наклонилась так, что еë лицо оказалось вровень с лицом Роджера, взяла его руку и провела ей по своим волосам.
— Очень красиво, — покраснев, Роджер отвëл взгляд, — а какой повод?
— А мне нужен повод? — улыбнулась она, — может, я просто хотела тебе понравиться…
— Райя, — парень решительно посмотрел ей в глаза, — скажи, только честно: кем я могу быть для тебя? Просто… Я очень боюсь неверно истолковать твои поступки.
— Чувствую, ты очень больно обжëгся в прошлых своих отношениях, — мягко заметила девушка, — мои слова и поступки значат именно то, о чëм ты думаешь. А уж кем ты можешь быть, решать только тебе.
— Верно, — вздохнул он, — но ты не такая, как она. Совсем не такая. Потому рядом с тобой мне хочется быть совсем другим, а получаюсь из раза в раз лишь старый я…
Перед Роджером промчались воспоминания: чëрно-красное открытое платье Лилитты, еë пьянящий запах, лукавый голос и вкус поцелуев… а ещё чувство сдавивших его горло пальцев. Лерайя была совершенством, но какой-то иной его гранью: чистой, нежной, невинной. Порой Роджер даже забывал, что она демон.
— Но это не значит, что со мной тебе будет лучше, — внезапно улыбка исчезла с лица Райи, и она сама отвела глаза, — наверное, нужно было сказать сразу. Если после этого ты не сможешь видеть меня такой, как раньше, я пойму.
— Что случилось? — взволнованно спросил Роджер.
— Это связано, скажем так, с моей природой, — девушка выглядела смущëнной и виноватой, словно запоздало извинялась за то, что уже сделала, — в общем, я безупречно считываю сигналы тела: мимику, жесты, взгляд, позу, гормональную, мышечную и даже нейронную активность… Проще говоря, я читаю мысли, Роджер.
Парень опешил. Сомнений не было: Лерайя говорила абсолютно серьëзно. И вдруг Роджеру самому стало невыносимо стыдно. Как давно она видела его насквозь? Его чувства, сомнения, мысли о ней… Поëжившись, он вдруг заметил, как Лерайя поникла.
— Знаю. Это очень неприятно, и я должна была сказать тебе сразу, но… Это сложно объяснить. Ты совсем не похож на других, Роджер. Натыкаясь на их мысли, я как будто окуналась с головой в болото. В невыносимо липкое и пачкающее. А твоими чувствами и невысказанными словами хочется наслаждаться. И мне правда было очень приятно, что ты считаешь меня привлекательной. Скажу честно: этот час я провела не за завивкой кудрей. Я думала, как сказать тебе, и готовилась к тому, что это, возможно, окажется нашим первым и последним свиданием…
И тут Роджер осознал, как же он ошибался! Это не ему надо было страдать, стыдясь своих мыслей. Это Лерайя жила в вечном кошмаре, не в силах никому доверять, потому что знала о них слишком многое. Это она чувствовала несмываемую грязь на коже, остававшуюся после чьих-то взглядов или нескромных мыслей. Это она боролась с чувством вины за то, что невольно влезает в головы другим.
— Прости меня, пожалуйста, — сказал он как можно нежнее, — я постараюсь следить за тем, что говорю и думаю.
— Нет-нет-нет, — взмолилась Райя, хватая его за руку, — этого я и боюсь. Пожалуйста, пообещай мне, что продолжишь общаться со мной так же, как раньше! Я постараюсь не касаться твоих мыслей без предупреждения, только не пытайся изменить их или закрыть для меня. Если тебе будет слишком тяжело, лучше откажись сейчас, я пойму.
— А если я готов? — спросил он, вставая, чтобы их глаза были на одном уровне, — если я хочу быть с тобой несмотря ни на что?
— Тогда я буду действительно счастлива, — она сделала шаг навстречу и обняла Роджера, — спасибо тебе большое.
Клятва. Снова клятва, но в этот раз он готов был сдержать слово несмотря ни на что!
Через несколько часов прогулок и разговоров Роджер внезапно вспомнил о том, что его тревожило, и решил спросить прямо:
— Райя, а ты случаем не знаешь демоницу по имени Лилитта?
— Так вот чей образ застрял у тебя в голове, — хихикнула девушка, — лично мы не знакомы, но, думаю, мы бы подружились… Хотя для неë я всë равно мелкая девчонка.
— Вряд ли вы бы поладили, — отозвался Роджер.
— Почему это?
— Вы совсем разные. Она иногда просто невыносима, а иногда чересчур… Не знаю, как сказать. Она будет льстить, подмазываться, опутывать тебя, как будто паук. А потом получит то, что ей нужно, и предаст.
— Как-то мрачно, — поморщилась Райя, — но я-то распознаю ложь! К тому же, я из Мечтателей…
— Мечтателей?
— Мечтатели Эдема, — пояснила она, — это идеология, распространённая среди демонов. В основе еë — идея о мире между нашими народами. Наивно, наверное, но я верю в то, что мы друг другу не враги. Правда, они меня никогда не понимали… Абигор и Бальтазар. Но я их не виню. Каждый из них слишком многое потерял в этой войне.
— Тогда давай я буду верить вместе с тобой, — с готовностью отозвался Роджер, — потому что такие светлые мечты должны жить и сбываться.
Парень не врал: хоть миллионы лет войны ангелов и демонов его не касались, он жил бы куда спокойнее, зная, что не висит между молотом и наковальней. К тому же, ему казалось, что рядом с Лерайей война, боль, страдания и смерть исчезают сами собой. Но, к сожалению, не все были столь же оптимистичны.
* * *
На верхнем этаже роскошного ночного клуба «Семëрка» находился кабинет его хозяина, куда никто не смел войти без приглашения. И, разумеется, это правило Бальтазар также решил проигнорировать.
— Ладно уж, входи, — буркнул Абигор, стараясь сохранять статус кво.
— Я не вампир, мог бы и без позволения обойтись, — усмехнулся демон, — у меня к тебе серьëзный разговор. Насколько хорошо ты знаешь этого парня, Роджера?
— Ну, достаточно хорошо, чтобы не видеть в нëм проблему, — уклончиво ответил хозяин клуба и обхватил губами мундштук небольшого кальяна.
— Отлично устроился. Подушки, тяжëлые красные шторы, дым… Скучаешь по родине?
— Отнюдь, — улыбнулся Абигор, — просто жду, когда по моему заказу изготовят рабочий стол и комплект стульев. А ты присаживайся пока на пол. Выпить хочешь?
— Не откажусь.
Потянувшись, Абигор открыл нижнюю дверцу шкафчика, достал оттуда графин и стакан и поставил их на пол.
— А чем Роджер так тревожит тебя? — уточнил он, наливая гостю бренди.
— Именно он — ничем. Но он вроде как с Лерайей… того…
— Верно. И я, как понимающий отец, одобряю еë выбор, — и демон снова затянулся.
— Эйб, хватит кривляться! Ты понял, о чëм я. Малая и так не от мира сего. Она доверчива и наивна, как ребëнок. Она
