Она была слишком талантлива. Мяч приземлился прямо в углу внутренней линий. Я бы назвала этот удар «высококлассный». И Кэл, конечно, сделал идеальную фотографию мяча, летящего в него, правда, игрок на заднем плане немного не в фокусе — все еще вытянута вверх с поднятой рукой. Во время тайм-аута он показал мне экран камеры. Признаю, это был прекрасный снимок.
— Возможно, ты должен сделать все снимки, — сказала я. — Я не дружу с камерой.
— Тогда почему ты присоединились к ежегоднику? — спросил он.
— Ну, я приличный писатель, — ответила я. — Я просто подумала, что напишу все заголовки, страницы резюме и прочее.
Он кивнул.
Я подумала, что пришло время задавать вопросы. Я должна убедиться, что ни затопила его вопросами, и что он не начал чего-либо подозревать. Я хотела, чтобы он думал, что я искренне заинтересована его потрепанной жизнью.
— Так чем ты занимаешься в школе, помимо уроков? — спросила я.
— Ну, для начала, ежегодником, — ответил он.
Я мило улыбнулась.
— Также я в команде по плаванию, — сказал он.
— О, вот почему у тебя такие руки, — ответила я.
Ему понравился такой комментарий. Я знала, что так и будет. Его тело раздулось от лести.
— Да, я много плаваю, даже когда не соревнуюсь.
Что бы это значило?
— Это вроде своеобразной терапии? — спросила я.
— Я не знаю, — ответил он. — Никогда не думал об этом. Говоря о терапии, что с тобой случилось сегодня в коридоре? Я слышал, как кто-то сказал, что ты упала в обморок.
Я слегка покраснела и отвела глаза.
— Ничего, — пробормотала я.
— Обморок — это не «ничего» — давил он. — Ты больна или что-то еще?
Мне было неловко. Вопрос вышел суровым и обличающим. В его тоне не было ни капли озабоченности или сочувствия, но потом я посмотрела на его лицо. Он был полон беспокойства, или, может быть, парень просто очень хорошо притворялся.
Я не знала, должна ли признаться ему. Это сделает меня слабой в его глазах и слишком уязвимой. Тогда я подумала, что это могло бы пойти мне на пользу. Каким-то больным, образом, но он бы хотел услышать все о случившемся, симулируя участие, пока убеждал бы меня в своей обеспокоенности. Теперь я не знала, как он использует эту информацию в будущем.
— У меня бывают приступы паники время от времени, — призналась я.
Он молчал, и я мялась в нерешительности на своем месте.
— Из-за чего? — спросил он.
— У меня тяжелый случай клаустрофобии, — объяснила я. — И да, знаю, я была в коридоре. Не в шкафу и тому подобное. Но у меня случился приступ. Я на самом деле не знаю, что послужило тому причиной.
Это была ложь. Я сходила с ума ото всех милых, напуганных девушек, которых видела. Или представляла. Я не могла вспомнить. Я просто знала, что что-то молчаливое и злое происходило в этой школе, и мое тело отключилось из-за этого, защищаясь.
Кэл выдохнул.
— Полагаю, ты не занимаешься всей этой «заниматься-сексом-в-машине» фигней.
Я уставилась на него, потрясенная.
— О Боже, я просто пошутил, — сказал он быстро. — Это задумывалась как шутка.
Я не знала, что сказать, поэтому просто ответила:
— Я пойду, возьму себе попить.
Он поймал меня за руку, когда я встала.
— Брук, я сожалею. Это, правда, была дерьмовая шутка.
Я проигнорировал его извинение, сосредоточив внимание на том факте, что он назвал меня «Брук». Впервые. Он обращался ко мне десятки раз в коридоре. Всегда «Бруклин». Теперь я была просто «Брук». Он знал, что все испортил, и ему пришлось ускорить свои планы. В течение короткого периода, я думала, что больше никаких игр не будет. Больше он не заставит меня трудиться, чтобы попасть в его небольшой клуб. Он не хотел упускать возможность обладать мной, особенно если он мог стать свидетелем панической атаки как результата.
— Все нормально, — сказала я. — Но я действительно хочу пить.
Кэл вскочил и сунул фотоаппарат в мои руки.
— Я схожу. Ты останешься здесь, — сказал он. — Что тебе принести?
— Просто воды, — ответила я, глядя на камеру. Я надеялась, что он не ожидает, что я стану фотографировать пока его не будет. Я даже не знаю, как пользоваться этой монстрообразной штукой.
— Хорошо, — кивнул он и поспешил к палатке.
Я прижала к лицу камеру, предварительно посмотрев в объектив. Я попробовала нажать на кнопку с правой стороны и сделала фотографию пола в спортзале. Я опустила камеру, чтобы проверить свой снимок. Он оказался размытым пятном желтого цвета. Я попробовала снова, прижав лицо к камере, и перемещала ее вверх и вниз по трибуне. Не могу поверить, какая толпа пришла посмотреть волейбольную игру. Не такая большая, какая приходит на баскетбольную игру, но все еще приличное количество. Команда девушек должна гордиться, думала я.
Я почти убрала камеру, когда заметила Райана, сидящего в верхнем углу трибуны. Он наблюдал, как я смотрела на него сквозь объектив, его брови были нахмурены. Он не выглядел счастливым. Я попыталась сфокусироваться на объективе, и мне удалось улучшить резкость. Его волосы были в сексуальном взъерошенном беспорядке, будто такой стиль 1960-х был сейчас популярен. Я рада, что челка не закрывала его пронзительные глаза. Ничто не должно скрывать эти глаза.
Его челюсть была стиснута, и я задалась вопросом, почему он был зол. Я подумала, что он злится на меня, и не могла понять, что я сделала не так. Я стояла парализованная, не в состоянии отвести от него камеру. Он отказывался отвести взгляд. Я подумала, что он пытается мне что-то сказать, но я была слишком глупа, чтобы понять, что именно.
— Что ты делаешь? — это был Кэл, обращающийся ко мне, стоя позади.
Я развернулась к нему лицом, выглядывая из-за камеры.
— Что ты имеешь в виду? — спросила я.
Кэл посмотрел на меня, потом перевел взгляд снова на трибуны.
— Ты не захочешь иметь ничего общего с этим парнем, — предупредил он. — Он один из тех сумасшедших одиночек. Думаю, он на лекарствах или что-то типа того. Тикающая бомба.
Я опустила камеру.
— Я не знаю, о чем ты говоришь, — ответила я. — Я просто фотографировала болельщиков.
Кэл схватил камеру и просмотрел недавние фотографии.
— Ах, неужели? — спросил он, не найдя фотографий вообще.
Мое лицо вспыхнуло снова.
— Ну, я пыталась во всяком случае.
— Я серьезно, Брук, — Кэл протянул мне воду в бутылке. — Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности.
Я сделала глоток, думая, что «безопасно» не имело с этим ничего общего. Что я действительно слышала под за предупреждением Кэла, это «Свяжешься с этим парнем, и можешь забыть обо мне». Я попала в другую неловкую ситуацию. Может быть, это Карма в наказание за мои прошлые ошибки. Меня, несомненно, привлекал Райан. И также с его стороны я ощущала влечение. Но ничего не могла поделать с этим. Я даже не могла поговорить с парнем, по крайней мере, не в школе. Не могла рисковать, чтобы Кэл увидел меня.
