— Да, я знаю, что фраза затертая, — сказал он, вдребезги разбивая ее вновь приобретенную уверенность в себе. — Однако, это правда. И я бы советовал вам не зарывать свой талант в землю.
— Мы слишком торопимся, — испуганно сказала она.
— У нас есть примерно час. Я не отношусь к тем шарлатанам, которые тратят время на никчемные вступления. Чего вы ждали? — спокойно спросил он.
— Не знаю…
— Вы пришли за утешением. Все клиенты приходят ко мне за этим.
— Да.
Помогите мне, помогите, ― молча молила она.
— Вы пришли, потому что хотели, чтобы кто-то сказал вам, что ваши видения всего лишь мираж. Чушь, о которой можно забыть.
Она кивнула:
— Да.
— Вы хотели убедить себя, что глубоко скрытая часть вашего сознания говорит вам неправду.
— Да.
Она собиралась держать это в тайне.
Сон, ужас, страх. Теперь ей отчаянно хотелось открыть ворота и выпустить свой секрет наружу. Но что-то мешало. Если Доулан не видит этого сам, она не станет с ним делиться. Это видение слишком много для нее значит.
Доулан откинулся на спинку кресла и уставился на нее сверкающими глазами.
Зоя была убеждена, что некая сила принялась за работу. Сила, которая кружила по комнате.
Девушка опустила голову и на мгновение закрыла глаза. Когда она подняла взгляд, то убедилась, что человек, сидевший напротив, не был частью этой силы. Он хмурился, был сбит с толку и напряженно размышлял. Теперь его ум был бессилен проникнуть в ее мысли. В том, что касалось ее видения, Доулан был слепцом и невеждой.
Внезапное озарение подсказало Зое, что этот сон принадлежит только ей и надежно заперт от посторонних. Кроме того, она поняла, что на свете есть только один человек, с которым можно поделиться своим видением.
— Вы не должны отвергать свой дар. От этого будет только хуже, — ровным голосом произнес Теодор Доулан. — Подчинитесь природе. Откройте этой силе свой разум и позвольте ей управлять вами.
— Пожалуй, теперь я могу это понять, — согласилась она.
— Так что, продолжим?
Он подался вперед, ожидая ответа.
Зоя встала, внезапно поняв, что ей делать. Она могла открыться лишь одному мужчине в мире, но Теодор Доулан им не был.
— Нет, не думаю. — Она вынула несколько купюр, положила их на стол и равнодушно сказала: — Спасибо за помощь.
Доулан проводил ее до дверей. Она ощущала волнами исходившую от него легкую тревогу.
— Я бы хотел, чтобы вы по возвращении домой хорошенько обдумали то, о чем мы говорили. И чтобы вы как-нибудь снова пришли ко мне.
— Возможно.
В этом Зоя сильно сомневалась.
Оказавшись на улице, она облегченно вздохнула, ощутила запах весеннего ветра и быстро пошла вверх по лестнице.
Зоя могла поклясться, что глаза Доулана сверлят ее спину.
Глава 8
Утром Зоя занималась с пятью очень разными детьми в возрасте от пяти до девяти лет, которых объединяло лишь одно — необходимость совершенствоваться в разговорном английском, письме и чтении. У каждого ребенка, по крайней мере, один из родителей не был уроженцем Объединенного Королевства, и все, за исключением Леоноры, лишь недавно приехали в Британию.
Зоя ожидала их в кабинете врача. Большую часть стены занимала раскладушка, накрытая серым одеялом. В углу стояли напольные весы, а рядом с ними огромный шкаф, битком набитый лекарствами, мазями и бинтами для оказания первой помощи при несчастном случае или травме. Это было единственное свободное помещение в школе.
Зоя очистила стол от бумаг и разместила на нем передвижной кукольный театр, собранный из раскрашенных деревянных дощечек. Сцену скрывал занавес из настоящего бархата. Куклы, которых она сама любовно вырезала, одела и раскрасила, безвольно лежали в кресле, ожидая появления детей, которые вдохнут в них жизнь, заставят петь и танцевать.
Но дети опаздывали. Вся школа присутствовала в актовом зале на лекции о правилах уличного движения. Классы и коридоры были зловеще пустыми и безмолвными.
Зоя посмотрела на часы, побарабанила пальцами по колену, затем беспокойно встала, подошла к окну, выглянула наружу и снова села. Ее взгляд упал на зеленую папку, лежавшую в раскрытом чемоданчике поверх остальных бумаг. Неожиданно для себя она протянула руку и захлопнула крышку, словно от этого папка могла исчезнуть.
Сегодня утром она не собиралась думать о содержимом зеленой папки. Точнее говоря, не хотела думать о нем, пока не покажет ее тому единственному человеку, который имеет на это право.
Две рукописных странички — вот и все, что там было. Всего несколько строчек, излагавших ее сон, который таился в сознании как червяк в яблоке. Зое пришло в голову, что, если этот странный эпизод записать черным по белому, он прояснится и, возможно, лишится силы.
Но не тут-то было.
Хлопнула дверь актового зала. Раздался гул голосов и топот юных ног. Через секунду в кабинет ворвался мальчик лет пяти.
Штефан Кушек был чехом. Несколько месяцев назад он приехал в Лондон с дедушкой и бабушкой. Какие события вызвали этот странный приезд, никто в школе толком не знал. Зоя догадывалась, что вопрос о праве Штефана остаться в Британии решается в высших судебных инстанциях.
Штефан едва говорил по-английски. Казалось, разлука с родителями и страной его нисколько не трогала. Он напоминал щенка терьера: жизнерадостного, любопытного, драчливого и непослушного.
Мальчик подбежал к креслу с куклами, жадно схватил одну и начал крутить ей голову.
— Смотри направо, смотри налево, смотри направо, смотри налево! — все громче и громче распевал он.
Зоя улыбнулась и мягко взяла его за руку.
— Штефан, когда нужно смотреть направо, а когда налево?
Он посмотрел на нее и выпятил губы.
— Переходить дорогу, — сказал он, с трудом вспоминая, как это будет по-английски.
— Правильно! Всегда смотри перед тем, как переходить. — Зоя шутливо потянула куклу за ногу. — Она тебе нравится?
Штефан бодро кивнул. Учительница подняла брови. Надо раззадорить его вопросами, заставить говорить.
— Да. Мне… нравится… кукла, — сказал он, морщась от усилий.
У Зои был свой способ убеждения. Другим учителям Штефан сопротивлялся намного дольше.
— Это мальчик. Его зовут Бенджамен, — сказала Зоя. — Очень длинное имя, правда?
Она хитро улыбнулась, блеснула глазами и отвернулась, словно не веря в способность ребенка запомнить такое длинное и сложное слово.
— Бен-йа-ме-ен! — негодующе произнес Штефан, нахмурился, не совсем довольный собой, и ткнул Зою в плечо. — Бен-джу-мен.
