Примером тут могут служить Хорватия, Словения, Чехия и, как ни странно, Албания, где рыночные реформы, как мы знаем, были полностью проведены (вряд ли кто-то осмелится утверждать, что эти страны не были социалистическими и не являются капиталистическими сейчас). Рост безработицы там был порядка 2 %, а мужская смертность даже УПАЛА – на 10 %.
Страны, в которых не произошло такого массового вымирания населения как в России, – это страны с развитой сетью социальной поддержки, часто неформальной.
Массовая приватизация вообще не привела к росту смертности там, где по крайней мере половина народа ходила в церковь (мечеть) или сама реально участвовала в проводимых переменах, активно взаимодействовала с другими доброжелательно настроенными, заинтересованными людьми.
...
Главный и, как оказалось, смертельный враг человека – чувство безысходности, ощущение, что тебя бросили и ты никому больше не нужен.
Ученые в нашем конкретном варианте это даже просчитали. Оказалось, что рост вовлечения в социальные сети (когда видишь, что ты не совсем «кинут») на 1 % приводит к падению смертности от приватизации на 0,27 %. То есть дело не столько в приватизации/макроэкономике как таковой, сколько во внеэкономической структуре общества.
Вывод авторов, обычных университетских эпидемиологов, тривиален: когда проводишь макроэкономические реформы надо учитывать их прямое влияние на здоровье населения.
Всем известно, что смертность была высока еще в Советском Союзе, с его далеко не идеальным здравоохранением, плохим питанием, ужасающим уровнем потребления алкоголя и пристрастием к курению. Когда начались проблемы с работой, стресс и неопределенность вызвали особо сильный эффект на этом уже изначально неблагоприятном фоне.
...
А говоря по-простому, оксфордские академические исследователи имеют в виду всего-навсего вот что. Если работяга и так привык пить, то когда его попрут с работы и он совершенно не будет знать, что делать, как содержать семью (в СССР к такому развитию событий его не готовили), он наверняка быстро сопьется, после чего долго не протянет. Замерзнет в собственном парадняке, или инсульт его хватит, или крыша поедет по-серьезному (по части крыши часть нашего населения – на грани патологии).
Огромная проблема заключалась в том, что в нашей нерелигиозной стране без реальных (то есть, возникших естественно, снизу, а не придуманных властями) массовых общественных организаций, работа традиционно была не только источником материальных благ, но выполняла необязательные для нее функции социальной поддержки, была единственной площадкой для самореализации. Потерявший работу в результате реформ человек оказывался не только ограбленным, но и лишенным смысла существования.
Таким образом, самоубийственный, в прямом смысле, характер российских реформ вряд ли может быть как-то связан с собственно ошибками в макроэкономических ориентирах, коррумпированной приватизацией или, тем более, приходом более свободного рынка. В гораздо большей степени негативные последствия связаны с историей страны и политическим контекстом событий.
...
Если изложить то же самое проще, смысл будет яснее, но звучать это будет совсем неприятно. Негативный эффект макроэкономических реформ низок там, где высок уровень «социального капитала», То есть общество едино, развито и зрело. Следовательно, если в тех странах, где проводится приватизация, высокая смертность – общества разобщены, незрелы и неразвиты.
Причиной гибели части нашего народа было наше атомарное общество, а не реформы сами по себе. Это – следствие жизни нескольких поколений в условиях войны всех против всех. Не реформаторы – Гайдар с Чубайсом – убийцы, убийцы жили гораздо раньше и оставили свой отпечаток на всех нас. Так что не стоит заблуждаться: пока с этим наследием не будет покончено, постепенно, путем длительной эволюции, ЛЮБЫЕ быстрые и резкие социальные изменения на постсоветском пространстве приведут к катастрофическим результатам.
Во всяком случае, так учит самая передовая, самая английская, самaя оксфордская и даже не социальная, а чисто медицинская наука.
1.3.3. Векторы развития человечества
Разумный человек приспосабливается к миру, неразумный приспосабливает мир к себе. Поэтому весь прогресс зависит только от людей неразумных.
Б. Шоу
В свете всех предыдущих размышлений, интересно проанализировать, как мы живем, развиваемся и продвигаемся к счастью.
Вот что пока очевидно. В целом уровень счастья на планете растет, хотя это лишь субъективная самооценка людей. Но такой оценки не могло бы быть, не будь реализованы наши базовые цели. А это физиологические потребности и потребности в стабильности и безопасности.
Как мы уже отмечали в разделе 1.1.5, они у современного человека удовлетворены. Люди наелись, приоделись, обустроились и мало кто всерьез опасается, что все это кто-то разрушит или отнимет.
...
Конечно, все совсем не так идеально. Наличествует масса бедных стран, где – голод, болезни и разруха. Есть агрессивно настроенные режимы, способные ради своих бредовых идей на любую гадость, от индивидуальных терактов до атомной атаки. Но мы уверены, что это только пока. И нынешние слаборазвитые, голодные и «обозленные» страны со временем встанут на путь развитых.
Живет человек все дольше, физически становится все крепче и выше.
...
Средний рост современного подростка на 3–5 сантиметров выше, чем у его сверстника 1930-х годов [19] .
Теперь на первый план выходят все более сложные моральные проблемы, связанные с достижением личностного успеха, самореализацией. Для широких слоев стало интересным достижение высших ступенек пирамиды потребностей.
...
Эти потребности А. Маслоу определял терминами: «личностный рост», «самоактуализация», «стремление к гармонии и здоровью», «поиск себя и своего места в мире», «потребность в совершенстве», устремление человека «в высь». Именно эти цели психолог считал общими, универсальными для человека.
Отметим здесь, что человечество реально движется к недостижимым в своем идеальном воплощении вещам – экономической и социальной справедливости. И приближение к ним, решая часть проблем, создает новые, гораздо более сложные. Связано это с невозможностью всех самореализоваться в равной степени, поскольку генетический потенциал людей, определяющий возможности их физического и интеллектуального совершенствования, не одинаков. А выйти за ограничиваемые им пределы невозможно. Вот что пишет по этому поводу А. Маслоу [20] : «Мы должны быть готовы к тяжелым моральным последствиям, которые с неизбежностью повлекут за собой уничтожение социальной несправедливости. Чем менее весомым будет становиться фактор социальной несправедливости, тем громче будет заявлять о себе «биологическая несправедливость», заключающаяся в том, что люди приходят в этот мир, имея различный генетический потенциал. Ведь если мы соглашаемся предоставить каждому ребенку возможность полного развития его потенций, мы не можем отказать в этом праве и биологически ущербным детям. Кого винить в том, что ребенок родился со слабым сердцем, с больными почками или с неврологическими дефектами? Если во всем виновата матушка-природа, то как компенсировать ущерб самооценке индивидуума, с которым так несправедливо она обошлась?»
Но отложим мысли о несправедливости природы, тем более что каждому индивидууму с развитием нашей цивилизации будет доступно все больше. А сравнивать себя с другими, как мы уже отмечали в главе 1.2.1, не стоит. Если бы еще и все народы всех стран в этом убедить…
Рассмотрим тезисно, какие новые возможности получают сейчас человек и общество, и какие тенденции просматриваются на будущее.
Время. Свободное – увеличивается. Его у людей все больше. А, значит, все больше вариантов и возможностей его использования. И для отдыха, и для творчества (самореализации).
...
Хочешь – спать ложись, а хочешь – песни пой.
Пространство. Оно как бы сжимается, становится все более доступным. Увеличивается свобода и быстрота передвижения. Сейчас и россиянин может поехать в любую точку мира. Нужны лишь деньги (правда, не так уж и мало). Но при желании – все реально. Планета натурально становится нашим большим домом.
Каждый день из одного места земного шара в другое летают более 3 млн. человек.
Информация. Мы научились ее передавать, сжимать и накапливать. И прогресс в этих делах продолжается. Движемся, причем стремительно, от ее (информации, правды) отсутствия – ко всеобщей доступности. От всеобщей безграмотности – к глобальной образованности. Правда, все больше времени уходит на обучение и взросление (уже не 15, а 25 лет!) Высшее образование – сейчас норма (база). Для действительно более высокого, лучшего, чем у всех образования, пора придумывать новые слова. В английском языке они уже придуманы: post-secondary education.
