— Да.
— Ах да, конечно. Леонора мне говорила.
Зоя подняла портрет улыбающейся белокурой красавицы. Модная фотомодель была снята в своей роскошной квартире. На молодой женщине были обычные джинсы и простая белая футболка, выгодно оттенявшие ее великолепие.
— Она очень фотогенична, — пробормотала Зоя, — но в жизни намного лучше.
— Это ваша подруга? — спросил Франсуа.
— Гм-м… Иногда мы встречаемся с ней на приемах.
— Вы вхожи в общество весьма странное и экзотическое, — не скрывая сарказма, бросил Франсуа.
Он терпеть не мог избалованных светских женщин. Глядя на Зою, он вспоминал свою жадную и требовательную мать, которая постоянно нуждалась в новых нарядах, новых драгоценностях, новых развлечениях и всеобщем внимании. И чем дальше, тем больше, А потом появилась Поппи. Той всегда всего было мало, хотя он отдал ей душу и сердце.
Этот гнев пронзал Франсуа как раскаленный вертел, и ему захотелось причинить Зое боль, потому что она задела его за живое и потому что она была одной из этих.
Женщина посмотрела на него снизу вверх, поняла, что Франсуа сердится, и опечалилась.
— У меня остались старые связи, — с запинкой сказала она. — У мамы было много знакомых. Разве это грех?
— Извините, — тихо сказал он.
Зоя грустно улыбнулась. Ее губы были удивительно нежными, и он почувствовал себя последней скотиной.
— Вы верите в сны? — внезапно спросила она, и Франсуа вновь насторожился. — В то, что они имеют значение?
Франсуа пожал плечами:
— Никогда не задумывался над этим.
Он посмотрел на Зою с любопытством. Зоя смертельно побледнела, ее глаза превратились в огромные озера.
— А в дурные предчувствия? — с трудом вымолвила она.
Он недоверчиво хмыкнул, и все стало ясно без слов.
— Нет, пожалуйста! Пожалуйста, выслушайте меня…
Различив в ее голосе мольбу, он кивнул и стал серьезным.
— Мне приснился вещий сон, — начала она.
У него сложилось впечатление, что для подобного признания Зое потребовалось гигантское усилие. Как будто она заставила себя нырнуть в ледяную воду или прыгнуть с парашютом.
— Продолжайте.
Он понял, что обязан помочь. То, что ее тревожило, было слишком серьезно. Во всяком случае, так думала сама Зоя.
— Была ужасная катастрофа. Пожар…
Она бросила на него испуганный, умоляющий взгляд.
— Да?
— Разбился самолет.
— Да?
— Вы были там.
— Что?
— В моем сне. Вы были там.
Она дрожала всем телом.
В нем вспыхнуло сразу несколько чувств. Сочувствие. Любопытство. Досада. И мощная сексуальная тяга, которая заставила его застыть на месте.
— Но на свете много… темноволосых мужчин моего типа, — слегка недоверчиво сказал он.
— Это были вы, — продолжала настаивать покрасневшая Зоя. — Я ясно видела вас.
Он раздраженно вздохнул.
— Я видела вас во сне еще до того, как познакомилась с вами, — решительно заявила она.
— Чушь!
— Нет. Это правда. — Она подняла лицо и посмотрела ему в глаза. — Вот почему я была так потрясена, когда увидела вас на приеме.
Он хотел презрительно фыркнуть, но, глядя на взволнованную Зою, сдержался.
— Я видела вас во сне очень ясно. Как в жизни!
— Вы давно знаете Леонору и могли, сами не сознавая того, уловить сходство между нами.
— Нет. Честно говоря, мне не кажется, что вы похожи.
Франсуа достал пачку и предложил Зое сигарету, но женщина покачала головой.
— Вы уверены? — лаконично спросил он. — А мне после ваших признаний надо чем-то успокоить нервы.
Она опустила голову:
— Извините… У меня не было другого способа поговорить с вами.
— Может быть. Но зачем вам вообще понадобилось говорить об этом?
Зоя нахмурилась. Ее кожа напоминала драгоценный китайский фарфор, и Франсуа поймал себя на том, что ему хочется протянуть руку и прикоснуться к ней.
— Чтобы предупредить вас.
Неужели он не понимает?
— Предупредить меня? Merde! [1] Это уж слишком!
— Вы собираетесь лететь куда-нибудь в ближайшее время?
Франсуа не поверил своим ушам.
— Мы с Леонорой летим в Нью-Йорк на свадьбу. Я не могу позволить себе роскошь ради краткого визита переплыть Атлантику под парусом, — саркастическим тоном заявил он и тут же пожалел о своих словах, увидев испуганное лицо Зои.
— Вы не должны, — сказала она. — Не должны лететь.
— В Штаты? Куда угодно? Никогда? — огрызнулся он, вновь исполнившись гнева и недоверия.
Она вздохнула и отвернулась.
— Не знаю. Я знаю только то, что вы не должны лететь на эту свадьбу. — Она снова посмотрела ему в лицо, на этот раз решительно и вызывающе. — По крайней мере, не берите с собой Леонору. Вы не должны подвергать ее опасности.
Темные глаза Франсуа яростно вспыхнули.
— Ради Христа, прекратим этот разговор!
Но Зоя не отвела глаз.
— Вы должны прислушаться! Это не слезливая чепуха. Я кое с кем разговаривала…
— В самом деле? — ледяным тоном спросил он. — Надеюсь, с тем, кто разбирается в таких вещах? — Зоя заморгала, словно ее ударили. — Со специалистом по дурацким снам и истерикам?
Она печально покачала головой.
— Нет, они не дурацкие. По крайней мере, тот человек так не считает.
— Значит, он шарлатан.
Во второй раз за время их встречи она поднесла руку к глазам, словно защищаясь от удара, затем отвела взгляд и снова посмотрела на фотографии.
Следя за ней, Франсуа раздраженно откинул упавшие на лоб волосы.
— Вот настоящая реальность! — мстительно сказал он, указывая пальцем на черно-белые снимки. — В жизни этих людей нет места снам и фантазиям. Они слишком заняты борьбой за выживание и отчаянно сопротивляются смерти!
Зоя застыла на месте, внезапно задрожала и обхватила себя руками. Сквозь побелевшие губы вырвался шепот:
— Помогите мне. Пожалуйста, помогите…
Почувствовав боль и страх, владевшие этой женщиной, пораженный Франсуа шагнул вперед. Что-то холодное и тяжелое вроде чугунной гири, придавившей его душу после ухода Поппи, медленно соскользнуло в сторону. Он потянулся к Зое Пич и обнял ее.
Глава 10
Поппи Рожье, в недалеком будущем Поппи Кинг, подводила итоги занявшей несколько дней работы по развешиванию холстов на белых стенах своей роскошной галереи. Они с верной помощницей Габи трудились как пчелки, измеряя каждый холст, решая, как разместить картины одного художника относительно другого и сколько места отвести каждой работе. Развешивая картины, Поппи учитывала цвет и материал, пыталась создать интересные контрасты и в то же время сделать так, чтобы вся экспозиция радовала глаз.
