Впереди забрезжил слабый свет. Потом дуга подземного канала вспыхнула ярким овалом выхода в море. Мы причалили к массивной железобетонной перемычке, скорее обрушенной, чем опущенной в воду. Взойдя на нее, увидели скопище медуз, кишевших в конце канала. Они прятались тут от надвигающегося шторма. В этом был свой символ: противоатомное укрытие для подводных лодок превратилось в убежище для медуз.
Да, создание этого шедевра военно-морской фортификации — грандиозный человеческий труд и многие миллионы тех рублей, которые вполне соответствовали тогда долларам. Бросить Укрытие на дальнейшее разграбление и запустение или же попытаться извлечь из «Черной дыры» хотя бы часть тех средств, которые она поглотила? Эту проблему решают сегодня отцы города во главе с Александром Кунцевичем. Севастопольское Морское собрание предложило балаклавской мэрии проект создания в противоатомном укрытии подводных лодок историко-заповедную зону «Подземелье «холодной войны». В нее бы вошли тематические экспозиционные залы, размещенные в бывших цехах и арсеналах, подводная лодка, стоящая у подземного причала, туристский центр, кинозал с хроникой времен активного военного противостояния двух политических систем, наконец, подземный мемориал, где была бы увековечена память подводников, погибших на той — без выстрелов — воистину холодной войне в океанских глубинах.
Бывший вице-мэр Севастополя, а еще раньше начальник Штаба гражданской обороны города капитан 1 ранга запаса Валерий Борисович Иванов утверждает со знанием дела:
— Весь подземный комплекс с системой шлюзования, штреками и системами жизнеобеспечения является единственным в СНГ историческим памятником военно-инженерного искусства «холодной войны». Его надо не только сохранить, его можно с толком использовать. «Труба», в которую влетели миллионы рублей, должна вернуть их сторицей. Смотрите, ведь своды и канал Укрытия позволяют крейсерским яхтам заходить в подземную гавань со всем своим стоячим такелажем. Наш культурно-исторический центр «Севастополь» предлагает создать там международную яхтенную марину, спортивно-экскурсионную базу подводного плавания, музейно-туристические маршруты... Правда, есть и более приземленный проект — выращивать в штольне шампиньоны. Но в любом случае необходима полная демилитаризация бухты. Только тогда можно будет надеяться на серьезные инвестиции в проект, в том числе и зарубежные. На конверсионном объекте уже побывали торговые атташе из сорока трех стран мира...
А пока в «Черной дыре» глухо ухает кувалда очередного добытчика...
Куда бы ни шел, не сворачивал, ноги сами приведут тебя на набережную. Немноголюдна она ныне: гостей мало, а обывателям не до прогулок. В глаза настырно лезут киоски с пестрой завозной, преимущественно турецкой, дребеденью. Серый бетонный забор, отгораживающий гавань от прохожих, еще не сломали, и он мрачно высится, напоминая печальной памяти Берлинскую стену. Под его сенью пристроились торговцы: в мешках, коробках, ведрах — кизил, грецкие орехи, ядреные крымские яблоки, красный ялтинский лук...
Каждый местный школьник знает, что имя их города в переводе с тюркского означает «рыбное место». Но где же воспетые Куприным уловы балаклавских рыбаков — кефаль, камбала, семга и севрюга? Ныне их шаланды возвращаются из подтравленного моря разве что с пикшей.
Стриженый паренек из местных байкеров разложил на сиденьях своего мотоцикла планшеты с медными, оловянными, железными мундирными пуговицами. Тут и застежки английских гренадеров, и итальянских берсальеров, и французских гвардейцев, и солдат вермахта, румынской армии. В отдельной кучке орленые пуговицы русских полков... Не спрашиваю, где взял, — сей урожай снят на бывших бранных полях под Севастополем и Балаклавой. Густо засеяны они военным железом...
Балаклава и сама напоминает ныне солдата, отслужившего верой и правдой двадцать пять лет и оставшегося в драной шинельке, со сломанным ружьем и дырявым барабаном.
Обезденеженный город застыл пока в ожидании скорых, как все здесь надеются, перемен.
Николаи Черкашин
Загадки, гипотезы, открытия: Чупакабрас: неведомое в природе или космические вампиры?
Чупакабрас (от испанских слов chupar — сосать и cabra — коза) появляются, как выходцы из ночного кошмара. Вот уже несколько десятилетий ученые ломают головы, к какому виду, семейству или даже классу отнести этих тварей — пожирательниц скота в Латинской Америке. Да и не только там, как выясняется... Кто их видел? Знает ли кто-нибудь, откуда берутся чупакабрас? Являются ли капризом природы или результатом генетических опытов какого-то неправительственного ведомства? Гипотез вокруг этих адских созданий множество, и авторы некоторых из них прямо говорят о вампирах и оборотнях. И тогда старые легенды представляются в совершенно новом — реальном свете...
Нечто из Девоншира
В 1855 году в графстве Девоншир были обнаружены странные следы, которые крайне взволновали местных жителей: принадлежали ли они самому дьяволу, неизвестной науке птице или же их сотворила группа проказников? Никто до сих пор не знает, что или кто оставил эти следы на земле. Ученые XIX века выдвигали самые разнообразные гипотезы по тому поводу. Одна из них, феноменологическая, утверждала, что речь идет о каком-то «нечто», что живет между осязаемым и неосязаемым миром, иногда оставляет свидетельства своего существования, но все равно является недосягаемым для человека.
Что же произошло тогда, снежной ночью далекого 1855 года?
7 февраля в Девоншире прошел обильный снегопад, и белым цветом окрасился весь обширный бассейн реки Экс. Генри Пилк, булочник из деревни Топшем, в то утро поднялся рано, чтобы растопить печи и начать свою обычную работу. Он был одним из первых, кто увидел чистый хрустящий снег, покрывший деревню и окружающие поля. Но на этом снегу он заметил нечто необычное: следы, которые, казалось, оставил очень маленький ослик. Генри отметил и еще одну странность, кроме размера: хотя по форме следы ослиные, но совершенно никак не отличались друг от друга, и нельзя было понять, где какое отпечаталось копытце.
Булочнику никогда не приходилось видеть, чтобы осел или пони так необычно ходили. Хотя его и заинтриговали столь интересные отметины на снегу, у него было слишком много работы в пекарне, чтобы уделять им внимание, и вскоре он вернулся к своим занятиям.
Альберт Брейлфорд, директор местной школы, отреагировал по-другому. Тем же утром Альберт собрал сельских жителей, охваченных азартом охоты, и во главе их устремился по таинственным следам. Группа добралась до пекарни и получила разрешение Генри войти во двор. Но отсюда, как выяснилось, следы тянулись дальше, через деревню.
На 150 квадратных километрах
Следы объявились в Эксмуте, Лимпстоуне, Вудбери, Паудерхеме, Мемхеде, Доулише, Тейнмуте, Тотнесе, Торке и других селениях графства — на территории общей площадью 150 квадратных километров. Доктор Бенсон, который практиковал в этой области, шел по ним от Мамхеда. Пересекая поля и луга, они уперлись в стог сена высотой в 6 метров. Доктор осторожно обошел скирду и с удивлением обнаружил продолжение следов с другой стороны, словно бы препятствия вообще не существовало. Осмотрев сам стог, покрытый слоем чистого снега, Бенсон не нашел на нем никаких следов. Все, казалось, указывало на то, что каким-то необъяснимым образом, «нечто» перелетело через скирду или, может быть, прошло сквозь нее, как призрак.
Два охотника из того же района шли по следам много часов по местности, где рос густой лес из колючих кустов. Цепочка следов здесь внезапно прервалась, но они возникли заново на заснеженных крышах близстоящих домов, Осмотрев то, что осталось от следов в садах, охотники поняли, что они ведут прямо к Мамхеду.
Устье Экса в некоторых местах достигало в ширину почти три километра, и вода еще не замерзла, несмотря на прошедший недавно снегопад. Следы обрывались на одном берегу у самой кромки воды, но затем объявлялись вновь на другом, как будто существо перелетело или переплыло через широкое устье.
Когда следы начали понемногу исчезать под воздействием слабого февральского солнца, пробивавшегося из-за туч, то их вид изменился. Край их разделился, и они стали походить на отметину от раздвоенного копыта, (Еще раз напомним, что все происходило в 1855 году. Сельские жители Девоншира в то время были сильно религиозны и средневековое представление о сатане, как о демоне с рожками и раздвоенными копытами, было им очень близко.) Вскоре состояние обывателей совершенно изменилось. Мужчины начали спешно вооружаться ружьями, косами, вилами и граблями.
Обескураживающие теории
Что могло оставить такие следы? Теорий на этот счет возникло множество. «Иллюстрейтед Лондон ньюс», «Тайме», «Инвернесс курьер» и «Брайтон гардиан» запечатлели эхо этой истории, В середине XIX века в Великобритании было много натуралистов-любителей, жаждавших поделиться своими гипотезами и с жаром их отстаивающих.
