– А мужику тоже развлечение, – продолжила Даша, – застоялся. И еще, – она открыто подмигнула Старшей, – под лапой у тигрицы шевелиться опасается, а тут пустили поработать на благо общества.
– Он что, – с удивлением спросил я, – в курсе вот этого самого, что никто ловить не собирается?
– Нет, конечно, – безмятежно ответила Старшая. – Я ему пожаловалась, что мне тяжело долго ходить, вот он и забил копытом и с радостным ржанием поскакал ловить преступников. Бескорыстная помощь любимой жене.
– Что вы все, с ума посходили? – с досадой спросил я. – Непременно третьего родить в скорейшие сроки.
– Так, – громко заявила Черепаха, – отпихивая Шустрика и садясь за стол к общей компании. – Это кто тут недоволен?
Вы, – обращаясь к ученицам, – пошарьте там по кастрюлям, беременным дамам кушать полезно, а мне просто хочется. Потом не забудьте сами поесть.
– У меня такое чувство, – осторожно сказал я, – что это мои кастрюли, и с чего это ты распоряжаешься?
– А! – обрадовано, воскликнула Черепаха, – не думай, что я забыла. Воспитательный процесс в твоем отношении еще не закончен. По правилам хорошего тона и древним обычаям ты должен нас угощать. Какое там должен? Обязан!
Это вот ему, – она махнула в сторону дома-дерева, явно имея ввиду Зверя, – простительно некоторых вещей не знать, а ты получается плохо воспитан с детства.
– Но-но, – пробурчала Койот, – к моему не лезь, не твое дело.
– Так я вот этому поясняю, – хлопая меня по плечу, ответила Черепаха, – что он должен вспомнить свои обязанности хозяина, а не считать каждый кусок.
На стол между тем ученицы повытаскивали хлебные лепешки, зайчатину тушенную, несколько видов рыбы, квашенную капусту, в свое время именно я завез этот овощ, чем немало гордился в душе, редьку, варенную с кожурой картошку, квас и кислое молоко. Потом они уселись на другом конце стола и начали разговаривать между собой, не забывая наворачивать продукты.
Дамы привычно начали кормить детей.
– На чем я остановилась? – подтаскивая к себе большое блюдо с зайчатиной и тщательно отбирая куски получше, которые она запихивала в лепешку, спросила Черепаха. – А! Как нам указал Великий Вожак, – она откусила и тщательно прожевала, затянув паузу, – если мы хотим удержаться, не нужно рассчитывать на постоянный приток добровольцев с равнин. Кто хотел, за эти годы в основном уже пришел. Будут еще, но так, – она прищелкнула пальцами, – единицы. Здесь, на острове и в Треугольнике, за пять тысяч взрослых оборотней, за тысячу приматов не оборотней и там почти тысяча разных видов клановцев.
Она взглянула на Койот.
– Девятьсот семьдесят три на две рощи, не считая младших, – подтвердила та.
Младшие – это наша громадная проблема. Если не считать приматов, в одном Треугольнике и на острове их почти семь тысяч, не принимая во внимание щенков, и растут они гораздо быстрее, а прайд в несколько сотен голов моментально выбьет всю живность в округе. Предсказание не исполнилось, все к нам не переселились, но и те, что собрались, изрядно напрягают нашу слабосильную экономику. Они ведь не только кушать хотят, но еще телефоны требуют, с разными прочими удобствами в собственном пользовании. Из имущества младшим по существующему уже сотни лет неписанному соглашению было положено обеспечить ошейник, миску, поилку, гребень, мыло специальное против блох, еще что-то, сейчас уже не упомню. Большинство это все уже имело, но каждый щенок должен был получить весь комплект в подарок от своего племени, в данном случае, от Клана.
Домики тоже строили по специальным проектам, для желающих. Некоторые прекрасно обходились без них, но это уже от характера и воспитания зависело. Кухня на заставе в обязательном порядке имелась и, естественно, повар с руками. На каждого младшего со складов Клана на время службы в охране выдавалось продовольствие, а в дорогу непременный сухой паек. Консервы – каша с мясом. Кушали они не слабо, да и за здоровьем следить надо, так что кроме повара требовался еще и ветеринар, который их регулярно посещал и осматривал. Это мы в первую очередь постарались. Собственная отдельная ветеринарная служба, под началом Пастуха, между прочим получающая зарплату из регулярных отчислений от доходов младших, а не из общего фонда Клана.
У многих стай были свои собственные стада, за которыми они ревностно следили, а еще нередко нанимались пасти общинные и частные. Уж это младшие умели в совершенстве, а нам заодно освобождали руки, которые можно было использовать в другом месте. А что такое собственность им объяснять не надо. Кроме земли, которая закреплялась за поселком и была общей, каждый имел свое личное имущество еще на равнинах.
Пришлось расселять младших мелкими группами вдоль границы, на заставах подвластных крысиных родов, и выдавать мобильники только альфа-самцу и альфа-самке, как признак статуса, да и кормятся они при этом не за наш счет. Граница у нас теперь на тяжелом амбарном замке и нарушения бывают крайне редко, а для поддержания формы и постоянного напоминания кто здесь начальство регулярно отряды младших при минимальной поддержке ходят на юг с другой стороны рек, вплоть до самых гор. С проживающими там крысиными родами мы разговариваем исключительно через прорезь прицела, слишком сильны у них настроения по части сохранения старых обычаев.
Большинство крысиных семейств, еще сохранившихся после удара Федерации, очень быстро лишились своего скота, который порезали или угнали на нашу сторону, и с трудом удерживаются, сидя практически в осаде. Кое-кто ушел на север, бросив землю, лишь бы не лишиться последнего. На ту сторону Левой тоже не забываем экспедиции посылать. И занятие какое-никакое, и местность неплохо бы знать. Некоторые кошачьи виды вполне приспособились к жизни в густых лесах, но не всем по душе такие места.
– Не особо ошиблась, – согласилась Черепаха. – Значит, для поддержания численности требуется два ребенка на семью, чтобы рост был постоянным, а надо учитывать еще и разные несчастные случаи, болезни и войны, выходит минимум три. Но такими темпами мы даже наш кусок Треугольника еще долго заселять будем. Так что желательно четыре и пять. Лет через пятнадцать подрастет новое поколение и тогда двинемся дальше. На той стороне границы еще очень много места, даже если не всех крыс трогать.
– А где твои личные три, четыре, пять? – полюбопытствовал я.
– Глупый вопрос, – безмятежно ответила Черепаха, – я еще молода, загружена работой, – она кивнула на мгновенно замолчавших учениц. Кто сказал, что общей телепатии нет, а есть исключительно индивидуальная беседа, когда узнать чужие мысли или даже не обращенную к тебе мыслеречь нельзя? Они сразу отреагировали, преданно уставившись в ее сторону, и продолжили беседу с хихиканьем только после того как поняли, что она на них по-прежнему внимания не обращает. – И делаю карьеру, – закончила Черепаха. – Тут не до того, чтобы мужика искать. Когда понадобится – быстро отыщется. А потом, чтобы тренировать спортсменов, не обязательно самому тяжести поднимать. Гораздо лучше отдыхать в холодке, раздавая указания.
Потом, очень это удачная мысль была, создать площадку для щенков. Играют вместе общей стаей, привыкая нормально общаться с другими видами, и намного меньше присматривать надо, на всю группу пару молодых девчонок.
Я хмыкнул.
– А что? – спросила Черепаха. – Я что-то не поняла в этой твоей идее?
– Он всех обманул, – пояснила Даша. – Матери освободились, можно их на работу загнать. Общественный долг и все такое, можно в охрану поставить на острове, а парней на границу кинуть. Нам тогда вечно рук не хватало. Сейчас проще, но уже все привыкли, что можно в ткацкой мастерской работать, а не сидеть с детьми. Варить, не надо, убирать и копаться в огороде не надо, следить за отпрысками не надо. Благодать! Тем более, что перед носом висит большая красивая морковка в виде распределения прибыли мастерской в зависимости от вклада. Больше работаешь – больше получаешь.
– Что-то я раньше не замечала за тобой особой хитрости, – озадаченно сказала Черепаха. – Надо будет внимательно понаблюдать, не поумнел ли внезапно.
Она откусила очередной кусок.
– Кстати, – продолжая жевать, спросила она мыслеречью, – что там насчет моей карьеры? Когда оправляемся?
– Как Зверь отмашку даст, – ответил я. – День, два, – пока встрече нарадуется. Отдыхаем пока.
– А то я уже вещички собрала, освобожу несчастного Длинного Зуба от своего присутствия. Что, думаешь, не знаю, что он тут пел?
Она ласково мне улыбнулась, показывая острые клыки.
Разговор за столом стал общим, типично женским, про детей и их возможные болячки, про урожай, скотину и прочие дела. На меня перестали обращать внимание.
– Ты что-то хотела, что при всех нельзя говорить? – спросил я мыслеречью у Старшей, дождавшись, пока она замолчит после ответа на град возмущенных реплик на ее внушительный монолог о преимуществах тигрят перед прочими видами малолетних оборотней, и тоже начнет жевать. Любит она это дело – провоцировать и отслеживать реакцию. Профессиональный заскок полицейского.
