знаю, что говорила, Толин,— сказал Гаунт.
— И со мной говорила,— сказал Даур.
— И со мной, босс,— сказал Корбек.
— Я знаю, Колм. Я абсолютно верю в то, что на Хагии ты и Бан, и Толин... и другие тоже... слышали сообщение от Святой, и это заставило вас сделать то, что вы сделали. Все что я говорю... это не Святая. Не здесь. Не сейчас.
— Но... — начал Даур.
— Она говорила с вами с тех пор? — спросил Гаунт.
Люди застыли.
— Еретик! Она говорила с тобой,— внезапно заорал Цвейл.
— Что?
— С тобой... и Белтайном. На Айэкс Кардинале. Через своего слугу.
Гаунт закрыл глаза, пытаясь подавить ярость, которая кипела внутри него. — Аятани Цвейл... Я рассказал вам об этом, абсолютно доверяя. Это было только между нами. Акт признания, священный. Я верил в то, что вы сохраните это в тайне.
— Так это же тоже очень важно! — резко сказал Цвейл. Тощий старый священник покачнулся, и на мгновение Гаунт испугался, что тот упадет. — Дьявол побери мои обеты, ты лжешь, и я не хочу верить в это!
— О чем это он говорит, Гаунт? — спросил Дорден.
— Он говорит необдуманно, доктор,— сказал Гаунт.
— Он знает! — заорал Цвейл.
— Думаю, что вы должны нам рассказать, сэр,— сказал Корбек.
— Это тяжелое время или...
— Расскажи им! — орал Цвейл. — Расскажи им то, что ты рассказывал мне! Расскажи им то, что заставило меня поверить! — Гаунт медленно посмотрел каждому в лицо. Он понял, прямо сейчас, что у него нет друзей в комнате.
— Хорошо. На Айэксе, я поехал с передовой в Мейсек, чтобы встретиться с Вон Войтцем. Белтайн был со мной. Наш поезд задержался, и мы пошли пешком, потом мы нашли часовню в лесу. Там была старая женщина. Казалось, что она знает нас, и она предупредила меня о Херодоре, задолго до того, как поступили приказы. Позже, я с Белтайном, пытались найти эту часовню снова.
Нам... не удалось, и я не могу это объяснить.
— Расскажи им остальное,— сказал Цвейл.
— Это не имеет отношения у делу,— сказал Гаунт.
— Еще как имеет! Женщина, которую они встретили, рассказала о себе, и позже они обнаружили, что она умерла на Херодоре шесть тысяч лет назад!
— Достаточно,— проворчал Гаунт.
— Да, точно,— сказал Цвейл. — Достаточно. Достаточно доказательств по любым стандартам. Святая сказала тебе прийти сюда и служить ей! Как ты смеешь отвергать ее сейчас!
Гаунт снял фуражку и сел. Все смотрели на него.
— Я не знаю, что случилось в лесах на Айэксе. Это преследовало меня с тех пор. Простите меня за то, что я никому из вас этого не рассказывал. Но это не меняет факты. Святая здесь – не Святая. Она – притворщик.
— И, для протокола,— добавил Гаунт, смотря на Цвейла, — я потрясен отсутствием конфиденциальности у вас, отец.
— Ох, да и черт с ним,— выпалил Цвейл. Он скинул с себя руку Дордена. — Скажи мне вот что, Ибрам Гаунт... Если эта Святая действительно фальшивка, почему она потребовала, что ты был тут? Тебя, единственного человека, который сможет разоблачить ее?
Гаунт пожал плечами. — На это я не знаю ответа.
— И если Люго действительно на что-то надеется,— добавил Корбек, — то почему он дал такому произойти?
— Я не знаю,— сказал Гаунт.
— Я знаю,— сказал Харк, поднимаясь на ноги. — Неважно, Святая она или нет. Пока миллионы, может быть даже миллиарды, граждан Империума уверены в этом, она возрожденная Саббат. Правда или ложь, но мы должны поддерживать это, или боевой дух Империума внезапно упадет до нуля.
— Я придерживаюсь этого же, Харк,— сказал Гаунт. — У нас здесь долг, нравится нам это или нет...
— Лгать? — холодно спросил Дорден.
— Даже так,— сказал Гаунт.
Цвейл застонал и пошел к двери. Он остановился у нее и взглянул на Гаунта. — Почему здесь? — спросил он. — Если это ложь, то почему здесь? — Гаунту нечего было ему ответить. Цвейл вышел из комнаты, и Керт с Дорденом вышли вслед за ним.
— Свободны,— сказал Гаунт. Корбек и Даур удалились, встревоженные.
Гаунт посмотрел на Харка. — Я вижу, что твой старый хозяин поработал с тобой. Харк помотал головой. — Люго? Он не мой...
— Заткнись, Виктор. Люго приставил тебя к Танитцам на Хагии. Ты должен был сместить меня. Он...
— Нет, Ибрам. Предполагалось, что я буду твоим судьей и палачом. Это то, что ожидал от меня Люго.
Мне хотелось бы думать, что я доказал тебе и Призракам, что мне можно доверять с тех пор. Да, Люго говорил со мной, когда мы прибыли. Я не хочу лгать. Он просил меня повлиять на тебя. Он думал, что ты можешь убедить Саббат перебраться на Морлонд. Это было бы для него действительно благоприятным.
— Вижу. И?
Харк улыбнулся. — Я сказал ему, что ты сделаешь свои умозаключения сам.
Гаунт кивнул.
— Цвейл успокоится,— сказал Харк. — Это в его природе метать гром и молнии. Что действительно интересует меня, насколько прав он был.
— Что ты имеешь в виду, Виктор?
— Если эта Святая Саббат – фальшивка... то почему мы... и почему здесь?
III. НЕЧЕСТИВАЯ НОЧЬ
— У каждого есть выбор. Что касается меня, я выбрал не делать выбор. Что? Что? Почему это забавно?
— Лайн Ларкин, Призрак
Если он что-то и понял о Херодоре, так это то, что ночи тут фесово холодные. Городской
