила Сергеем, а вместо него получила выводок кукушат!..
Глава 4
Вечерело, окна залепила синева. Ольга так и не появилась. Зато несколько раз звонил телефон. Я стремглав бросалась к аппарату в надежде, что у блудной матери проснулась совесть, но никто не отзывался. Трубку бросали, едва заслышав мой голос, и короткие гудки отбоя кололи ухо.
Ощущала себя пленницей. Вроде не трудно открыть дверь и уйти, но как это сделать? На кого оставить малявок?.. Ожидание невесть чего сильно наскучило. А непослушные короеды и вовсе обрыдли. Спать оба отказались. Точнее, Тема кемарил, пока я баюкала его на руках, а Ксения меня открыто игнорировала, не реагировала ни на какие просьбы и замечания. Только что в лицо не плевала. В довершение ко всему Лялькины отпрыски объявили выборочную голодовку: не желали есть ничего, кроме салями. А сырокопченой колбасы было немного, и кончилась она быстрее, чем мое терпение.
Раньше я полагала, что прекрасно отношусь к детям, страдала из-за их отсутствия, чувствовала себя обделенной. А сегодня убедилась: всем спиногрызам на свете, вместе взятым, предпочитаю попугаев! Скучала по своему зеленому птенчику и не сомневалась, что его преданное сердечко взаимно тоскует. Каково там моему крошке Азизу в пустой квартире, без света, пищи и радости общения с хозяйкой?
— Ребятишки, а хотите, поедем ко мне в гости? Ну-ка, быстренько сгребаемся и дуем, — предложила я. — Ксюша, показывай, где Темины манатки.
